Каждый Наследник желает знать…

– Естественно, ваше величество, – белозубо улыбнулся принц. – Как сказал Бруно Багинотский, сильные мира сего не опаздывают – это все остальные приходят слишком рано.

И он галантно распахнул дверцу экипажа, выпуская Агафона, помогая спуститься Эссельте и Серафиме, ускоряя красноречивым взглядом выход Фикуса и как бы невзначай захлопывая ее перед самым носом Кириана.

– Если бы я был уверен, что он слышал мою эпиграмму, я бы посчитал это комплиментом, – процедил сквозь зубы бард, потирая ушибленные коленки.

– Если бы я еще и слышал, что ты тогда вякнул в мой адрес, то участвовать тебе сейчас в схватке с големом, – так же любезно из уголка рта сообщил в ответ сын Тиса.

– Моя госпожа Эссельте, дивная фея красоты и доброты, этого бы не пережила, – ханжески закатил глаза менестрель, и с чувством глубокого удовлетворения пронаблюдал, как краска ярости – или смущения? – бросилась в лицо его новоявленному высочеству.

С трудом удержавшись, чтобы не добить его контрольным «бе-бе-бе», бард обогнул застывшего у кареты принца и присоединился к друзьям, разглядывавшим нарисованных на гладких серых стенах уродливых существ. Безголовая груда каменных мышц на коротеньких кривеньких ножках грозила сутулой железной фигуре со связкой кистеней вместо рук; нечто самоварообразное замахивалось палицей на стального тушканчика с улыбкой саблезубого козлонога…

«Эх, везде нашего брата дурят…» – вздохнул Кириан, с отвращением взирая на неумело, но старательно намалеванную картину. – «Они настоящего голема-то хоть раз видели?.. Деревня… Каменные джунгли… Отказные дети гор…»

Бард считал, что он имел полное право на скепсис и презрение, потому что сам-то он настоящего голема видел. Один раз. Когда был проездом в Шантони в свите Конначты. Голем был сделан из обожженной глины, фигурой и энергичностью походил на столетнего прадеда своего хозяина – Лесли из Лиственки – и умел только рубить деревья и таскать их вместо лошади на лесопилку. Ночью он стоял в сарае, равнодушно пялясь слабо светящимися серым глазками на стену, а утром снова шел за хозяином в лес, ждал, пока тот пометит деревья, которые нужно сегодня свалить, и принимался за дело.

Представить себе драку двух прадедов Лесли без неконтролируемых приступов ржания миннезингер не мог, поэтому торопливо отвернулся, подался вперед и невзначай задел локтем Агафона.

– А, ты уже тут? – глянул на него чародей.

– Я еще тут, – туманно намекая на угрозу Рододендрона, трагическим тоном провещал менестрель, но за отсутствием ей свидетелей ни сочувствия, ни понимания не нашел.

– Ну раз мы в сборе, пошли, что ли, – пока менестрель размышлял, стоит ли просветить остальных насчет истории его с принцем противостояния, а заодно исполнить на бис новый шедевр, Олаф мотнул головой в сторону полуприкрытых дверей, из которых торчала коротко стриженная чернявая голова – видимо, билетера, и шагнул вперед.

– Нет. Мы подождем, пока пропустят всех, – загородил ему дорогу Иванушка.

– Не переживай, Иван, за нашим могучим конунгом мы пройдем сквозь них как нитка за иголкой! – успокоил товарища Ахмет.

– Я не поэтому. То, что мы приехали последними, а пройдем первыми, некрасиво.

– А то, что нам мест не останется – красиво?! – возмутился Агафон.

– Постоим, – был непреклонен лукоморец. – Они пришли раньше нас, да еще столько прождали!

– А сколько мы ждали этого момента!.. И кстати, нас привезли сюда в последнюю очередь не по нашей вине! – поддержала волшебника Серафима.

– Не надо спорить, ваши достойнейшие величества, потому что всё будет именно так, как вы хотите, – раздался вдруг за их спинами вкрадчивый голос.

– Мы – это кто из нас? – практично уточнила Сенька, оборачиваясь.

– Вы все, – умильно улыбнулся незнакомый атлан. – Я подам команду Вязу начать пускать зрителей прямо сейчас – а когда все они пройдут и разместятся, приглашу пройти ваши величества – места для почетных гостей простолюдины не занимают, это одно из правил моей Арены.

– Вашей? – друзья с интересом взглянули на упитанного, абсолютно лысого атлана с толстым кольцом из усов и бородки вокруг губ – по последней караканской моде.

– Значит, есть и другие правила? – деловито поинтересовался Олаф, и глаза его загадочно блеснули.