Слезы-вода

Да, хорошо страдать в разлуке с возлюбленным, попивая чай в кресле у камина. Хорошо печалиться, когда ретивая горничная угодливо поправляет плед и подкладывает под спинку подушки. Сквозь огромные окна льется солнечный свет или их заливает дождь (нужное подчеркнуть), а ты в роскошной одежде заламываешь руки, мечтая избавиться от назойливого внимания блестящих джентльменов и лучших холостяков высшего общества.

Но в жизни все не так. Зойке не по карману содержать горничную, да и не поместилась бы она в ее спичечном коробке, именуемом квартирой. Кухня пять метров, комната тринадцать, и мизерная прихожая для дистрофиков, вот и все апартаменты. Лично Зоя может страдать только в таких декорациях, отнюдь не романтичных, и отнюдь не от излишнего внимания лакированных мужчин с солидным счетом в банке.

Мебели в такой квартирке было немного, главным требованием Зои при разводе было сохранение за собой права на кухонный гарнитур, выстраданный ею, выбранный, просчитанный и продуманный, а потом ожидаемый два месяца сверх обещанных полтора, с периодическим забеганием в фирму для выяснения причин задержки и ужасных подозрений в обмане. Деньги-то она заплатила все, а фирмочка ютилась в каком-то захолустном торговом центре, откуда в любой момент могла съехать, а на руках у Зои была лишь помятая накладная с фиолетовым штампом с адресом, и даже без телефона, а о реквизитах вообще говорить не приходилось. Так что не отдала бы она никому тот гарнитур ни за какие коврижки и коржики.

Досталась ей с этим «богатством» детская стенка из серии «Уголок школьника», со столом, полками и шкафом, да диван. Да, еще комод. Он тоже оказался из разряда «выстраданных» вещей, и Зоя никак не могла лишиться его, обегав полгорода в поисках нужного тона, под цвет корпусной мебели, роскошной стенки темно-бордового цвета. Стенка отошла мужу, а вот комод Зоя придержала. «За него я бы убила», – поведала она своей подруге Розе историю с дележом имущества.

Интерьер довершал высокий шкаф с раздвижными дверцами, в который вместился практически весь Зоин гардероб, и не потому, что шкаф был большим, а из-за мизерного количества Зоиной одежды.

Как заметила однажды Розочка – оттуда никогда не раздается писк. Это она имела в виду последний писк моды. Да и чему там было пищать! Ни денег, ни времени на выбор вещей. Со сменой статуса с замужней дамы на разведенку вообще неизвестно, раздастся ли когда-нибудь этот знаменитый писк из скромного шкафа из ДВП, обклеенного бумагой с имитацией под ольху.

– Ма, что мне надеть на междуножье? – вывел Зою из задумчивости Кешкин крик из ванной.

Опять залез в ванную, а сменное белье достать из комода не подумал! Что говори ему, что ни говори, все без толку, и Зоя, выключив запищавший чайник, побежала в комнату.

Да и зачем ей модные наряды? Куда ей одевать авторские вещи и для кого в них расхаживать? В ее-то возрасте… Она хоть и слепая, но линзы носит и каждое утро любуется на себя в зеркало – никаких шансов. То, что виделось в отражении, было поздно преображать и было бы не под силу изменить ни одному модному дизайнеру с самым мировым именем. Нет, авторские вещи ее не спасут. Да у нее и средств на это нет. И все, точка, тема закрыта.

Зоя открывала ее и закрывала миллион раз, всегда заканчивая практически слезами. Да, оплакивать свою неудавшуюся жизнь – это она умела. Это все, что у нее было – ее слезы.

Кстати, о деньгах… Кешку угораздило родиться в конце месяца, аккурат перед зарплатой, впрочем, когда бы он ни родился, все равно были бы финансовые проблемы. Как же без них? Зоя уже тридцать пять лет живет с печатью финансового проклятья на бледном челе. Нет, она, конечно, слышала, что есть такая работа, на которой можно зарабатывать и получать [i]деньги[/i], чтобы покупать хорошую одежду, есть всякие деликатесы и даже ездить за рубеж на отдых, но для нее эта информация была из разряда мифов и легенд.

У неё не было подруг, которые могли привезти ей из-за границы брендовую сумочку или трендовую кофточку, или отдать ставшие тесными модные брюки, иди надоевшие супер-пупер эксклюзивные сапоги. Роза ее такими презентами не баловала.

И Кешке не приходилось рассчитывать на крутые подарки. Это Зойкина мадам вращается в высших кругах, а Зоя – не в них… Она вращается как белка в колесе, бесплатная белка в дурацком колесе. Бессмысленное занятие, но нельзя же жить, не ходя на работу. Хоть какие-то копейки…

Страшно то, что сынуля намекнул на днях, что уже выбрал себе подарок и, как умный мальчик из бедной семьи, заверил Зою, что тот окажется ей по карману. Что ж, она это проверит в пятницу, так как именно на пятницу запланирован поход на смотрины в магазин «Два слона», чтобы определиться с тем, что ей придется купить и торжественно вручить Кешке в день рождения.

Интересно, что может продаваться в магазине с таким странным названием? Главное, не три, а два слона… Мир, как известно, держится на трех. Ну, не то, чтобы известно, понятно, что вовсе не на них, а в подвешенном состоянии… В общем, прямо как Зоя. Ее тоже подвесили, и вот она качается и дергает руками и ногами в преддверии праздника, который ей вообще не по карману.

Да, надо не забыть предупредить Кешку больше не приглашать к себе на днюху весь свой класс в полном составе. А то будет как в прошлом году… Вспоминать даже страшно.

* * *

Яркая неоновая вывеска, включенная даже днем, вещала о том, что в магазине «Два слона» можно приобрести ВСЁ. Кешка, шагая впереди, по-хозяйски распахнул дверь. Звякнул колокольчик и, еще не успев перешагнуть порог, Зоя услышала:

– О, кого я вижу! Кешак, здоров, дружище!

– Привет! Как дела! – Кешка стукнул кулаком по протянутому ему кулачищу, а Зоя замерла на месте с раскрытым ртом.

Её Кешечка, её мальчик болтал… с мужиком, с гориллой, нет, с медведем! И этот медведь бесцеремонно хлопал своей ручищей ее мальчика по хрупкому плечу, а Кешка и был доволен, розовел, надувая щеки от важности.

Торговый зал походил скорее на лавку старьевщика, где все прилавки и стеллажи забиты странными вещами, имеющими на взгляд Зои очень узкое значение и применение. Ну не будет же каждый второй, например, покупать банданы или косынки с черепами, костями и всякими рожами. А эти рюкзаки – их только на сборища вурдалаков носить, как и эти майки, толстовки и бейсболки. Кто вообще с такой тематикой эти вещи купит?

Ну, разве что парочка тех наркоманов в подобных же вещах, разглядывающая какие-то диски у стойки у окна.

А эти перстни – неужели они кому-то могут понравиться? Эти цепочки, фенечки – зачем этот псих собрал под одной крышей такую фигню?

А это что? Наборы для тату? Боже, а если Кешка их увидит и, не дай бог, пожелает приобрести, чтобы самостоятельно наколоть себе татуировку? Что может понадобиться её мальчику в этом странном месте? Он же совсем ребенок!

А хозяин магазина уже обращался к какому-то патлатому дядьке, проверяющему звучание гитары.

– Бери, братан, отвечаю, лучше не найдёшь.

– Точно Джокер отдал?

– Для тебя просил, как для себя, – заверил его «медведь».

Ну, не медведь, конечно, просто толстяк, Зоя заметила это с первого взгляда, поспешно отведя глаза, сразу наткнувшись на уродливые чучела и маски всяких тварей, которым в нормальном человеческом языке и названий-то не было дано.

– Лавр, если отвечаешь, я беру, – дядька полез в карман за бумажником. Узкие черные джинсы, странного покроя кожаная куртка, серьга в ухе и подозрительно знакомые перстни на пальцах. Ах, она только что видела подобные под стеклом. Ему скоро внуков нянчить, а он так вырядился.

– Я порожняка не гоняю, Крон, ты меня знаешь, – заверил его Лавр, проходя за прилавок и открывая кассу.

Боженьки мои, тут и касса есть! Может, он ещё и лицензию имеет и налоги платит? Так это магазин? А она-то подумала, что здесь филиал преисподней, где бесы с упырями отовариваются вне очереди.

Став обладателем раритетного музыкального инструмента, дядька вскоре покинул сие странное место, впрочем, по его глазам встревоженная Зоя прочла, что того нисколько не напрягал местный антураж. И Кешка, довольный, прильнул к витринам, и те наркоманы определились с выбором, только она чувствовала себя здесь как не в своей тарелке.

– Ма, иди сюда! – позвал Кеша, и Зоя мгновенно попала в поле зрения колоритного продавца.

– Вау, старик, да ты сегодня не один, – проговорил он, во все глаза разглядывая бедную женщину, мгновенно сжавшуюся в комок.

Ну все. Да, она ненавидит такие «гляделки»! Словно все софиты и лучи ламп направляют на неё и она стоит перед всем залом, скрывающимся во тьме, тогда как все её изъяны видны как на ладони, да что там, как под микроскопом. Она всё знает про свои бедра, и отсутствие талии, и морщинки у глаз, и не любит, когда на неё так пялятся, но волосатого медведя, казалось, ничего не смущало и не напрягало.

«Какое свинство», – пробормотала Зоя в раздражении, направляясь к сыну деревянной походкой сквозь бьющий в глаза свет софитов.

– Кеша, ты нас познакомишь? – не унимался продавец. С довольной улыбкой он опёрся своими ручищами в прилавок и не сводил с неё взгляда.

– Конечно, Лавр, это моя мама, Зоя, – важно проговорил мальчик, глядя на мужчину, чьи глаза с прищуром беспардонно разглядывали тихо звереющую женщину.

Мальчик готов был представить своего «товарища» Зое, но женщина вдруг перебила сына.

– На вывеске значится, что здесь два слона, а я вижу только одного.

И она смело посмотрела в лицо этому мужчине. Открытое, чистое, с маленькой бородкой, модно подстриженной, с большими серыми глазами и черными бровями, с чувственным ярким ртом, он спокойно смотрел на неё, и лишь слегка изогнул уголок губы и приподнял одну бровь, мол, смешно, хоть и грубо. А что он хотел? Разе можно так по-хамски разглядывать незнакомого человека, тем более женщину!

– Второй слон в отъезде, – сообщил он спокойно с легкой насмешливой улыбкой. – Но вообще-то мы медведи.

– Ч…что? Медведи? Мой сын водит дружбу со зверями?

– Ну, не мне вам говорить, что порой звери лучше некоторых людей, по сути – двуногих животных, – спокойно пожал плечами мужчина.

Зоя смогла рассмотреть, наконец, что он не толстый, просто высокий и широкий в плечах, и создает впечатление огромной скалы. Ну медведь, в общем.

– И всё же, я предпочла бы контролировать круг друзей моего сына.

– Знаете, дамочка, Маугли вот жил в кругу «неконтролируемых друзей», зверей, кстати, и ничего, человеком, знаете ли, вырос, – заявил неформал, сложив руки на груди.

– Ну, я, разумеется, рада за Маугли, но, надеюсь, вы не станете заниматься пересказом бессмертного произведения?