Взгляд Ориона

Не в силах дальше терпеть эту пытку, девушка вскочила, и стала выбираться из-за стола. Аллар встрепенулся и напрягся.

– Рони, с тобой все в порядке? – ему не понравилось, что девушка взяла сумку и с самым решительным видом направилась к выходу.

Люмис также в недоумении смотрела на нее.

– Да, все в порядке, мне надо идти, извините, я совсем забыла.

– Может, тебя проводить? – молодой человек даже привстал, демонстрируя готовность последовать за ней, но Рони отрицательно покачала головой.

– Нет, все хорошо, и я спешу. Счастливо вам посидеть и повеселиться. Увидимся завтра, – и она бросилась из кафе на аллею в надежде застать Гайса хотя бы на выходе из парка. Она не заметила, каким странным и тяжелым взглядом Аллар проводил ее, недовольный, что она вот так исчезла.

Гайса она, конечно же, не нашла и, немного побродив по площади, в унынии направилась домой, обещая себе, что завтра обязательно все исправит. Она сама первая встретит его с кофе, и сделает все, чтобы он забыл про ее бестактность. Он обязательно должен узнать, как она его ждала и искала сегодня утром, и в его сердце не должно остаться никакого осадка. Рони тонко чувствовала его израненную душу, и понимала, насколько болезненным может быть для него любой бестактный поступок. Она поклялась себе беречь их дружбу и хранить его доверие как что-то очень хрупкое и совершенно бесценное.

ГЛАВА 6

– Рони, ты уже выбрала, с кем пойдешь на бал? – Люмис старательно начесывала челку, стоя в прихожей перед большим зеркалом.

С самого утра зарядил дождь, и девушка полдня провалялась в постели, а сейчас разгуливала по дому в яркой пижаме с лягушатами. Однако это не мешало ей заботиться о своем внешнем виде. Вдоволь налюбовавшись на собственное отражение, застывая перед зеркалом в картинных позах, Люмис занялась прической.

Рони в это время поливала цветы и, услышав вопрос, обернулась к приятельнице.

– Про какой бал ты говоришь? – она наморщила носик, старательно думая, куда бы переставить цикломену. Определенно, этот подоконник красавице не нравился, ей здесь слишком жарко, вот она и начала капризничать.

– Хорошо, я перефразирую свой вопрос: ты вообще идешь на бал? – Люмис поймала в зеркале взгляд Рони, полный недоумения, и состроила одну из своих излюбленных гримасок. – Как! Неужели Аллар еще ничего не говорил тебе? Самое важное событие месяца – Осенний бал, его ждут все… Ну, наверное, кроме тебя.

– Аллар? А почему он должен был мне что-то говорить? – Рони пожала плечами и, взяв горшок с цветком, направилась в спальню.

С самого начала девушки единодушно решили, что ночевать будут вместе, в дальней комнате, обустроив ее как настоящую спальню. Для этого Люмис установила над большой кроватью прозрачный балдахин из органзы цвета шампань, и сменила темные гардины на окнах в тон балдахину. Раздобыла на блошином рынке старинное трюмо, тут же заставив его баночками с кремами и ароматными флаконами, а в углу расположила мягкое кресло. Другой комнате было присвоено высокое звание гостиной.

В светлом и просторном зале будет приятно собраться с друзьями, чтобы весело провести время. Люмис очень красочно описывала Рони все достоинства и радости частных вечеринок и миленьких междусобойчиков, которые планировала проводить время от времени, и хозяйка квартиры не стала возражать против подобных мероприятий. Она любила общество хороших людей, а с ее условием – никакой выпивки, Люмис, скрепя сердце, давно согласилась.

– Потому что он наверняка захочет пойти на бал именно с тобой, – Люмис дождалась возвращения подруги в зал и продолжила интересующий ее разговор.

Та ничем не выдала своего волнения. Создавалось впечатление, что Рони совершенно все равно, идет речь об Алларе, или каком-то другом молодом человеке. По-видимому, он на самом деле мало ее интересовал, а Люмис давно поняла, что эта девочка абсолютно не умеет притворяться.

Тем временем Рони приставила стул к стене, легко на него вскочила и потянулась к цветочным горшкам в разноцветных кашпо.

– Не думаю, что нам следует обсуждать решения постороннего человека, тем более, что мы понятия не имеем, о чем он думает на самом деле, – сказала она, осторожно просовывая длинный носик лейки под листочки традесканции.

Казалось, цветы интересуют ее больше, чем человек, чье появление в стенах старинного колледжа заставляло учащенно биться не одно девичье сердце.

Люмис громко хмыкнула и резво обернулась.

– Постороннего человека? Ты назвала его посторонним человеком, Рони?

– Я знакома с ним столько же, сколько и ты, и мы даже не друзья.

– Вот же скромница! Только не говори, что не замечаешь, как этот красавчик настойчиво подбивает к тебе клинья! Он же ухаживает за тобой, – Люмис постукивала расческой о ладонь с таким видом, будто у Рони не было ни одного шанса отвертеться от правдивого ответа, а именно подтверждения предположения брюнетки.

– Понятия не имею, что он делает или не делает, а только ко мне это не имеет никакого отношения, – Рони даже не прервала поливки.

Люмис подскочила к подруге и энергично потянула ее за руку. Той пришлось спрыгнуть со стула, и Люмис заглянула Рони в глаза. В их глубине переливалась морской гладью невозмутимость, перекатывалась ленивыми волнами, покоилась под бесконечным небом умиротворения. Определенно, разговор о красивом парне, сыне декана, нисколько ее не интересовал в эту минуту. Фикусы и бегонии, драцены и домашние розы, вот и все, чем в данную минуту была забита ее хорошенькая головка.

– Объясни мне, что происходит, – потребовала Люмис.

– Ничего. Насколько я понимаю, это тебе понравился Аллар, и это тебя он заинтересовал. И на бал пойти с ним, скорее всего, желаешь именно ты. Так причем здесь я?

Люмис широко распахнула глаза, втянула носом воздух, и с шумом выдохнула.

– Ну ты даешь, – проговорила она, слегка покачивая головой. – Да весь колледж гудит о том, что первый красавчик уже выбрал себе девушку, и только эта счастливица, оказывается, не в курсе!

Рони растерялась от столь громогласного заявления, очень надеясь на то, что Люмис ошибается или сильно преувеличивает. Нахмурилась и прикусила губу, держа лейку обеими руками. Она вдруг забыла, чем занималась и что хотела сделать. Эта новость выбила ее из колеи, лишив привычного спокойствия духа. Быть в центре внимания она никогда не любила, предпочитая вести жизнь тихую и скромную, а стать героиней сплетен и пересудов желала и того меньше.

– Вообще-то, я думаю, если происходит такой выбор, он должен быть обоюдным, – заявила она тихим голосом, опустив глаза. – Желательно, – она пожала плечами и вдруг улыбнулась, взглянув на подругу. – Просто так лучше обоим, – и девушки, встретившись взглядами, весело рассмеялись.

Напряжение сразу отпустило Рони. В конце концов, она взрослый человек, и в состоянии сама решить, с кем ей дружить и кем восхищаться. Наверняка, об интересе Аллара к ее скромной персоне Люмис сочинила историю прямо сейчас, на ходу, чтобы развлечься. Ей просто стало скучно в тихой квартире, вот она и решила подразнить Рони.

– Так он тебе нравится или нет? – Люмис пыталась добиться правды, прекрасно видя, что Рони идеальная жертва, и раскроет все свои карты, не ломаясь и не жеманничая.

Она взяла из ее рук лейку и подошла к фаленопсисам, ящички с которыми Рони установила на небольшом столике у окна.

– Осторожно, только не касайся листьев, хорошо? – сразу встрепенулась Рони. – И смотри, чтобы в земле не появилось углубления от сильной струи, это плохо для орхидей.

– Что, уже переживаешь за свои цветочки? – Люмис повернула к ней голову и с шутливым укором покачала головой. – Трясешься как мамочка над детками. А тут живой человек, неужели тебе его не жалко? Так он тебе нравится или нет?

– Нет, – та покачала головой, – не нравится. То есть, конечно, он нормальный… Хороший даже, – спохватилась она, бросив быстрый взгляд на Люмис, – но… – и Рони отвела глаза.

Как сказать о том, что каждую ночь ей снятся странные сны, в которых присутствует один человек, лица которого она даже ни разу не видела. Это… слишком личное и слишком дорогое. Да и какие подобрать слова, чтобы объяснить то, что чувствует сердце, чем оно наполняется каждую ночь, и что теряет с появлением первых лучей солнца, которые рассеивают, как туман, ночные видения, оставляя непонятное чувство потери.

Она соприкоснулась с подобным чудом случайно, совершенно не ожидая такого переживания, а теперь просто не может об этом забыть и даже боится это отпустить. Ей снится покой, теплота и чистота. По пробуждении она бережно хранит эти ощущения, собирая по крупице, как бусины для ожерелья. Ощущение надежности и… счастья. Да, именно так пахнет счастье – сладко-горько, то резко и пронзительно, то мягко и успокаивающе. Как нероли.

– Да мне Аллар тоже не особо нравится, – заявила вдруг брюнетка. – Подумаешь, сын декана, не такой уж он и крутой. Да и внешность… Обычный парень, да, смазливенький, ну и что, таких много, – Люмис приблизилась к Рони и вручила ей лейку. – И ты не думай, я вовсе на него не запала, делать мне больше нечего. Я не ворона, чтобы кидаться на блестящее.

Она вообще не из тех, кто будет сохнуть по парню, не обратившему на нее внимания. Она давно научилась расправляться с такими – забывать, словно никогда не встречала. Разумеется, предприми Аллар хотя бы одну попытку завоевать ее расположение, Люмис не стала бы долго упорствовать, но чутье безошибочно подсказывало, что этого не произойдет, Аллар сделал свой выбор или, по крайней мере, собирается его сделать, и речь идет о Рони, чтобы ни думала эта скромница. А Люмис не нужен тот, кто не способен оценить ее по достоинству. И без него полно ярких ребят.

– Конечно, дело не в красоте, – решила поддержать подругу Рони. – Бывает, что человек самый обыкновенный, или даже имеет увечья, а при этом все равно красив, потому что…

– … потому что у него распрекрасная душа, – насмешливо закончила фразу Люмис и фыркнула. – Ты что же, в самом деле веришь в этот бред? – она дернула подругу за светлую прядь волос. – Рони, какая же ты наивная. Вообще-то, я имела в виду, что твой Аллар не единственный видный парень. Есть не менее красивые и богатые, из хороших семей, ни в чем ему не уступающие.

Рони отвела взгляд. Она почувствовала себя маленькой и глупой, словно сказала нелепость, рассмешив взрослых.

– Говорю же – он не мой, – произнесла она тихо.

– Хорошо-хорошо, – поспешила согласиться Люмис, – как скажешь. Вот только его в курс дела не забудь ввести, ладно?

– В какой курс дела?

– Что он не твой. Уверяю тебя, он-то уверен, что твой, и даже очень. И все считают так же, уж поверь мне, я бы не стала говорить об этом, выгляди все иначе. Так что проинформируй его, что он дико заблуждается на твой счет, и тогда я уж точно успокоюсь, а до тех пор… – и Люмис торжественно вернулась к зеркалу.