Госпожа на побегушках

Домоправительница хихикнула, указав на огромную вазу с ярко-бордовыми пушистыми цветами.

Соня наклонилась над ней. В нос ударил резкий, неприятный запах, отдающий какой-то химией.

– Ты тоже не больно-то ради них старайся! Они нас все равно за людей не считают, капризы и грубость сплошная. Еще познакомишься, – добавила Антонина.

Соня подумала, что желание заполучить все наследство – достаточный повод для убийства. Значит, две кандидатки в преступницы уже есть, остается только приглядывать за ними и успеть поймать за руку!

– Интересно, я еще ни одного гостя не видела, а уже всю подноготную знаю, – пробормотала она вслух.

– Что? – не расслышав, переспросила Антонина Степановна, расправляя какие-то складочки на покрывале.

– Да нет, ничего. Это я так, о своем, – проговорила Соня. – Расскажите еще что-нибудь, нужно быть готовой ко всему.

Домоправительница с удовольствием откликнулась на ее просьбу и продолжила делиться секретами.

Кроме прочих, был среди гостей еще один человек, вызвавший у Сони подозрение, – Игорь. Он жил в серой комнате. Антонина по секрету сказала, что он ухаживал за Анжеликой после смерти мужа, даже руки просил, но получил отказ. Однако все еще продолжает крутиться возле хозяйки. Если Соня поняла правильно, у Игоря свой небольшой бизнес, приносящий стабильный доход. В классической литературе огромная масса примеров, когда отвергнутые любовники начинали мстить. Как там у Островского: «Так не доставайся же ты никому!» Соня вздохнула. В свое время она так мечтала сыграть в «Бесприданнице»! Увы, вместо этого – роль горничной, пытающейся предотвратить преступление.

В доме гостил еще один мужчина – Никита, бывший спортсмен, проявляющий интерес к Ларисе. Откуда он появился в доме Анжелики, Антонина не знала, гостем он был шумным и неудобным, вечно устраивал какие-то нелепые розыгрыши, прогулки по озеру, фейерверки, шашлыки. Антонине Степановне он почему-то не нравился:

– Больно много от него суеты, вечно грязными ножищами по чистому полу топает, хоть бы раз ноги вытер.

Через час, когда экскурсия по дому закончилась, все окна были распахнуты, во всех вазах благоухали свежайшие цветы. Сонины ноги гудели, перед глазами расходились цветные круги, голова чуть не лопалась от обилия информации.

– Ну вот, а с завтрашнего дня сама все это будешь делать. Ничего, привыкнешь. Наташа вон за три дня научилась! Главное не лениться, и тогда все получится, – добавила Антонина, глядя на измученное лицо Сони. – А пойдем чайку попьем, поболтаем, отдохнем, – предложила она.

У Софьи чуть не сорвалось с губ: «Поболтаем? Да ты целый час рот не закрывала, сколько можно?» Вслух она произнесла:

– Я пойду немножко полежу в своей комнате, устала с дороги…

– Ну, пойди полежи! Скоро к обеду стол накрывать будем, я тебя позову.

Соня едва сдержала стон и поплелась в свою комнату. У нее даже не было сил снять отутюженный накрахмаленный передник. Она словно колода плюхнулась на кровать и закрыла глаза. Почему-то очень хотелось заплакать… Ей стоило больших трудов взять себя в руки. Актриса постаралась представить что-нибудь приятное, например, Олега Рыбака, его мужественный профиль, ласковые руки. Это ей удалось. Через десять минут она уже спала словно младенец, улыбаясь во сне. Сон был очень и очень приятным… Вместе с Олегом они путешествовали на яхте, морской ветер бил в лицо, обдавая солеными брызгами. На Олеге была тельняшка, соблазнительно обтягивающая его накачанный торс, а на Соне – крохотный накрахмаленный фартучек на голое тело… И это было здорово! Олег наклонился к Соне, чтобы развязать тесемочки фартука, и тихо шепнул:

– Ты горничная? Сколько можно звать!

Софья открыла глаза и подскочила. На пороге ее комнаты стояла толстая невысокая тетка с крохотными злобными глазками и пробивающимся над верхней губой темным пушком. В ушах и на коротеньких пальчиках сверкали бриллианты. Жиденькие седые волосы с фиолетовым оттенком перетянуты черной бархатной ленточкой. Тетка была наряжена в аляповатый шелковый халат, разрисованный какими-то яркими птичками, смахивающими на павлинов. Халатик был ей явно маловат, ткань обтягивала живот.

«Кажется, это Аврора Сократовна, – подумала Соня. – Родители, давшие этому бочонку такое красивое имя, явно были шутниками».

Соня поправила сбившийся набок передник.

– Извините, я, кажется, задремала, – пробормотала она, жалко улыбаясь.

– Ты новая горничная? – бесцеремонно ткнув ей в грудь коротеньким толстым пальцем, спросила Аврора Сократовна. – Хорошо же ты начинаешь, ми-ло-чка! – ехидно, по слогам произнесла женщина. – У нас здесь не привал для усталых путников.

Она посмотрела на Соню, как удав на кролика, перед тем как проглотить. В этом взгляде была такая мистическая глубина, что у Сони по спине побежали мурашки. То же самое, вероятно, чувствует крохотный мышонок в лапах здоровенного кота, который, прежде чем слопать несчастное существо, играет с ним, заглядывает в глаза и развлекается. Соня едва сдержалась, чтобы не пискнуть.

– И-извините, – заикаясь, ответила она, – я слушаю вас.

– Это я тебя слушаю! – рявкнула Аврора так, что в окне задрожали стекла. Словно одноименный крейсер произвел выстрел по Зимнему дворцу. – Если хозяйка занята собой, это не значит, что прислуге позволено растащить весь дом! Привыкли деньги ни за что получать! Да, и потрудитесь показать свои рекомендации, ми-лоч-ка… Не удивлюсь, если у вас их нет. С таким отношением к работе ни на одном месте долго не продержишься, – ехидно заметила Аврора.

Сделав лишь небольшую паузу, она продолжила наступление:

– Если через десять минут мое платье не будет выглажено, пеняй на себя! Платье в моей комнате, на кровати. Да осторожно, это настоящий шелк, не подделка какая-нибудь. Руки вымой с мылом прежде, чем до него дотрагиваться, а то пятен наставишь.

Соня взглянула на свои руки. Они казались ей чистыми, но, если Аврора Сократовна требует, она вымоет их еще раз.

– И еще, у меня в графине вода закончилась, принеси с кухни отфильтрованной. Марш! Одна нога здесь, другая там!

Соня кивнула и, не дожидаясь, пока Аврора скажет еще что-нибудь, выскочила из комнаты. На кухне она сразу увидела большой трехлитровый кувшин. Соня поискала глазами посуду поменьше и, как назло, ничего подходящего не нашла.

В коридоре раздался голос Авроры:

– Что ты там копаешься, я тебя жду!

Соня, не раздумывая, схватила кувшин и потащила его наверх, оставляя позади Аврору Сократовну. В коридоре она на секунду затормозила, вспоминая, в какой комнате обитает Аврора.

– Добрый день, кто это у нас такой хорошенький? – произнес кто-то невидимый и ткнул ее пальцем в спину. От неожиданности она вздрогнула и выпустила из рук кувшин. Стекло предательски дзинькнуло и разлетелось на мелкие кусочки.

Соня обернулась, готовая высказать все, что думает об этом «мастере сюрпризов». Им оказался пожилой мужик. Судя по похотливым глазкам, это был Казимир Измайлович. Моложавый, подтянутый, с младенческим румянцем на лице, он выглядел довольно франтовато. Спортивный пиджак кофейного оттенка, шейный платок с платиновой булавкой, широкие светлые брюки, туфли из мягкой кожи, внушительный перстень на пальце – все говорило о том, что хозяин этих вещей не бедствует и тщательно следит за собой и своим гардеробом.

– Что вы наделали! – испуганно произнесла Соня, спиной чувствуя взгляд приближающейся Авроры. Она втянула голову в плечи, ожидая грозного окрика. Однако Аврора повела себя совершенно иначе! Ласковым голосом, от которого Софье стало еще страшнее, она произнесла:

– Ну что ты, милочка, нужно быть осторожнее, ты же можешь пораниться стеклом. Не нужно так торопиться, я могу и подождать.

Затем, сделав голос еще более приторным, обратилась к мужчине:

– Добрый день, Казимир Измайлович. Выглядите превосходно, куда до вас всем этим сосункам, – игриво хохотнула она, при этом ее бюст заколыхался, словно «Титаник» перед встречей с айсбергом.

«Кизя», как окрестила его Соня, чтобы не путаться в замысловатом имени и отчестве, мгновенно потух, съежился и куда-то заторопился, явно не желая поддерживать игривый тон Авроры Сократовны.

Как только он скрылся за поворотом, Аврора Сократовна мгновенно переменилась.

– Растяпа безрукая, – шикнула она на Соню, презрительно сощурив и без того крохотные глазки. – Чего стоишь, марш за тряпкой, и прихвати мне воды! Вот я скажу Анжелике, она из твоего жалованья вычтет за графин!

– Да я не специально, он подкрался, а я… – попыталась было оправдаться «горничная».

– Хватит врать, мерзавка, почтенного человека позоришь! Знаю я вас, тварей наглых! Сами мужчинам глазки строите, а потом… Все вы одинаковые! – воскликнула она и скрылась в своей комнате.

Во всей этой ситуации был один положительный момент: Соня узнала, где комната Авроры Сократовны. Не придется ее искать. Она быстренько сбегала за тряпкой, вытерла лужу, собрала осколки.

Управившись с делами, она постучала в комнату Авроры.

– Можно? – спросила она, просунув голову в дверь, так и не дождавшись приглашения после нескольких минут настойчивого царапанья.

Аврора Сократовна дремала, развалившись на огромной двуспальной кровати, покрытой ярко-красным покрывалом. Комната, выдержанная в ярко-красных тонах, источала агрессивность. Соня тихонечко, старясь не разбудить спящую фурию, забрала платье, висевшее на спинке стула, и выпорхнула из комнаты. Только в коридоре она перевела дух.

От шелка удушающе пахло терпкими духами. Через несколько минут Соня уже просто задыхалась. Она спустилась в кухню и наткнулась на Антонину, пересчитывавшую столовое серебро.