Сладкие разборки

Вздрогнув, я оглянулась: это был мой бородавчатый поклонник.

– Видите, – сказал он, улыбаясь, и бородавка поползла по его щеке, – ищут свидетелей разборки.

– Ну и что? – не поняла я.

– Да вот, я подумал: зачем вам откладывать визит в милицию на завтра? Следователь, который ведет дело, вон он. – Бородавчатый кивнул в сторону экрана. – Расскажите ему все, что увидели, прямо здесь и прямо сейчас. Ведь вы же были там, в этом трамвае, правда?

Я нервно вздохнула: так, этот тип уже все знает… Впрочем, какое мне до этого дело?

– Да ну, – сказала я, пожимая плечами, – много я там видела! Я там на полу в трамвае лежала, голову боялась поднять…

И вдруг почувствовала, как усталость с невероятной силой навалилась на меня, еще чуть-чуть – и я рухну без сил на пол. Поэтому я повернулась и, не слушая, что там дальше говорил бородавчатый, пошла прочь, оставив его вместе с Наташей стоять посреди коридора. Побежала вниз по лестнице вон из студии, вон из телецентра. Все! На сегодня я была сыта по горло предпринимателями и их конкурентами, бандитскими разборками и милицейскими сообщениями, бородавчатыми поклонниками и замершими от страха и горя женщинами! Пусть катятся ко всем чертям все телепрограммы, телеведущие, все милицейские расследования и их участники! На сегодня я иду наконец домой – к мужу, которого, между прочим, я уже не видела двенадцать часов. Имею, наконец, я право на личную жизнь или нет?

* * *

Прибежав домой, я рухнула на диван. Тупо уставилась на занавешенное окно, ощутила наконец всем телом долгожданную тишину и покой. Так я пролежала некоторое время, пока Володька не подошел ко мне и не сел рядом на диван.

– Ириша, а ты что, есть не хочешь? – спросил он, озабоченно заглядывая мне в глаза. – Ты выглядишь усталой – что, был очень трудный день?

Я молча кивнула. Есть мне и вправду не хотелось: сырки в обед, Лерин урюк вечером… Дрянь еда, если честно, недостаточно, чтобы дать человеку сил, только аппетит перебить. И потом еще эта разборка… Но чтобы поесть, надо вставать с дивана, а мне так приятно было на нем лежать и ни о чем не думать… Поэтому я взяла мужа за руки, чувствуя, как от этого прикосновения уходит усталость, светлее становится на душе. И мы на некоторое время замерли в молчании, держа друг друга за руки и глядя в глаза один другому.

Из счастливого забытья нас вывел телефонный звонок. Я вздрогнула, приподнялась на диване. Володя, вздохнув, встал и пошел к нему. Я слышала, как он говорит «да», потом, через некоторое время, «хорошо», потом – громче, обращаясь ко мне:

– Это тебя – Валера Гурьев…

Вздохнув, я поднялась с дивана и потащилась к телефону.

Голос Гурьева, обычно веселый, живой, звучал теперь серьезно и даже мрачно:

– Ирина, нам необходимо встретиться…

– Я очень устала сегодня…

– Мы к тебе подъедем домой…

– Мы?

– С Наташей Гореловой…

Я удивилась? Ничуть. Напротив, я вдруг поняла, что с самого начала ждала этого звонка, правда, не так скоро – быть может, завтра с утра…

– Жду, – коротко сказала я и положила трубку. – Сейчас Валера Гурьев приедет вместе с одной женщиной, – сказала я Володьке, – будем беседовать… – После чего снова повалилась на диван, еще хоть пять минут полежать до их прихода.

Едва завидев меня, Наташа с рыданиями бросилась мне на шею. Но я застыла неподвижно, точно изваяние, – а как еще я должна была вести себя с женой бандита? Кажется, Наташа почувствовала мою отстраненность, отодвинулась от меня и посмотрела удивленно.

– Присаживайтесь, – сказала я довольно сухо, пригласив гостей все на тот же диван. И мы уселись на него все четверо, Володька с нами за компанию.

Обычно живой, веселый, даже чуточку ехидный, Валера Гурьев теперь смотрел на нас необычно внимательно и серьезно.

– Ее мужа, – сказал он наконец, кивнув на Наташу, – Игоря Горелова, сегодня вечером арестовала милиция по подозрению в убийстве Дмитрия Сучкова.

Я нервно вздохнула. Ничуть не удивилась. Если чему и стоило удивляться, так это неожиданной оперативности нашей милиции: днем – преступление, вечером – преступник уже за решеткой.

Наташа Горелова тихо плакала, то и дело вытирая платочком и без того уже красные, воспаленные от слез глаза. Валера Гурьев смотрел на меня с недоумением, разочарованно, видно, поразившись моему спокойному, равнодушному виду.

– А ты что, правда там была и все видела? – спросил он наконец.

– Да, видела…

Мы замолчали, Наташа продолжала плакать.

– Ну что именно ты видела, – снова заговорил Гурьев, – ты расскажешь завтра адвокату. Завтра в восемь утра ты вместе с Наташей едешь к нему в офис на Советскую…

Подумалось, а на хрена мне это надо? Но вместо этого я спросила:

– А что, он уже в курсе?

Наташа кивнула, сквозь слезы сказав:

– Сергей Маркович уже звонил мне, назначил встречу на завтра. Игорь, наверное, разговаривал с ним сразу после ареста…

После этого опять последовал взрыв отчаяния.

– Володя, – тихо сказала я, – там в шкафу у нас капли Зеленина есть.

Володя отправился за каплями, принес их Наташе, накапал в стакан, налил воды, и та послушно выпила.

– Понимаете, – заговорила Наташа, – я вернулась с передачи, а Игоря дома нет. Я удивилась, куда это он мог уйти на ночь глядя. Потом смотрю, на столе вот эта записка.

Она подала мне смятый, сложенный вчетверо листок бумаги, развернув который я прочла: «Наташа, меня забрали в милицию, Пацевичу я уже звонил, он с тобой свяжется. Что бы про меня ни говорили, не верь; знай, меня подставили. Игорь».

– Это его почерк? – спросила я.

– Конечно. – Наташа удивленно посмотрела на меня. Мы опять замолчали. Потом Наташа заговорила робко и неуверенно: – Я вас хочу попросить об одном… одолжении… Ведь мы почти все утро сидели вместе, и эта разборка произошла буквально через полчаса после вашего ухода. Так вот: не могли бы вы завтра адвокату, а потом милиции заявить, что во время разборки мы все втроем сидели у нас дома и пили чай?

Так, очень интересно! Если я правильно поняла, от меня просят ни много ни мало, а лжесвидетельствования. А так как обвинение против Игоря очень серьезно – убийство, – то за лжесвидетельство в его пользу можно очень здорово получить по шапке.

– Ничего не выйдет! – сказала я сухо. – Есть человек, который во время этой разборки видел меня в этом трамвае. И этот человек уже всем все разболтал.

– Ах да! – воскликнул Валера. – Твой бородавчатый ухажер! Он сегодня весь вечер, как ты ушла, по студии ходил и всем подряд рассказывал, какая ты мужественная: днем попала в разборку, а вечером ведешь как ни в чем не бывало эфир.

Я пожала плечами.

– Собственно говоря, понятно, почему милиция арестовала Игоря, – сказала я. – Ведь Сучков был его конкурентом. Удивительно другое: что они так быстро на него вышли.

Наташа посмотрела на меня глазами робкой лесной лани:

– Да неужели вы думаете, Игорь был способен на такое?!