Выжить для любви

– Не могли бы вы рассказать подробно, что здесь произошло?

– С удовольствием. Не хотите ли присесть?

Кирилл сообразил, что на узкой лестнице им придется соприкасаться плечами, а это наверняка помешает работе. Он сразу заметил, что рядом с этой женщиной его слишком часто посещают неуместные мысли. Взяв себя в руки, он отступил на безопасное расстояние и сосредоточился на допросе.

– Спасибо, я постою. – Он извлек из кармана пиджака блокнот и открыл чистую страницу. – Итак, ваше имя?

– Вероника Тропарева, – раздельно продиктовала она.

– Это вы обнаружили, что в дом проникли грабители?

– Да, я.

– Вы запомнили точное время, когда это произошло?

– Нет, у меня на тумбочке стоят электронные часы. Но, по-моему, я проснулась немногим более получаса назад.

– Что вас разбудило? Шум?

– Нет. Я живу над гаражом, услышать оттуда шум в библиотеке я не могла. Грабители перерезали силовой провод, холодильник у меня в комнате перестал жужжать. Поэтому я и проснулась.

– Что же было дальше?

Ника как можно точнее передавала подробности недавних событий, с неловкостью сознавая, что одета только в тонкую пижаму, а ее ноги босы. Как досадно, что она не успела сбегать наверх за халатом и тапками! А заодно хоть немного причесать волосы!

Мысленно посмеявшись над собственной глупостью, Ника с недовольством отметила, что ее сердце по-прежнему бьется слишком быстро – с тех пор как она заметила вошедшего в дом Федорова. По какому-то неизвестному закону химии, биологии, а может, биохимии Нику мгновенно потянуло к этому человеку. Это случилось неожиданно, прозвучал некий сигнал, заставивший ее вспомнить, почему вертится этот мир. Этот сигнал она слышала и раньше, но таким громким и настойчивым он был впервые. Он наполнял Нику тайным трепетом; это было все равно что кататься на американских горках, но при этом не отрываться от земли.

Она перевела взгляд на правую руку следователя. Кольца нет, но это еще не значит, что он холост и одинок. Мужчины такого типа редко бывают одинокими. Не то чтобы он был классически красив – лицо грубоватой лепки, на щеках и подбородке тень щетины, темные волосы подстрижены слишком коротко. Однако почему-то он выглядел более красивым и мужественным, чем все мужчины вокруг, будто всеми порами выделял тестостерон, и женщины чувствовали это. Не могли не чувствовать. К тому же его тело было мускулистым. Свободная черная тенниска и пиджак скрывали мышцы, но Ника знала, как двигаются и держатся мужчины в прекрасной физической форме. К сожалению, Федоров совсем не умел улыбаться и не желал учиться этому искусству.

Его фигуре Ника отдала должное, а о недостатках характера мысленно пожалела.

– В каких отношениях вы состоите с судьей Виленским? – осведомился он нейтральным тоном на грани равнодушия. Он смотрел на нее снизу вверх, резкие тени на его лице мешали понять, что оно выражает.

– Аркадий Юрьевич – мой работодатель.

– Чем же вы занимаетесь?

– Я экономка, точнее, то, что в мужском варианте называется «дворецкий».

– Дворецкий… – повторил он так, словно впервые слышал это слово.

– Я занимаюсь домом, – объяснила Ника.

– И что это значит?

– У меня масса обязанностей: надзор за приходящей прислугой, организация ремонта и всевозможных услуг, иногда приготовление пищи. Я должна следить, чтобы одежда Аркадия Юрьевича была чистой, обувь – начищенной. Чтобы машина была в исправности, заправлена и ее регулярно мыли, а счета – оплачивали. Чтобы судье не досаждали те, кого он не желает видеть.

– Ясно… – Кирилл просмотрел свои записи. – Стало быть, дворецкому полагается владеть боевыми искусствами?

Изумившись, Ника задумалась: чем она выдала себя? Разумеется, она не могла не заметить великолепный удар, которым следователь свалил с ног детину-вора, и сразу поняла, что он знает толк в боевых искусствах.

– Нет, – бесстрастно отозвалась она.

– Значит, это ваше хобби?

– Не совсем так.

– Не могли бы вы объяснить точнее?

– Помимо всего прочего, я – профессиональный телохранитель. – Она понизила голос. – Аркадий Юрьевич не любит афишировать это, но в прошлом ему не раз угрожали смертью, поэтому его родные решили приставить к нему охрану.

До сих пор Кирилл держался профессионально, но теперь взглянул на Тропареву с легким удивлением и откровенным интересом.

– В последнее время судье угрожали?

– Нет. Честно говоря, я считаю, что он вне опасности. Я служу у него почти три года, и за это время ему ни разу не угрожали. Но когда он заседал в суде, несколько человек грозили ему смертью, и это заставило его близких, особенно дочь, принять меры, на всякий случай.

Кирилл вновь сверился со своими записями.

– Значит, ваш удар – это не счастливая случайность?

Ника мимолетно улыбнулась:

– Надеюсь, нет. Как и ваш удар.

– Какими боевыми искусствами вы занимаетесь?

– В основном карате, чтобы поддерживать форму.

– А какой у вас пояс?

– Коричневый.

Кирилл коротко кивнул:

– А еще? Вы сказали «в основном».

– Еще кикбоксингом. Но какое отношение это имеет к расследованию?

– Никакого. Просто мне стало любопытно. – Кирилл захлопнул блокнот. – Кстати, никакое это не расследование, а предварительный допрос. Для отчета.

– Почему же к расследованию еще не приступили? – возмутилась Ника.

– Преступники пойманы с поличным, вещи Виленского найдены в их машине. Расследовать нечего. Осталось только покончить с бумажной работой.

Ему – может быть, а ей еще предстоит обратиться в страховую компанию, заменить раздвижные застекленные двери на террасе и купить телевизор взамен разбитого. Виленский обожал свой огромный экран и уже успел обмолвиться, что хотел бы иметь телик побольше.

– Обязательно ли отражать в отчетах тот факт, что я – телохранитель судьи? – осведомилась она.