Николь

– Привет. Спасибо. Снова гулять? – поинтересовалась я.

– А как бы ты хотела? – спросил он с надеждой в голосе.

– Берём такси и едем ко мне. Я точно с родителями не живу, – выпалила я.

– Согласен.

Мы с Никитой встречались эти две недели. Ходили по вечерам в кино, гуляли по парку, пили чай в кафе с множеством кошек. Я подумывала завести дома животное, но никак не решалась. Поведала об этом Никите. Он затащил меня на одном из свиданий в это котокафе.

Ухаживать за девушкой Неверов умел, этого не отнять. Мне подумалось вдруг, что мы взрослые люди. Мне можно заниматься сексом. Как говорит врач, даже нужно, ведь от страхов я избавилась.

***

– Живу скромно, зато всё сво?, – сказала я, пропуская Никиту в квартиру.

Мне не стыдно показать свою берлогу, тут всегда царит порядок. Я не перфекционист и не помешанный на чистоте человек, но и творческий беспорядок не мо?.

– У тебя уютно, – Никита прошёл в зал.

– Кофе или чай? – я от смущения закусила губу.

– А можно вместо чая сразу десерт? Иди сюда.

Никита притянул меня к себе, принялся целовать. Я почувствовала, что готова сдаться и действительно переспать с ним. Когда-то нужно начинать.

– Тогда я в душ, а потом ты, – мягко отстранилась от него.

– Идёт.

Убежала в ванную. Сердце колотилось от волнения. Не первый секс, но если говорить о его полноценном варианте, то именно он. Как посмотрит на меня Никита. Заметит что-то?

Критично оглядела себя в зеркало. Да, при большом желании можно к моей внешности докопаться, хотя бы насчёт груди, но я не собиралась её увеличивать с помощью силикона.

Приняв душ, надела халат и вышла в зал. Дала Никите чистое полотенце, он с улыбкой выхватил его из моих рук и удалился. Теперь осталось перестелить постельное бельё на кровати. Я только легла, когда Никита появился на пороге спальни.

– Свет выключи, – попросила дрожащим голосом.

– Стесняешься, что ли? Зря. Ты самая красивая в мире, – улыбнулся он, щёлкая кнопкой выключателя.

В окно бил свет уличного фонаря, создавая полумрак. Мне было достаточно, я смогла рассмотреть тело Никиты. Очевидно, что он пренебрегал спортом, но в силу природы не толстел. И с чего я взяла, что эталон мужчины – спортивный чел с горой мышц? Никита мне нравился таким, как есть. Любовь ли это? Возможно, но какая-то тихая, без эмоций и всплеска страстей.

Никита лёг рядом и тут же обнял. Похоже, стесняться он не умел, раз вышел из душа и, как есть, голый, пошёл в спальню. Я сглотнула, закрыла глаза, пытаясь унять колотящееся сердце. Неловко и чуть-чуть стыдно. Чувствую себя девственницей, впервые попавшей в постель к мужчине.

Поцелуй вернул былую уверенность, я ответила на него, потом обняла Никиту, притягивая к себе. Небольшой опыт в сексе пригодился, хотя бы не вела себя, как полная дура.

Неверов приласкал мою грудь, проворный язык лизнул соски. Я застонала. Он двинулся дальше, оставляя на коже влажную дорожку, достиг зоны бикини и вернулся к губам. Мы снова поцеловались, чуть дольше, чем вначале. Потом он натянул презерватив и вошёл в меня.

Наш секс оказался быстрым, минимум прелюдии – и уже в бой. Вышло всё как-то скомкано и неловко, но, как ни странно, мне было хорошо в этот момент. Вот теперь я настоящая женщина. Меня хочет мужчина, и плевать, что нет той страсти, о которой мечталось. Никита лёг рядом, обнял меня за талию и поцеловал голое плечо.

– Прости, я не удержался. С первого дня, как увидел тебя, хотел затащить в постель. Не думай, это не просто похоть, ты мне действительно нравишься.

– Мне было хорошо с тобой, – тихо сказала я. – Давай спать. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Мы уснули в объятиях друг друга, и это лучше, чем когда-то. Мне не мешала моя фобия. Я была в гармонии с собой.

Утром встала чуть раньше Никиты, сварила кофе, напекла оладьи. Он зашёл на кухню сонный, полез обниматься.

– Зачем ты так рано встала? – спросил зевая. – Меня выманил из постели чудесный аромат.

– Долго спишь. Вообще-то, уже десять утра, – усмехнулась я. – Иди умываться. Я там тебе новую зубную щётку приготовила.

Он сначала опешил, потом поднял мою голову за подбородок и посмотрел в глаза.

– Николь, ты понимаешь, что если даёшь мужчине зубную щётку, то хочешь, чтобы он оставался у тебя ночевать. Я не против этого. Ты мне нравишься. Очень.

– Я понимаю. Ты мне тоже нравишься, иногда мы могли бы проводить время у меня. Не к твоей же маме идти, – ответила я.

– Насчёт мамы. Она у меня чудесная. Я тебя с ней познакомлю. Ждёт, что я женюсь, а я пока не хочу, – улыбнулся Никита.

– И как ты меня ей представишь? Здравствуй, мама, это женщина, с которой я трахаюсь.

– Не утрируй, Ники. Представлю как свою девушку. Я надеюсь, что мы встречаемся и я для тебя не очередной… Прости.

– Иди умываться, – улыбнулась я и толкнула его в грудь.

Через несколько минут Никита вернулся снова. Он уже не выглядел заспанным и улыбался во весь рот. Довольный жизнью самец, так можно было описать его сейчас.

– Садись кушать, – пригласила его за стол.

Он не стал отказываться, плюхнулся напротив и принялся уминать оладьи за обе щеки.

– Ники, я бы хотел встречаться чаще, а не пару раз в неделю, – буркнул он, не прожевав.

– У меня сейчас мало времени. Добавились репетиции с группой. Я же учусь заочно. Скоро госы. Мне ещё дипломную писать. Я удивляюсь, как сессию сдала. Одновременно работать не так уж легко. Скорей всего придётся лететь в родной город, в тот институт где учусь. Специально на это время взяла отпуск.

– Так ты не отсюда? Я думал, ты местная, – удивился Никита.

– Мой отец женат второй раз. Я приехала жить поближе к нему. С мамой, к сожалению, у нас отношения не задались. Не будем об этом. Ешь. Мне ещё заниматься нужно.

– Выгоняешь меня? – Никита поднял брови и почесал нос. – У меня аллергия на фразу «убирайся отсюда». Видишь, уже пятачок зачесался.

Я рассмеялась на эту шутку, он широко улыбнулся. Не знаю, как будет дальше, но пока мне с ним легко.

***

Газоны покрылись жёлтыми одуванчиками, мне нравились эти цветы. Помню, в детстве нарвала их домой и поставила в стакан с водой, цветы быстро завяли. Было так обидно, что я начала реветь. Сколько мне тогда было? Года четыре, наверное. Сейчас всё те же одуванчики, но мне уже двадцать два года, и я не рву себе жёлтый букет.