Возврата нет. Книга 2

Город оказался по-своему красивый. Высотки перемежались с малоэтажными домиками. Кругом росли пальмы. На улицах чистота и дороги с тротуарами хорошо асфальтированы. В июле стояла жара. Поэтому он надел футболку без рукавов и шорты. Всё белого цвета. Бежевая бейсболка с надписью «Адидас» и очки на пол лица дополняли образ беззаботного туриста.

Прогуливаясь по улице, он набр?л на кафе с названием «Русские сладости». Оно было написано на турецком и русском языках. Показалось удивительным, что кто-то открыл здесь ресторан русской кухни. Захотелось зайти ради любопытства. Он перешёл дорогу и посмотрел в окно. Посетителей не было. В середине зала стояла молодая красивая женщина в длинном бежевом платье. Из-под белой накидки выглядывали рыжие волосы. Она не заметила его, поворачиваясь спиной.

Открыв дверь, он услышал детский крик и обернулся. Один из малышей забрался на вешалку-стойку, но она вдруг покачнулась. Расстояние до вешалки было мизерным. Подхватить реб?нка и отскочить не составило для него труда. Железяка с громким стуком упала на пол.

– Челик! – женщина подбежала к нему с громким криком.

Посетители разошлись, новых не было. Уборщица мыла полы на кухне. Мелек осталась в зале с детьми, а те резвились, бегая между столиками. Рычали, гавкали, изображая разных животных.

– Я маленькая обезьянка! Спорим, Фырат, что я залезу на эту вешалку?! – крикнул Челик.

Мелек в это время рассматривала витрину и резко обернулась, чтобы запретить сыну туда лезть, но он уже падал. По счастью посетитель подхватил реб?нка на руки. Вешалка упала к его ногам.

– Челик! – испуганно крикнула Мелек, подбежав к мужчине. – Простите, мальчик просто играл. Челик, нельзя туда было лезть.

Мелек осмотрела мужчину. Высокий, с ярко выраженной мускулатурой. На бицепсах и части шеи красуются татуировки. Вьющиеся волосы до плеч. Мужчина как-то странно разглядывал её. Это было заметно несмотря на т?мные очки. Потом он будто спохватился и поставил реб?нка на пол.

– Простите, я не говорю по-турецки. Ду ю спик инглиш? – сказал он на русском, а потом на английском.

– Можно и на русском. Я извинилась перед вами. Кофе и пирожное за счёт заведения, – улыбнулась Мелек.

– Замечательно, – обворожительно улыбнулся мужчина в ответ, снимая очки.

Мелек обомлела, посетитель оказался удивительно молод и ужасно похож на Костю. Того Костю, от которого она родила реб?нка. Вот только у Котова не было мускулатуры и всех этих татуировок. Бывают же на свете двойники? Мелек невольно перевела взгляд на правую руку мужчины. Не в силах отойти от него. Там, на запястье, красовалась красивая буква «Э» в обрамлении завитушек. Эту тату Котов сделал в годовщину их знакомства. «Знак вечной любви к девушке по имени Эмилия», – сказал он тогда.

Мелек задрожала всем телом, выпучила глаза и потрясенно спросила:

– Костя?

– Вы знаете мо? настоящее имя? Приятно, что в Турции у меня нашлись поклонницы. Мо? сценическое имя Тино, но для вас Костя, – улыбнулся Котов. – Так что насчет кофе, милая леди?

– На витрине все вкусности. Выбирайте. Какой кофе вам сварить? – Мелек побежала за стойку, потом сказала строго. – Челик, ты едешь домой.

– Мам, я ещё не наигрался с Фыратом, – начал плакать сын.

Эмилия пробежала до дверей, крикнула охранника, сидевшего в машине рядом с кафе.

– Хаят, отвезите детей домой, срочно. Челик, друг поедет с тобой. Я потом объясню его маме.

– Ура! – сын взял Фырата за руку и помчался на улицу.

5

Мелек увидела, как ребята садятся в салон автомобиля и вздохнула с облегчением. Сына срочно нужно увозить. Она была уверена, что перед ней Костя Котов, но какой-то странный. Он должен был радостно крикнуть: «Эма, это ты?» Второй вариант – когда он начал бы злобно выговаривать ей за всё или даже орать. Костя в?л себя так, будто не узнал.

Мелек вернулась к посетителю, стала его обслуживать. Подала кофе и выбранное пирожное.

– Вы хорошо говорите на русском языке. Переехали из России? – спросил Костя, пристально глядя на неё.

– Да, – нервно выдала она, врать не имело смысла.

– Тогда выпейте со мной кофе или чаю? Мне очень приятно встретить здесь соотечественницу и поболтать.

Костя, действительно, ввёл себя как-то не так. Разговаривал, как с чужой, вежливо и на «вы». Это нервировало, но ещё больше пугало. Она не знала, что делать. Сесть и поговорить, почему он так себя вед?т или вежливо отказаться? Находиться за одним столом с чужим мужчиной без мужа, родни или подруг нельзя.

– Простите, но я не имею права, – Мелек постаралась улыбнуться, но подозревала, что вышло как-то жалко.

– Я понимаю. Вы замужем за турком, а у них свои обычаи.

Мелек отошла за стойку. Присела на высокий стул. Ноги от шока совсем не держали. Костя жив. Раньше она бы сказала: её Костя. Поздно. Она давно замужем и любит всем сердцем своего Эмина. Котова она не забыла, но он навсегда остался в памяти первой восторженной любовью. В висках стучало набатом, сердце вырывалось из груди. Она же была уверена, что он умер. Сценическое имя Тино, вспомнила Мелек его слова. Значит, он всё же пробился в мире музыки. Вот только Мелек давно перестала интересоваться новинками Русской эстрады. Она не смотрела Российского телевидения. Ей было хорошо и без этого. Прошлое осталось в прошлом, думала она, но неожиданно Костя появился вновь, будто призрак. Он так изменился. Если бы Котов не снял очки и не эта старая татуировка, Эма ни за что бы его не узнала.

Костя ел и временами разглядывал её, будто силился что-то вспомнить. Мелек тоже украдкой смотрела на него, мечтая, чтобы он поскорее ушёл.

– А где вы раньше жили? Мы не могли с вами где-то видеться? Никак не могу вспомнить, – вдруг выдал Костя, когда сам прин?с чашку и тарелочку на стойку. – Сколько я вам должен?

– Нет, мы не встречались. Это мо? кафе, я вас угощаю за спасение моего сына, – выпалила она и чуть не откусила себе язык.

Зачем говорить, что не встречались и Челик её сын? Можно ограничиться фразой: Россия большая, кто знает. Сердце ушло в пятки, сейчас Костя заор?т гневно, что она вр?т, а потом потребует сказать, не его ли сын Челик.

– Тогда спасибо за вкусный кофе. Хорошего дня и побольше посетителей, – пожал плечами Котов. – Кстати, я так и не узнал, как вас зовут.

– Мелек, – промямлила она дрожащими губами.

– Я ещ? зайду к вам покушать, Мелек, но уже за деньги. Не люблю оставаться в должниках. До встречи.

Котов развернулся и пошёл прочь. Мелек с облегчением выдохнула. По щекам скользнули с трудом сдерживаемые сл?зы. Костя жив, но каким-то образом забыл её. Хотелось его догнать, расспросить, но делать этого нельзя. Если всплывёт тот факт, что Челик не сын Эмина – будет большой скандал.

– Скоро время обеда, – в зал вышла Алия. – Ой, Мелек ханум, что с вами? А где дети? Где Фырат?

– Не волнуйся, с детьми всё хорошо. Я отправила их с Хаятом домой. Пусть поиграют у нас. Там Фырата накормят. Я уже говорила, что Эмин вовсе не против дружбы наших детей. А слёзы… Просто вдруг родителей вспомнила.

– Вы такая добрая, Мелек ханум, самая лучшая на свете, – улыбнулась Алия и неожиданно обняла.

– Ты преувеличиваешь, – улыбнулась Мелек, обняв в ответ.

Костя приш?л на пляж, сел на свободный шезлонг и задумался. Молодую женщину, владелицу кафе, он явно где-то видел. Вспомнить бы ещё где. А может просто всё кажется? Иногда мелькали вроде бы знакомые лица, но он не мог понять, кто это и знает ли он их. Да что там, он и родителей своих не узнал, когда они в больницу пришли. Ему тогда сказал доктор: «Это твои папа и мама». Костя смотрел на них, силился воскресить в памяти. Ничего не выходило. Перед ним был чистый лист без единой строчки. Ни одного воспоминания. До этого девушка рассказывала, как они пошли гулять. На них напали наркоманы. Отобрали у неё золото. Костя хотел защитить Веру как рыцарь, но парней было больше и они его чуть до смерти не забили. Она же, Вера, поведала, что его зовут Константин Котов. Прошло пять лет с тех пор, как он очнулся в больнице, но прошлое до сих пор оставалось белым листом. Где-то через полтора года, он перестал терзать свою уснувшую память. Стал жить сегодняшним дн?м. Работы было много: песни, гастроли. Он приезжал в очередную гостиницу после концерта и валился с ног. Было не до воспоминаний. Его друзья из группы, которую он создал и, благодаря Крылову, вывел на эстраду, старое при н?м вспоминать не любили.

Встреча с женщиной в кафе затронула какие-то струны души. Когда он стоял рядом с ней, сердце рвалось из груди. Рвалось именно к ней. Почему? Её хотелось обнять. «Что за бред – лапать чужих ж?н? Но она такая красивая. Сколько ей лет? На вид не больше, чем мне, двадцать шесть», – подумал он.

Костя опустил голову на грудь и прикрыл глаза. Внезапно за закрытыми веками, словно вспышка, появился образ. Он на сцене и по?т.

– Рыжий огонёк, маленькое солнышко. Кто-то скажет мне, выпита до донышка. Только вот любовь всё не прекращается, всё вокруг тебя вьётся и вращается.

Видение было лишь несколько секунд, но в голове прострелило так, что он зажал виски и чуть не закричал от боли. Он не мог это петь. У него много старых песен сохранилось в блокноте, но нигде нет этой.

6

Более пяти лет назад.