Завещание бедной красавицы

Я провела родителей Эллы к себе наверх и предложила чаю. Анатолий Степанович отказался, но попросил сделать чай супруге, чем незамедлительно и занялась Лера.

– Екатерина Юрьевна, мы вчера с вашим мужем поговорили немного о вашей дочери, но он мало что знал, сказав, что Элла больше делилась с вами, чем с ним. Анатолий Степанович сказал еще, будто ему показалось, что в последнее время у Эллы были какие-то проблемы, она нервничала, переживала из-за чего-то. Вы не знаете, о чем шла речь?

Прежде чем заговорить, Екатерина Юрьевна сделала маленький глоток чая, потом глубоко вздохнула и только после этого начала:

– Я не знаю, какие именно у Эллочки были проблемы, но то, что они были, я уверена. Сердцем чувствовала.

– А почему вы так решили?

– Она стала и правда какая-то нервная, задумчивая, будто что-то ее постоянно мучило, не давало покоя. Я попыталась как-то спросить, что случилось, но она только отмахнулась, сказала, что это по работе, дескать, мне это неинтересно. А сама все время в напряжении была. Заметно…

– А как у нее шли дела?

– Да вроде неплохо. По крайней мере, они новые салоны открывали. Вот по поводу открытия очередного салона и была та вечеринка… – Екатерина Юрьевна умолкла, пытаясь справиться с подступившими слезами. Потом еще раз глубоко вздохнула и продолжила: – И деньги всегда были… Да нет, дела шли хорошо. Не думаю, что там проблемы какие-то могли возникнуть.

– А вы кого-то подозреваете?

– Да не знаю, – устало произнесла Екатерина Юрьевна и опустила голову. Я поняла, что этим вопросом она и сама неоднократно задавалась, но никак не могла найти на него ответ. – Не знаю. Я ведь не могу никого обвинять, не имея на то оснований…

– А вы предположите, мы ведь не в милиции. Протокол составлять не будем, – мягко подбодрила ее Галина Сергеевна.

Екатерина Юрьевна подняла на нее глаза, полные слез.

– Я, конечно, не знаю… – нерешительно начала она. – Но, по-моему, каждый из тех, кто был на той вечеринке, может подозреваться…

– Но вы же не хотите сказать, что все они вступили в преступный сговор?..

– Да нет… – Снова вздох. – Ну, вот Коля, например. Он был намного моложе Эллочки… Мы с Толей были против этого брака, не понравился нам ее молодой ухажер. Хлыщеватый какой-то… Не тот мужчина, с которым можно счастливо прожить… Не такой был нужен Эллочке. Но она выбрала его, и мы смирились. Куда ж деваться было? Не мы ведь за него замуж шли…

– Кстати, извините, я вас перебью, – вспомнила я, пока Павлик не перехватил инициативу у меня из рук. – А что насчет завещания? Я так поняла, что его нет?

– Да. Завещания нет. Эллочка же не думала, что… – Екатерина Юрьевна всхлипнула и судорожно вздохнула. – Она и не составила его.

– Это ваше предположение или вы точно знаете, что завещания не было? – уточнила я.

– Вообще-то мы не знаем точно… – Екатерина Юрьевна посмотрела на мужа, сидевшего рядом, как бы прося у него совета. И он проговорил:

– Вообще-то Эллочка ничего никогда не говорила о завещании. Мы не знаем точно, было ли оно, но если бы она составила завещание, то наверняка бы сказала нам. Я так полагаю…

– Да, уж коли не сказала ничего, то, наверное, его и не было вовсе. Разве могла она подумать, что с ней случится такое?.. – добавила Екатерина Юрьевна.

– А какие отношения у Эллы были с мужем? Особенно в последнее время?

– Да какие отношения? – горестно вздохнула Екатерина Юрьевна. – Он прощелыга и наглец. А Эллочка его содержала. Он из-за денег и женился на ней. А она… В последнее время совсем у них плохо было в смысле семейной жизни. Ссорились все время. Эллочка не жаловалась, но я и так все понимала и видела. Для этого ума большого не надо. Все по ее лицу и читала. А один раз даже сама слышала, как они ссорились. Я еще тогда почему-то подумала, далеко ли до беды?

– А что случилось?

– Да приехала я к ним как-то домой, а они наверху все переругивались, ну я случайно и подслушала. Коля все грозил чего-то, а она кричала в ответ, что он ей изменяет, что она на него только деньги тратит, а от него никакой благодарности. Даже вести себя не может по-человечески. А потом он начал кричать на нее, да так, что я подумала, что он ее сейчас бить начнет. Не выдержала и поднялась к ним, чтобы, не дай бог, не случилось чего… А он грозил, что убьет ее, так, дескать, она ему надоела… Ох, может, это он ее… – Екатерина Юрьевна замолчала.

– Екатерина Юрьевна, а что за история была с Наташей, подругой Эллы?

– Старая история… Они с Наташей дружили еще с института. Хорошая девочка была Наташа. Дружба у них – неразлейвода. А потом, когда решили они бизнесом заняться, не поделили чего-то. Поссорились. Крепко поссорились. Даже до драки, помню, дело дошло. Разошлись, долго не общались. А потом снова начали общаться, вроде как помирились. Но Наташа другая совсем стала, не та она уже, что была давно… Не такая, жестокая какая-то, озлобленная на жизнь, на людей, на всех…

– А что за история, из-за чего они поссорились?

– Да вроде что-то из-за бизнеса этого, будь он неладен… Хотели совместное дело начать, кажется, а потом Наташка вздумала надуть Эллочку, вроде так. Или деньги у нее украла… Эллочка тогда узнала об этом и рассорилась с Наташей. Дело едва до милиции не дошло… Но вроде обошлось все.

– Екатерина Юрьевна, скажите, а кто тот мужчина, что был в доме у Эллы в то утро? – Я попросила Павлика поставить кассету с записью и указала на так заинтриговавшего всех восточного типа мужчину, о котором никто ничего не знал.

– А это Симонян Артем Валентинович, – заговорил Анатолий Степанович. – Он был у нас сегодня утром. Это друг Эллочки.

– Да, очень приятный мужчина, – подтвердила слова мужа Екатерина Юрьевна. – Он приезжал сегодня выразить соболезнования и спрашивал, не надо ли чего. Может, помочь надо с похоронами или еще что? Даже визитку оставил…

– А какие у него отношения были с вашей дочерью?

– Он сказал, что был спонсором салонов, вроде как деньги вкладывал в салоны Эллочкины. Ну и сам, понятное дело, был постоянным клиентом салонов. Очень тепло отзывался об Эллочке. А давайте мы вам его визитку дадим, и вы с ним сами поговорите, – вдруг предложила Екатерина Юрьевна. – Дай-ка Ирине Анатольевне визитку Артема Валентиновича, Толя! Пускай сама поговорит с ним. Он вам обязательно понравится, – обратилась она уже ко мне. – Очень приятный мужчина.

Анатолий Степанович протянул мне визитку, и я положила ее на стол.

– Ну вот, это все, что я знаю, – подытожила Екатерина Юрьевна. – Больше мне нечего вам сказать. Если вам помогут мои слова, то уж постарайтесь найти виновного. Мне кажется, что кто-то из этих так называемых друзей… Эллочку…

Екатерина Юрьевна вытащила из кармана смятый платок и принялась поспешно вытирать им слезы.

– Спасибо за информацию, Екатерина Юрьевна, вы нам правда очень помогли. Я сообщу вам, как только появятся какие-то новости. Давайте я запишу ваш телефон.

Анатолий Степанович продиктовал мне свой домашний номер, и я отправилась провожать убитых горем родителей вниз. А когда вернулась в кабинет, меня уже поджидал Валерий Гурьев.

– Привет, – весело кивнул он. – Я уже кое-что добыл.

– Привет. Я тоже.

Валерка лукаво посмотрел на меня и обратился к Лере:

– Тезка, сообрази чайку, что ли, а то что-то в горле пересохло.

Лера с помощью Галины Сергеевны тут же принялась готовить чай на всю команду, потому что, кроме Валерки, в горле, как оказалось, пересохло у всех нас.

Когда Гурьев отхлебнул из большой чашки большой глоток ароматного напитка, он произнес:

– Поговорил я с некоторыми людьми и вот что выяснил. В Тарасове существует сеть таких салонов, и называются они «Афродита».

– Ну это я и без тебя знала, – прервала я его. – Ты давай по существу.

– Ну по существу так по существу, – не обиделся Валера. – Так вот. Всего владелиц две, точнее, теперь уже одна. А вторая, некто Кравчук Мария Львовна, ни в каких криминальных кругах не известна, по крайней мере, ничего противозаконного не совершала. Это я узнал в милиции. Дело первоначально начинала одна Осипова. Начинала давно, а потом к ней присоединилась и Кравчук. Долю разделили, но части были неравные. Кравчук, естественно, имела меньшую, так как пришла в дело позднее. А Осипова владела большей долей, что постоянно способствовало возникновению между дамами трений. Сама же Осипова – личность немного известная в криминальных кругах. Сказали, что давно, когда еще только начинала свою деятельность, она общалась, и довольно тесно, с некоторыми представителями уголовного мира, но, кому и что от кого было нужно, узнать мне, к сожалению, не удалось. Знаю только, что сейчас Осипова порвала все связи с братвой. А у вас что? – Валерка громко хлебнул чая и поставил чашку на стол.

– А у нас вот что. Оказывается, все состояние после смерти Осиповой наследует ее муженек. Завещания Элла Анатольевна не оставила. А муж ее был с ней не всегда вежлив. Ее мать однажды слышала, как они ругались, причем муж угрожал, что убьет ее. То есть он не скрывал, как сильно ненавидит ее.

– Ну, угрожал убить… – протянул Валера. – Мало ли кто кому что говорит со злости? И я, когда ругаюсь, тоже готов убить кого угодно. И даже на куски порвать.