Сейф для семейных тайн (сборник)

Оля провела Ларису в гостиную.

– Давайте пить чай здесь. А может, хотите вина? У меня есть хорошее. Я обожаю красное французское вино.

– Нет, спасибо. Я за рулем. Но вы, если хотите, пейте, не надо меня стесняться, – уверила Котова. – Я понимаю, что у вас, несмотря на то что вы изо всех сил стараетесь выглядеть веселой, настроение все равно не лучшее. Оно и понятно.

– Мне стыдно признаться. – Ларина стала доставать из бара бутылку. – Но я уже почти не чувствую боли. Сначала для меня это был такой удар. А теперь я понимаю, что так даже к лучшему.

– Что вы такое говорите? – укорила Котова Ольгу.

– Может, я неправильно выразилась, но у меня даже камень какой-то с души упал. Мне теперь не надо будет прятаться.

Ольга поставила на столик бутылку. А потом вышла на кухню.

Через минуту она принесла поднос с чашками, печеньем и тортом. Затем был подан чай.

Наконец Ларина села в кресло, закинула ногу на ногу и посмотрела на Ларису. В ее взгляде было столько детской умиротворенности, что Котова даже улыбнулась.

– Оля, вы взрослая женщина, но, честно говоря, поведение ваше больше похоже на поведение школьницы. У меня дочка Настя уже поступила в экономический университет и ведет себя гораздо более разумно. Неужели вы на самом деле испытывали на себе такое сильное влияние отца? – Лариса взяла чашку в руки и сделала глоток.

– Вот и вы это заметили, – грустно улыбнулась Ларина, – мне многие говорят об этом. Я пыталась переделать себя, но у меня не выходило. Я чувствовала… Нет. Я была забитой. На самом деле. Даже на работе не могла отделаться от мысли, что вот сейчас позвонит он и я буду отчитываться. А поставить отца на место было просто невозможно. Я удивляюсь, как решилась замуж выйти. Не иначе, затмение на меня нашло.

– Мне трудно поверить во все, что вы говорите.

– Лариса Викторовна, давайте на «ты». Мне будет приятно. К тому же с первых минут нашего знакомства я почувствовала к вам какое-то расположение. И мне не хотелось бы, чтобы наш разговор был таким официальным.

Котова опустила глаза. Девушка какая-то странная. Она говорит то, что думает. Или специально косит под дурочку? Но почему-то складывается такое ощущение: действительно, что ей в голову придет, то и ляпнет. Что есть в голове, то и выкладывает.

Ведь когда убили Ведерского, то только дурак мог рассказать нелицеприятные факты, которыми она делилась. И не только с ней, но и с полковником милиции. Неужели не понимала, что это может пойти ей во вред? Или так рассчитывает отлично?

Лариса терялась в догадках. Но тем не менее она не могла отметить, что было в Ольге Лариной нечто такое, что делало ее симпатичной и милой. С ней приятно было разговаривать. И она на самом деле походила на ребенка. Капризного, иногда обиженного, но все же ребенка.

– Хорошо. Я буду говорить тебе «ты», – согласилась Лариса. – Но тогда и ты, пожалуйста, пойди мне навстречу. Расскажи про вчерашний день как можно подробнее. Мне необходимо знать все. Даже малейшие детали. Кто ходил к адвокату, кому что досталось. Судя по твоему настроению, ты получаешь неплохое наследство?

– Да. Папа меня без средств не оставил. И даже несмотря на то, что нашлись наследнички кроме меня, я не в обиде, – надув губки и выразив совершенно обратное чувство на лице, сказала Ольга.

– Кто наследники? – задала Лариса прямой вопрос.

– Я, потом Кондаков и Купцова. – Тут Ларина снова поморщилась.

– Все?

– Да. Вы думаете, этого мало? Хватит, – Оля блеснула глазами.

– Что досталось Купцовой?

– Она на самом деле была любовницей отца, – жестко ответила Оля. Девушка налила себе вина, сделала неожиданно большой глоток, а потом снова посмотрела на женщину. – Мы вчера в автобусе говорили об этом, но я все надеялась, что это какая-то ошибка. И в самом деле, с какого боку эту Наталью Юрьевну позвали на зачитывание завещания? Думала, сейчас придем, и выяснится, что она тут ни при чем, и ее попросят уйти.

– Но оказалось иначе? – Котова увидела, что Оля замолчала, и решила ее подтолкнуть.

– Оказалось, что ей и Карине… Знаете кто такая?

– Да. Это дочь Купцовой.

– Верно. Так вот, им отошла приличная сумма и квартира. Представляете?

– Это говорит только о том, что твой папа был совсем не бедным человеком. – Про себя Котова все равно присвистнула: «Ай да Купцова. И ведь ничего тогда при разговоре не сказала. Ни словом не обмолвилась. Хотя могла догадываться, что их отношения с Ведерским все равно выплывут наружу».

– Знаете, мне все равно обидно. Ладно, если бы она была ему официальной женой. – Оля налила себе еще вина. – Или если бы они хотя бы не скрывались, а жили вместе. Я бы хоть привыкнуть успела. Нет! Ничего такого не было. А теперь как гром среди ясного неба.

– Как вела себя Купцова? – поинтересовалась Лариса.

– Нормально. Мне даже показалось, что она очень жалеет отца. Страдает по нему. Только непонятно, зачем всем это показывать? Мне кажется, это неприлично. Думаете, я своего отца меньше любила? Но я не рыдала в голос и на гроб не кидалась, как она вчера на кладбище.

– Олечка. Есть люди, которые не могут держать чувства в себе.

– Не знаю. Я бы постеснялась, – дернула плечом Ларина.

– У тебя просто другие представление о том, что нужно делать, а что надо держать в себе.

– Я читала в какой-то книжке, что истинное горе может быть только молчаливым. Сильные люди даже не плачут.

– Ей-богу, ты как ребенок. Это все так относительно. – Ларису стал раздражать этот юношеский максимализм, который так не к лицу этой молодой, но уже вполне взрослой женщине.

– Ладно.

– Ты мне про другое скажи. Как Наталья Юрьевна отнеслась к наследству?

– Нормально. Пустила три слезинки и носом долго хлюпала.

– Хорошо. Давай дальше. Что там с Егором Кондаковым? Ему что осталось? И вообще, как ты думаешь, почему Семен Александрович упомянул его в завещании? – быстро задала вопрос Котова.

– А что тут думать? – Оля округлила глаза. – Папа считал Егора чуть ли не своим сыном. Хотя нет. Это я уж слишком громко сказала. Не сыном. Но отец был сильно к нему привязан. Он видел в нем себя молодого и очень хотел Егору помочь. Впрочем, сумма там смехотворная. Скорее всего, только для поддержания духа. Мне кажется, папа по приколу его упомянул. Пошутить захотел.

Лариса выпила чай и поставила чашку на стол. Есть торт ей совсем не хотелось.

– Значит, у Кондакова сумма смешная? – уточнила Котова.

– Да.

– А тебе?

– Мне досталось все остальное. Его квартира, все, что в ней, дача, гараж. Там ценности кое-какие.

– Например?

– У папы есть одна ценная картина. Одна только. Но если ее продать, то можно получить хорошие деньги. Потом, марки, еще что-то по мелочи.

– Понятно, – Лариса вздохнула.