Надежды разбитые как стекло

Халита была в недоумении. Обычно Эргаш выполнял все её прихоти. Но сегодня было всё не так. Девушка решила не спорить. Она знала, что Дибаров вовсе не подкаблучник. Это властный и жёсткий человек, просто он её любит вот и всё. Халита сделала многое, чтобы влюбить его в себя. Приехав в элитный ресторан, девушка улыбнулась своему отражению в зеркале лифта. Да, она не разменивалась по мелочам и никогда бы не согласилась идти на свидание в обычную забегаловку.

Зайдя в ресторан, она увидела своего жениха. Он сидел за дальним столиком, и официант ставил блюда на стол. «Как всегда, заказал всё сам. Ну, ничего, я изменю это правило, милый, когда стану твоей женой».

– Добрый вечер, любимый, – на губах появилась сладкая улыбка.

– Добрый вечер, любовь моя. Ты немного опоздала. Знаешь же, что я очень этого не люблю.

– Прости, попала в пробку, – виновато сказала она, присаживаясь напротив.

На Халите было длинное платье с вышивкой. Оно обтягивало тело, прорисовывая всё соблазнительные изгибы. Боковой вырез почти до бедра будоражил фантазию. Эргаш тряхнул головой, выбрасывая из головы похотливые мысли.

– Я позвал тебя, чтобы объявить печальную новость. Моя мама больна раком и больше полгода ей не дают, – грустно сказал Эргаш.

– Как же так?! Я сочувствую милый, – произнесла Халита, её таланту притворяться, позавидовал бы любой артист театра, – Тогда давай назначим поскорее дату свадьбы. Не нужно мне никакого дизайнерского платья. Подумаешь, куплю наряд в свадебном салоне.

Халита протянула руку и сжала ладонь мужчины, лежащую на столе. Эргаш посмотрел на любимую долгим взглядом, решаясь сказать то, что было необходимо. Глубоко вздохнув несколько раз, он посмотрел ей прямо в глаза.

– Прости, но нашу свадьбу придётся немного отложить. Мама раскопала, что вы в долгах. Несмотря на то что я уверил её, якобы вы уже почти выправили дела, она не хочет нашей свадьбы. Заявила, что мы сможем пожениться только после её смерти. Типа она не даёт своего благословения, а после я могу делать что хочу. Мама сказала, что это её предсмертная просьба. Я не смог ей отказать в этом.

– Как так? Обычно родители, зная о страшной болезни, наоборот, стараются увидеть свадьбу единственного ребёнка. Я понимаю, мой отец был почти разорён. Но он и вправду поправил свои дела. Теперь нам ничего не угрожает. Давай уговорим её. Ну, хочешь, я поговорю с ней. Мы должны убедить тётю Лейлу о скорейшей свадьбе. Скажем через месяц, всё успеем подготовить, – заворковала девушка.

– Нет. Я не стану её уговаривать. Желание умирающего, закон. Или ты забыла об этом? А может мама права и тебе от меня только деньги нужны? – строго сказал мужчина.

– Как ты можешь. Я люблю тебя, а ты, – Халита вытерла салфеткой слезу, – Я согласна подождать, Эргаш. Ты же знаешь, для тебя я на всё согласна.

– Только не плачь. Всё будет хорошо. Будем реже встречаться какое-то время, но пойми, я хочу побыть с мамой.

– Конечно, разве я против. Это же такое горе. Я надеялась, что со временем мы подружимся. Тётя Лейла будет нянчить наших детей. А теперь я так расстроена.

Халита была сама учтивость и сочувствие. Она делала скорбное лицо, и без аппетита кушала предложенные блюда. На самом деле она была зла и разъярена. Казалось, свадьба не за горами, а тут такое. «Чёртова старуха! Ну, пожила сколь-то, дай пожить другим! Теперь ждать неизвестно сколько времени! А этот придурок настолько любит мамочку, что не мог ей отказать».

Халита дождалась окончания ужина и сказала, что поедет к подруге. Она обняла мужчину, заявив, что он не должен задерживаться ради неё. Сейчас необходимо быть рядом с мамой.

Эргаш вызвал любимой такси и оплатил его. Он думал, что нет женщины лучше. Халита добрая, чуткая, красивая. Восприняла новости без особых истерик. Согласилась со всеми доводами. Мужчина сел в свой автомобиль и поехал домой.

***Любе позвонила подруга и напросилась в гости. Хотя девушка вовсе не считала Халиту за подругу. «Опять жаловаться припрётся», – подумала она. Как же Люба ненавидела Халиту, с самого первого класса. Но та будто пиявка присосалась к ней, превратив в шестёрку и подушку для слёз. Зато Халита часто отдавала одежду, которая была не нужна. А ещё, прощала мелкие долги, говоря снисходительно: «Ладно, можешь не отдавать». Голос был такой, как будто Халита давала подачку Любе, которая стоит на паперти. Но девушка терпела всё выходки одноклассницы. Ради брендовых шмоток от Кутюр и туфелек, стоило. Но вот Любе представилась возможность отомстить ненавистной богачке. Она с лёгкостью продала информацию о Халите детективу. Сто тысяч для девочки из нищей семьи были подарком судьбы.

Люба видела, как на лице Халиты появилась мимолётная брезгливость, когда она заходила в их квартиру. Хотя семья Муромцевых и жила бедно, но в доме был необходимый ремонт, и всегда было чисто. Люба прогнала брата делать уроки на кухню, а сама устроилась за письменным столом в их комнате.

– Выпьешь чаю? – спросила она.

– Нет, я только из ресторана, – произнесла Халита, присаживаясь напротив, – У меня такие новости просто пипец какой-то.

– Рассказывай, – подбодрила Люба, похвалив себя, что успела включить диктофон на телефоне, перед тем как открыть входную дверь.

– Эргаш отложил свадьбу. Прикинь, эта его дебильная мамаша не хочет такую невестку как я. Сучка старая. Я столько времени это планировала. А она заявляет, типа поженитесь после моей смерти. Мне полгода осталось. Ага, это минимум полгода ждать, а потом ещё год, пока траур пройдёт, – разъярённым тоном вымолвила Халита.

– Да уж, не повезло. Ты же вроде хотела после свадьбы деньги у Эргаша выпросить на бизнес отца?

– С мнимым сочувствием спросила Люба.

– Да плевать мне на папашу. Бизнес не мне достанется, а брату. Да, на мамашу и братика я тоже срала. Я всю эту авантюру не ради них затеяла. Знаю, что отец денег в банке взял, но ничего не вышло. Он вот-вот бизнес продаст. Отдаст долги банку и там останется пшик. На жизнь хватит, но не на такую роскошную, как прежде. Мне придётся донашивать свою одежду годами и покупать китайскую косметику. Я и китайская косметика, это в худшем сне не придумать.

– Да, ситуация. Он же не отказывается от тебя ради мамы. Просто отложил свадьбу. Подожди немного. И не дави на него, чтобы с крючка не сорвался, – пожала плечами Люба.

– Разумеется, не буду давить. Сейчас я должна быть само сочувствие и понимание. Не зря же я себе всё зашивала. А знаешь, как было трудно ломать комедию, изображая девственницу. Ах, Эргаш я ещё девушка, я не хочу так. Он целый месяц меня добивался, потом говорил, что любит. Перед тем как лечь с ним, я сделала пластику и чуть не провалилась, когда изображала невинную девочку, ничего не смыслящую в сексе. А ещё, чтобы общий приятель нас познакомил, мне пришлось у него в ногах поползать, и литрами его сперму выжрать. Сучонок похотливый. Что бы ни случилось, я выйду замуж за миллиардера Дибарова. Я достойна, жить красиво, – недовольно произнесла девушка.

– Он ещё не миллиардер, владелец корпорации – его мать, – напомнила Люба.

– Он наследник, и получит всё через пару месяцев, – беспечно махнула рукой Халита.

Люба морщилась про себя. «Опять эта богачка, думающая только о себе, пришла вылить на меня весь свой негатив. Но ничего я отомщу за все годы унижения. Дружила-то ты с подобными себе, а Люба так, подай и принеси. Унитаз для слива всего дерьма, что в тебе накопилось».

Ещё немного поболтав, Халита ушла. Вывалив всё на покорную Любку, ей, как всегда, стало легче. Только девушка не знала, что подруга уже звонит детективу и просит связать напрямую с госпожой Дибаровой. На следующий день Люба продала флешку с записью разговора за пятьдесят тысяч рублей.

***

Прошло несколько месяцев. Эргаш старался больше времени проводить с мамой. Но та иногда готовила: «Ты про девушку не забывай. Она тоже требует внимания». Когда он спросил, почему она так говорит, мать ответила, что смирилась с выбором сына, но условие свадьбы менять не будет. И вот теперь мама умерла. После похоронного агентства женщину, одетую в саван, привезли домой, и поставили специальные носилки во дворе. Там собрались все мамины подруги. Мусульманки по традиции пришли в белом и причитали, как и положено. Русские в чёрных платьях утирали слёзы платком. Для всех был накрыт поминальный стол. Мужчины же расположились в доме. Через пару часов снова приедет катафалк и повезёт Лейлу в мечеть, а затем на кладбище.

Эргаш стоял у окна и смотрел, как скорбят подруги и родня по несчастной. К нему подошёл нотариус их семьи Хабиб Валитов.

– Ещё раз соболезную Эргаш, но всё же должен сказать. Завтра в два часа дня я приеду сюда для оглашения завещания. Ты и Олег должны быть дома.

– У меня есть завещание, Хабиб Мансурович? – удивился Эргаш.

– Лейла переписала его. Ты же знаешь, действительной считается последняя воля покойного.

– Хорошо, мы будем вас ждать, – вежливо сказал Эргаш.

«Интересно, почему мама переписала завещание. Неужели оставила Олегу больше чем хотела вначале? Впрочем, он в последнее время почти не отходил от неё. Она имела право на такой поступок. Но я всё равно его уволю, прости, мам».

4

Халита пришла на похороны Лейлы. Эргаш поцеловал её в щёку и ткнулся лбом в плечо. Было видно, что мужчина не сдерживает слёз. Халита погладила его по голове и прошептала слова сочувствия. На самом деле всё было не так. Девушка уже мысленно видела, как они идут подавать заявление в загс. Ведь не так давно сама Лейла заявила, что не нужно ждать год. Они могут выждать сорок дней траура по русскому обычаю и пожениться. Когда Эргаш объявил эту новость, Халита сдержалась, чтобы не захлопать в ладоши от радости. Дела на фирме отца обстояли всё хуже. Он не просто урезал их с братом содержание, вообще перестал, что-либо давать. «Оба работаете, вот и обходитесь зарплатой», заявил он. Девушка не понимала, как можно прожить на тридцать тысяч в месяц. Это в клуб не сходить. В дорогом ресторане не пообедать. Даже в закрытый клуб «Маска» требовалось отдать тысячу рублей за вход, несмотря на карточку постоянного клиента. Там собирались богатые дамы и мужчины. Всегда в масках на всё лицо, и без украшений и часов, способных выдать владельца. В "Маске" работали элитные проститутки, готовые ублажить любую прихоть в специальной комнате. Тут можно найти людей любой ориентации. Геи ходили с голубой лентой на запястье, лесбиянки носили розовую, гетеро предпочли зелёный цвет. Халита тайком от жениха продолжала ходить в клуб. Там она платила парням за то, чтобы они выполняли её самые грязные фантазии. Девушка знала, скажи она Эргашу, что на самом деле любит в сексе, он бы разозлился, а то и вообще бросил. В его понимании мусульманка должна быть покорной, любящей женой, воспитывающей его детей. Халита была не такая. Более того, она не желала работать. Девушка уже мечтала, как распишется с Эргашем и уволится. Спа-салон, фитнес-клуб и шопинг – вот её работа. Дети? Ну, что вы. Только дурочка согласится променять свободу и вольготную жизнь на подгузники. Халита понимала, что без наследника не обойтись, поэтому сразу после рождения, собиралась спихнуть малыша на няньку.

И вот теперь, глядя на саван, в который было укрыто тело Лейлы, Халита ликовала в душе. Уже скоро, она выйдет замуж и покинет ненавистный офис. Такая, как она, достойна, жить в роскоши. Подняв глаза, девушка увидела, как жених стоит у окна и беседует с кем-то. Сердце не ёкнуло в предчувствии опасности. Халита даже злые глаза Олега проигнорировала, когда выражала ему соболезнования. Девушке казалось, что ничто не сможет нарушить её планы. Лейла умерла и теперь Эргаш в её власти.

***

Дибаров наблюдал, как под громкий плач женщин, маму заносят в катафалк. Сейчас они поедут в мечеть для молитвы. Туда допускались только мужчины, да и на кладбище тоже. Отчим не был их веры, но выказал желание ехать в мечеть. Калашников супруг Лейлы, хоть она и не взяла его фамилию, поэтому никто не сказал против. Даже Эргаш на этот раз промолчал, видя, как искренне скорбит мужчина. Самые близкие сели в катафалк, остальные отправились на машинах. Эргаш не стесняясь, утирал слёзы. Сердце разрывалось от боли. К смерти любимого человека нельзя подготовиться, даже если знаешь, что он обречён. Олег тоже сидел с мокрыми глазами, впрочем, как и несколько родственников. Так же тут был отец. Фарход пришёл проводить бывшую жену. Со временем они с Лейлой простили взаимные обиды, и вполне нормально общались.

– Крепись, сынок. Жизнь продолжается. Я слышал, что ты собрался жениться на Халите. Дела у её семьи неважные, но если ты её любишь, то я одобряю. А мама с небес будет оберегать ваших детей, – сказал Фарход, обняв сына.

– Спасибо, пап. Я рад, что ты пришёл поддержать меня, – слова давались с трудом.

Эргаш еле выдержал заупокойную молитву и захоронение мамы. Он очень любил её, впрочем, как и отца, несмотря на то, что он ушёл из семьи. После того как похоронили, раздал всем носовые платки и ткань для пояса. Он знал, что в доме сейчас все женщины едят поминальный хлеб и пьют чай. Пить вино на похоронах не положено. Но Эргашу сейчас, как никогда в жизни хотелось взять бутылку коньяка и нажраться до невменяемого состояния. Разумеется, он не станет этого делать. Ещё три дня ворота дома должны быть широко открыты. Люди будут приходить, чтобы прочитать молитву и помянуть. Если увидят его с похмелья, то осудят. Этого Эргаш никак не мог допустить.

Когда Дибаров вернулся домой, во дворе, кроме охраны, никого не было. Он посмотрел на большой двухэтажный дом. В спальне мамы и в кабинете, где она работала в последнее время, горел свет. По обычаю его не положено выключать три дня. Глубоко вздохнув, Эргаш проследил, как ссутулив плечи, в дом заходит Олег. «Вероятно, скоро уедет. Мама хотела завещать ему нашу квартиру в Анапе, куда мы каждое лето ездили отдыхать. Что ж, если он уберётся с глаз, то будет лучше», – подумал Дибаров, заходя в дом. Этот особняк построил ещё дед. Потом он всё завещал маме. Но теперь, когда она умерла, дом достанется Эргашу. Сейчас он не хотел ничего, лишь бы мама была жива.