Возьми мое сердце

Как же она устала весь вечер играть чужую роль. Ноги гудели, поясница раскалывалась, руки начинали дрожать мелкой дрожью, и девушка с ужасом понимала, что скоро начнется приступ. Упершись одной рукой в зеркальную стену, она опустила голову.

Неожиданно лифт остановился и распахнул двери. Девушка не успела поднять головы, как крепкие руки бесцеремонно вытащили ее из ярко освещенной кабины. Несколько ламп вспыхивали и гасли в конце безлюдного коридора, шорохи и звуки гулким эхом отдавались под его сводами.

– Что происходит! – испуганно вскрикнула Ирма, побелевшими пальцами вцепившись в заветную коробку с капиталом.

Ее грубо вжали в холодную стену и сильно надавили на горло. В лице мужчины, приблизившегося к ней, она увидела столько злобы, что похолодела.

– Что, узнала? – осклабился Глок, не так давно игравший роль охранника хоспис-центра. – Хотела смыться с моими деньгами, с…ка?

Он сильно тряхнул ее за плечи и снова впечатал в стену. Ирма ударилась головой, но не издала ни звука, сильно закусив губу.

– Нет, что ты такое говоришь! Я же не знала, что меня выведут в другой коридор! – ее сердце учащенно забилось в груди. Дышать было трудно, смотреть в эти жестокие глаза – страшно. Все-таки она ненормальная – решиться обмануть Глока! Да он ее на куски порвет, и никто даже не узнает, где он ее закопает.

Мужчина с отвращением посмотрел на подельницу.

– Деньги давай, – прохрипел он.

– Вот, но там и моя доля, – тихо пролепетала девушка, протягивая коробку и не в силах выпустить ее из дрожащих рук.

Глок медленно приблизился к самому лицу Ирмы. Та замерла и перестала дышать.

– Твоя доля, детка, была до того, как ты покинула зал, решив меня нагреть, – прошипел он.

– Но… – все поплыло у нее перед глазами, пол качнулся, и она сильнее прижалась спиной к прохладному мрамору стены.

Если приступ начнется прямо здесь – ей конец. Глок бросит ее, в этом даже не стоит сомневаться.

– Все, разговор окончен, – мужчина вдруг сверкнул глазами и, схватив девушку за горло, оскалил зубы. – Запомни – это был единственный раз, когда я пощадил тебя за такое. Попробуешь повторить – убью.

Как только хватка ослабла, Ирма медленно сползла по стенке на пол. Сил держаться на ногах уже не осталось. На лбу выступил холодный пот, руки дрожали все заметнее.

– Что, ломает? – улыбнулся Глок. – Хочешь уколоться?

– Хочу! – девушка поднялась так быстро, что вызвала смех своего подельника. Издевательский смех равнодушного к страданиям человека.

– Надо было придерживаться плана и помнить, кто тут главный, – проговорил он тихо и внятно. – Это тебе урок на будущее.

Он собрался уходить, когда снова приблизился к ней и вдруг содрал с ее головы парик. Девушка запоздало потянула руки к голове, обхватив ее руками, и сильно зажмурилась.

Жидкие волосы грязно-серого цвета, собранные в пучок на макушке, сильно контрастировали с ярким макияжем и изысканным вечерним туалетом.

– Глок, пожалуйста, позволь мне добраться до дома, я верну тебе парик позже, – со слезами на глазах просила Ирма, понимая, что обращается в пустоту.

Не слушая ее, мужчина нажал кнопку лифта, и когда двери раскрылись, бросив квадрат света на темный мрамор коридора, молча вошел в кабину.

Не говоря больше ни слова, девушка бросилась бежать по коридору в поисках туалета. Распахнув дверь, она ворвалась внутрь и подбежала к раковине. Дрожащими руками открыла кран и плеснула ледяной воды себе на лицо и грудь. Она принялась ожесточенно намыливать лицо, соскребая толстый слой театрального грима ногтями, царапая кожу. Губы дрожали, колени подгибались, заныло сердце. Вскоре в существе, отразившемся в зеркале, было практически невозможно узнать блистательную и загадочную красавицу Ирму.

Изможденная женщина с потухшим взглядом, серой дряблой кожей и морщинками вокруг глаз безучастно смотрела на свое отражение. Надо уходить, мелькнула мысль, и она нетвердой походкой направилась к выходу. У дверей вдруг замерла, быстро стянула платье через голову, отбросив в сторону, и осталась в легком сарафане. Все-таки она предвидела вариант, при котором ретироваться ей пришлось бы в другом образе.

Она направилась к лестнице и медленно спустилась на первый этаж, тяжело опираясь на перила.

С опущенной головой пересекла открытое пространство холла, стараясь не привлекать к себе излишнее внимание охранников и гостей вечера, и вышла, наконец, в прохладу ночи.

Мысль, что ей придется вернуться к Игу, вызвала приступ головной боли, отчаяние готовилось захлестнуть ее, но ноги упорно несли домой. Она должна укрыться за крепкими стенами своего жилища чтобы переждать первый приступ. Она позвонит ему, и он сам принесет то, что нужно. Только еще немного почувствовать себя свободной и независимой, пока дверь в квартиру не захлопнется за ней, как крышка гроба, отрезая от реального мира счастливых и радостных людей, к которому она уже не имела никакого отношения. Она умерла три года назад, в день, когда красивый брюнет Игнат первый раз дал ей попробовать «свет». Тогда в ее жизнь вошла кромешная тьма.

У подъезда опять сидел он, ее вечное напоминание о позоре и умерших мечтах. Лес. В эту минуту девушка просто ненавидела его. Зачем он приходит? Почему не может забыть ее, или хотя бы просто оставить в покое? Глупый мальчишка. Дурачок.

ГЛАВА 5

Лес сидел на обшарпанной лавке, сцепив руки в замок и упершись в колени. Склонив голову, он рассматривал носки ботинок. Ветер трепал светлые волосы, шумел в листве, но не мог отвлечь молодого человека от грустных раздумий.

Одинокий фонарь тускло освещал мотоцикл, припаркованный у тротуара чуть впереди.

Лес знал этот двор с детства и мог ориентироваться в нем с закрытыми глазами. Из года в год он приходил сюда, к своей Юльке. И каждый раз дыхание перехватывало, будто видел ее впервые. Нет, пожалуй, это не совсем так. При первом взгляде на нее он не почувствовал ничего особенного. Да, она удивила его своей необычностью, но ничего из ряда вон выходящего. Перед ним стояла девчонка с афрокосичками, поразившими его воображение, с лицом в сережках и клипсах. «Красивая», – пронеслось тогда в голове у одиннадцатилетнего пацана. Осознание зависимости от нее пришло позже, и с каждой новой встречей укреплялось, опутывая душу нитями восхищения и обожания. Ему необходимо было постоянно видеть эту девушку, вдыхать ее запах, прикасаться к смешным косам, держать за руку.

Шло время, Лес рос, взрослел, крепло и его чувство к Юле. С каждым днем оно расцветало новыми красками и все глубже укоренялось в сердце. Настал момент, когда он понял – жизнь без нее бессмысленна.