Кровавые крылья

Мэри пожала плечами.

– Я говорила, не стоит приезжать.

Рики готова была наброситься на сестру с кулаками. Вдруг во дворе послышался шум.

– Он идёт за мной… – с ужасом произнесла Рики.

Сестра отложила приставку.

– Спрячься, – сказала она серьёзно.

Рики успела запереться в ванной и укрыться в душевой кабинке. Он вскоре вошёл в дом. Не обращая внимания на слова Мэри, направился в ванную – Рики слышала, как приближаются его шаги. Затем дверь распахнулась, отъехала в сторону створка душевой. Показалось его лицо, и голос, уже до боли знакомый, спокойно проговорил:

– Куда ты сбежала? Иди сюда, не заставляй гоняться за тобой.

Рики вцепилась в трубу из всех сил. Он подошёл, сильно ударил по рукам, схватил за волосы и потянул.

– Отпусти! Мне больно, отпусти-и-и!!! – крик Рики, похоже, вызвал что-то в жутком незнакомце.

Потому что он отпустил девушку.

– Ладно, – сказал он. – Я позволю тебе и сестре избежать страшной участи, если ты сделаешь мне очень больно. Я хочу, чтобы ты пытала меня всем, что у тебя есть в доме – так, как я пытаю мясо. Но учти: если ты отрежешь мне голову, она отрастёт обратно, однако я уже не буду помнить ни тебя, ни наш уговор.

– Хорошо, я попробую, – согласилась Рики, не веря собственным словам.

Терять всё равно было нечего.

– Ещё никто не выигрывал в этом споре, – предупредила Мэри. – Он не отпустит, чтобы ты ни делала.

Ведь уже отпустил, вдруг осознала Рики. Она не была готова сдаться. Забегала по дому в поисках нужных инструментов, не зная, что использовать. Он сел на диван и стал наблюдать. После продолжительного молчания спросил:

– Ты боишься меня?

Рики замерла.

– Да, – честно ответила она, глядя на свои трясущиеся руки. Конечно, Рики боялась – по-другому и быть не могло, и он знал это. Просто играл…

– Мне хочется, – девушка снова проявила честность, – чтобы ты в случае чего убил меня быстро… и без боли.

– Я чувствую твой страх. Если проиграешь, я разрешу попрощаться с сестрой и не буду трогать её некоторое время. Но без боли мясо невкусное, сестре не понравится.

– Ты не сам… собираешься меня есть?

Он не ответил. А Рики всё больше поражалась самой себе. О чём она просит? О чём спрашивает? Что за мысли посещают её в момент, который мог быть последним? Впрочем… о чём ещё было думать.

Пытки должны были проходить в ванной. Рики ждала там, с наскоро собранным набором инструментов. Чувства мешались в душе девушки, но было среди них одно странное… Влечение, поняла Рики, когда он вошёл в ванную в одних шортах. Девушка была сбита с толку своей реакцией, не понимала, как можно хотеть такое чудовище. Он встал напротив стены. Нужно было начинать.

Рики стояла неподвижно, с трудом дыша.

– Теперь я чувствую не только страх, – прервал он молчание.

Словно зачарованная, Рики опустилась на колени и поднесла руку к его мужскому достоинству, затем резко одёрнула, подняла глаза с немым вопросом.

– Мой орган работает, – поспешил разъяснить он, без труда считывая душевные колебания своей жертвы (а теперь мучительницы) – только давно уже не пользовался…

Нутро Рики заполнилось чем-то незнакомым. Он сводил с ума своей дикой звериной природой и своей силой. Какое-то время они смотрели друг на друга.

– Ну, пытки будут? – спросил парень, по виду уже малость утомлённый ожиданием.

Рики внезапно вспомнила увиденное в бункере, и это быстро вернуло её в реальность. Она схватила один из инструментов – под руку попал пистолет, стреляющий строительными болтами – и направила на жуткого незнакомца.

– А в тебе что-то есть, – только усмехнулся он.

Рики выстрелила ему в плечо, прошила насквозь. Затем – в другое плечо. Парень оказался пригвождён к стене. Рики хотела сделать ещё несколько выстрелов в грудь, но потом нацелилась на трубу. Толи из-за слухов, которые пересказывала Мэри, толи из-за суеверий, толи просто из безысходности – почему-то девушка подумала, что вода может нанести вред монстру. И продырявила трубу в нескольких местах. Мощный поток вырвался наружу. Пол ванной стало быстро заливать.

Рики вышла, бросив взгляд на парня: он мотал головой, стараясь уклониться от бьющих в лицо струй, из-за его спины что-то вырастало (крылья?).

– Она всё равно за вами придет! – крикнул парень. В его голосе девушка услышала волнение. Неужели её догадка оказалась верна? Или волнение было вызвано чем-то другим?..

Рики плотно закрыла дверь. Мэри подбежала и стала быстро говорить, но шум воды перекрывал слова. Раздался треск, грохот – что-то ударило в дверь изнутри и выбило её: кусок панели с керамической плиткой. Заглянув в ванную, Рики увидела дыру в стене, ведшую прямо на улицу. Он сбежал, оставив только лоскутки кожи.

Если бы Рики спросили, что, почему и зачем она делала на протяжение последнего получаса, она бы с отрешённым видом промолчала. Потому и вопросы Мэри оставались без ответа.

– Он натравит на нас своих кровопийц, – кричала сестра, с лица которой сошло выражение спокойствия. – Они раздерут нас живьем!

Рики слушала и не слышала. Она думала о том, что её жизнь кончена, о парне, жутком незнакомце, который разрушительным ураганом ворвался в её мир. Рики почувствовала в душе непреодолимую тяжесть. Села в кресло и заплакала…

***

Сбежав из ванной, парень вернулся в пещеру-бункер, где ждала полная женщина лет тридцати-сорока. Она держала на руках пятилетнего ребёнка, который всё время кричал.

– Есть хочу!

Женщина отдала дитю полуживую девушку. Тот сожрал, вытер рот и повторил:

– Хочу есть.

На этот раз женщина проигнорировала. Перевела взгляд на парня. От этого взгляда невозможно было уклониться.

– Я упустил её, – склонив голову, проговорил парень. – Прости… мама.

– «Упустил»? Мне кажется, в этом слове должна быть другая приставка, – ехидно сказала женщина и, прежде чем он успел ответить, прибавила: – Ничего, сейчас наши собачки её притащат.

– Есть хочу! – не унимался ребёнок. – Хочу есть!

Сердце парня сжалось. Он не справился с работой и, казалось, должен был радоваться, что не получил наказания. Но вместо радости за себя парень ощущал боль и страх за кого-то другого. Никогда раньше он не испытывал подобного…

– Можешь быть свободен, – женщина махнула рукой. – Я сама замариную эту девушку. Очень уж она худенькая.