Грех на душу

– Да, на кухне. Мне понравилось, как этот аппарат работает. Я попросил сделать скидку, а когда этот Толян пошел мне навстречу, я уже не стал колебаться – сходил за деньгами и расплатился. По-моему, Толян был очень доволен.

– Ушли они вдвоем? – спросила я.

– Вы намекаете, не ушли ли они вместе? – прищурился Адам Станиславович. – Вряд ли. Была еще зима, морозец. Тимур был в легкой куртке внакидку – под ней одна рубашка. По-моему, он поднялся к себе наверх. А продавец уехал, и больше я его здесь не видел.

– В общем, концы в воду? – заключила я. – И номер машины вы, конечно, не запомнили?

Адам Станиславович почесал лоб над правой бровью, несколько секунд помолчал, а потом неожиданно сказал:

– Вот номер-то я как раз запомнил… Я же говорил вам, что не очень доверчив. Номер я запомнил первым делом, когда вышел во двор. Признаться, я сделал это демонстративно, давая понять, что не собираюсь хлопать ушами.

– И как отреагировал на это Толян? – спросила я.

– Кажется, никак. Ему хотелось побыстрее получить денежки. А вам, разумеется, хочется получить номер машины?

– Была бы очень признательна, – ответила я.

Адам Станиславович усмехнулся, полез в карман и достал оттуда маленькую записную книжку, в кармашек которой был вложен крошечный карандашик. Этим карандашиком Адам Станиславович чиркнул в книжке несколько цифр, вырвал листок и протянул его мне.

– Ну вот, теперь я исповедовался вам полностью, – заключил он. – Отпустите мне грехи?

– Пока я могу сказать вам только спасибо, – ответила я. – Грехи будут вам отпущены, когда вы вернете телевизор законному владельцу.

– Вот это новости! – возмутился ювелир. – А кто вернет мне мои деньги?

– По логике вещей деньги должен вернуть вам Толян, – сказала я. – Как нажитые нечестным путем. Хотя обычно такие люди не любят этого делать. Но мы постараемся его убедить. Когда найдем, конечно.

– Ищи ветра в поле! – сердито произнес Адам Станиславович. – Меня такая перспектива на устраивает! И вообще, откуда мне знать – может, вы таким образом хотите устроить телевизор своему родственнику? Блох, заметьте, это вам не лох! Меня на такое не купишь!

– Простите, не поняла юмора, – сказала я. – Первый раз слышу такое выражение. Вы сказали что-то про Блох…

Адам Станиславович сверкнул негодующе глазами.

– Моя фамилия – Блох! – рявкнул он. – Не притворяйтесь, будто вы этого не знали! Так вот, я вам официально заявляю – не делайте из Блоха лоха! Не получится!

– Извините, но как-то случилось, что я действительно не знала вашей фамилии! – сказала я. – В свою очередь, хочу заявить, что ни в коем случае не собиралась делать из вас лоха. Это во-первых. Во-вторых, эта дикая фантазия, будто я хочу оттяпать у вас телевизор… Что за вздор! Вспомните, с чего начался наш разговор. В милиции лежит заявление насчет этого телевизора, подписанное господином Петяйкиным, агрономом из Заречного, с которым у меня лишь шапочное знакомство. У меня в сейфе лежит чек на этот телевизор, найденный в вашем доме. Наконец, вы сами не отрицаете, что приобрели телевизор у подозрительного типа. И тут же встаете в позу оскорбленной невинности! Так дело не пойдет. Мы договорились не впутывать в это дело милицию, но, поскольку вы мне не верите, я просто вынуждена буду обратиться к следователю. Господин Петяйкин должен получить обратно свою собственность. И он ее получит!

С этими словами я решительно встала. Адам Станиславович колючим взглядом смотрел на меня снизу вверх, вцепившись в подлокотники кресла. Едва я сделала шаг к двери, он предостерегающе взмахнул рукой.