– Я здесь, чучело! – помахал ей рукой Волк.
Обиженно взревев, чудовище, оттолкнувшись от земли мощными львиными лапами, одним прыжком взлетело на вершину самого дорогого холма в мире, но тут же, прикусив ядовитыми зубами черный язык, кубарем покатилось вниз.
Причиной его смерти, однако, послужило не это.
Из груди, из самого сердца, у него торчала рукоятка лукоморского меча.
С ним оно и скрылось, перевалившись через край тропинки в пропасть.
– Э-э-эй!!! Меч отдай!!! – у Серого всю радость от победы как рукой сдуло, как сказал бы почетный филолог Мюхенвальдского университета Шарлемань Семнадцатый. – Меч отдай, холера!.. Химера!..
Возмущенный Волк с риском для жизни перегнулся через край обрыва и попытался разглядеть, куда упал его меч. Но на дне казавшегося бездонным ущелья клубился непроницаемый утренний туман.
– Чтоб тебя кошки съели! – в сердцах выругался отрок Сергий. Без меча он чувствовал себя раздетым. – Урод!
И застыл.
Потому что из зловещих глубин темной норы за его спиной послышался не то шум проходящего поезда, не то низкий рокочущий рев какого-то зверя.
Какого – Серый выяснять не захотел.
Что на его месте сделал бы сейчас Иван?
Ноги, безусловно.
К лешему, в таком случае, Ивана.
Я от этой твари бегать не буду.
Или тварей?...
Или буду?..
Идея пришла простая и ясная, как удар кирпичом по голове.
Серый метнулся вправо, влево, лихорадочно огляделся – нет... Кругом были или отвесные гладкие стены неприветливых скал, или мелкая осыпь, не крупней жердели...
Из норы снова донесся рев, и, казалось, он был уже значительно ближе к поверхности, чем того хотелось бы.
– А, провались земля и небо!.. – отчаянно махнул рукой Волк и скомандовал:
– Масдай, быстро к дыре и наклонись – высыпаем каменюки туда!
В кои-то веки, ковру дважды повторять не пришлось. В мгновение ока он приподнялся, и сложившись желобком, как дорожка в боулинге, выгрузил сергиев клад прямо в приближающееся рычание.
Маленький химерик едва успел шмыгнуть на землю.
Тяжелые камни с грохотом покатились по узкому проходу вниз, и рев невидимого пока монстра перешел в вой, а потом и в визг, становившийся с каждой минутой все глуше, что наводило на мысль о том, что увидеть его нам так будет и не суждено.
Когда все стихло, Серый прислушался. Ничего. Полная тишина.
Хорошо-то как...
Теперь можно и подумать, что ж такое я натворил.
После недолгих калькуляций он обнаружил у себя в активе как минимум три дохлых чудища и безмерную благодарность местного человечества, а в пассиве – меч и несколько центнеров золота. Причем одно из чудовищ и благодарность были весьма абстрактными, а материальные потери – чересчур конкретными.
Ну где вот теперь в этой тьмутаракани найдешь ТАКОЙ клинок!..
Скисший заметно Волк еще раз, на всякий случай, подошел к краю ущелья, но тумана за прошедшее время там почему-то не убавилось.
Вздохнув и понурив голову, уселся он на ковер и дал команду на взлет.
– Туда же летим? – уточнил Масдай.
– Туда же. И побыстрее.
– Как скажешь, хозяин.
И, поднявшись на высоту метров в десять, снова взял курс на восток, стараясь при этом не упустить из вида петляющую, как пьяный заяц, горную тропинку.
– А пассажира-то мне когда ссаживать? – часа через два вдруг невзначай поинтересовался он.
– Какого пассажира? – не понял спросонья Серый.
– М-ме...
* * *
Закидав Масдая ветками какого-то дерева с черными противными на вкус ягодами в укромном местечке подальше от дороги, Серый решительно пресек попытку Меки последовать за ним, строго погрозив ему пальцем и сказав волшебное слово «сидеть», а сам отправился в город искать пресловутого ванадского оракула, кем бы тот ни оказался, чтобы во что бы то ни стало выяснить, где сейчас находится его друг Иван-царевич, а также, заодно уж, и где искать это глупое золотое яблоко, если на то дело пошло.
С высоты поросшей лесом горки открывался роскошный вид на Ванадий.
В детстве у него был строительный набор под названием "Построй Лукоморск" в большой синей коробке, и в тихие, хоть и не многочисленные, часы досуга Серый любил высыпать эти кубики, призмы, трапеции, арки и бруски на пол и произвести действия, к которым название этого конструктора призывало. Правда, то, что в подавляющем большинстве случаев у него получалось, особенно, после вмешательства старших братьев, могло, скорее, носить название "Восстанови Лукоморск после ядерной войны", но если бы хоть раз он довел однажды начатое до конца, а детали игрушки были бы сделаны из гладкого белого или розового камня и имели по периметру всего неимоверное множество колонн, а также если бы в комплект входило огромное количество черных, белых, коричневых, красных и розовых статуй всех размеров и телосложений, при этом около половины из них – человекообразных, которые надо было натыкать по городу с последовательностью генератора случайных чисел, то представление о Ванадии получилось бы весьма полным и законченным.
На пологих двускатных крышах (наверное, чтобы снег не задерживался) домов-дворцов-храмов или чего там это у них такое – гнездились несметные полчища голубей. С их количеством, наверное, могли сравниться только толпы людей, кипевшие внизу. Людские ручейки, зарождавшиеся в узких переулочках, впадали в человеческие речки, бурлившие в бело-розовых берегах улиц для того, чтобы минуты спустя оказаться в безбрежных многоголосых морях площадей и базаров. И горе тому разине, которого человеческая стихия выбрасывала в водовороты задних дворов или омуты тупиков – двуногие щуки не оставляли глупому карасю ни единого шанса.
"Ишь ты – все ведь, как везде," – философски покачал головой Волк, поглаживая пустые ножны. "Только где же у них тут этот оракул? И какая-нибудь кузница?.."
– Эй, чужестранец! – окликнули его сзади. – Уж не к оракулу ли ты идешь?
– Ну? – покосился он через плечо.
– Ага, я так и думал, что к нему! – обрадовался маленький сухощавый старичок в телеге, уставленной корзинами с яблоками и виноградом. – Садись, подвезу до города! А то я всю дорогу от нашей деревни вот так – молчком – еду! Скоро говорить разучусь! И угощайся яблочками – они у нас сладкие в этом году получились!
– Спасибо, дедуль! – Волк не заставил себя упрашивать. – А вот скажи, дедушка, далеко ли отсюда до этого самого оракула?
– Это на том конце города, у берега моря, в роще Сифона. Если ты издалека, то, стало быть, ты не знаешь этой истории?