Ночь со звездой гламура

А собственно, почему бы ей не поехать с Антоновыми в дом отдыха? Что ей еще делать? В эти выходные она прочтет «Поезд в никуда», а чем заниматься в следующие? Вряд ли Тамара Ушакова поспеет к ним со своим новым романом! Да и вообще! Сколько можно сидеть в четырех стенах? И Инка! Она, конечно же, будет рада Лене! А что касается Антонова, то… Вряд ли он будет демонстрировать свои чувства при жене. Держался же он как-то все их прошлые встречи… И потом… возможно, Лена для него… ну… как мечта, которая никогда не осуществится. Кто из людей не мечтал о романе с какой-нибудь знаменитостью или, на худой конец, с красавцами или красавицами из параллельных классов, соседних подъездов и… тому подобное.

Выйдя из метро, Лена поежилась. После толкотни сотен разгоряченных тел в вагоне и на эскалаторе на улице показалось излишне свежо. Она зябко повела плечами, подняла воротник своей легкой куртки и чуть не расхохоталась вслух. А что, если ей пригласить с собой в дом отдыха этого Альфонса… то есть Альберта? Альберт и Женька! Потрясающая парочка! Один – роковой инфернальный брюнет, второй – белобрысый линялый ковбой! Нет! Альберт не согласится. Он наверняка проводит свои уик-энды в пятизвездочных отелях. Что ему какой-то дом отдыха, да еще и с Антоновыми в придачу!

Зайдя в кондитерскую возле дома, Лена купила себе сухой шоколадный торт, чтобы заедать им «Поезд в никуда», но дома так и не достала из сумки ни его, ни детектив. Она подошла к шкафу, открыла его и задумалась: что же взять с собой в дом отдыха? Стоп! А разве она уже решилась ехать? Ну… не решилась еще, но… будто бы решилась… Помечтать-то можно! Итак! Для торжественного ужина, который Антоновы непременно устроят по поводу годовщины свадьбы, подойдет вот это полупрозрачное темно-зеленое платье из шифона, которое в будничной жизни ей совершенно некуда надевать. Правда, сейчас уже осень, а у платья по-летнему тоненькие бретельки… Но голые плечи можно прикрыть золотистым палантином из органзы! А если в зале будет жарко и… публика приличная, то палантин можно спустить с плеч, чтобы он красиво драпировался на спине, непринужденно спускаясь с локтей.

Лена сбросила на пол куртку и джемперок, стащила джинсы и нарядилась в зеленый шифон. Ей очень идет этот цвет! Глаза и впрямь делаются как у лесной колдуньи. А уж с распущенными волосами…

Шпильки с легким звоном упали на разбросанную под ногами одежду, а по плечам рассыпались тяжелые русые волосы. Лена решила, что в свои тридцать пять она все еще хороша. Да-а-а-а… ей уже тридцать пять… А вспомнить, кроме двух неудачных браков, в общем-то, и нечего. Но не стоит сосредотачиваться на грустном!

Вот эти золотистые босоножки здорово подойдут к палантину из органзы! А к палантину – Лена тихонько хихикнула в кулачок, будто кто-то мог ее слышать, – хорошим дополнением будет брюнетистый Альфонс! В смокинге! Ха! Она ведь даже не знает, как выглядит смокинг! Ну… Альфонс и без смокинга хорош! Лена вспомнила полоску загорелой кожи, которая была видна из глубоко расстегнутой рубашки Берта, и опять поежилась. Да… этот человек, наверно, и без одежды прекрасен… Впрочем, он не про ее честь! Пожалуй, надо согласиться с тем, что предлагал Женька. Пусть он подберет ей какого-нибудь кавалера разового использования из своих знакомых.

Лена запахнула на груди золотой палантин и задумалась. Если Женька кого-нибудь ей подберет, то ведь придется с ним… А вдруг он ей не понравится, что тогда? Не станет же мужичок под сороковник только томно вздыхать и держать ее за ручку! Не для того он поедет в дом отдыха! И как же быть?

Лена отбросила палантин и посмотрела на себя в зеркало. Конечно же, этот кавалер непременно полезет ей в это зеленое декольте. Она спустила с плеч лямочки и расстегнула молнию на спине. Платье легко соскользнуло вниз. Нет! Никаких кавалеров разового использования! Если уж кто-то и дотронется до ее тела в следующие выходные, то только красавец Берт. Надо непременно уговорить его поехать с ними. Пусть разнообразит свои скитания по пятизвездочным отелям заурядным домом отдыха. Потом будет о чем вспоминать и рассказывать своим гламурным знакомым. Лена, пожалуй, сама готова побыть для него дамой разового использования. А что? Она тоже потом будет вспоминать об этом всю жизнь.

Точно! Решено! Она проведет ночь с принцем из сказки! А для того чтобы это произошло, она непременно явится к нему завтра на свидание и обо всем с ним договорится. В 20.00!! Только бы он не передумал приходить к метро!

После подобных размышлений «Поезд в никуда» почему-то не читался даже и под шоколадный торт. Лена никак не могла запомнить пассажиров вагона книжного поезда дальнего следования. Все-таки у Ушаковой всегда излишне много персонажей! И все какие-то невыразительные. Кого ни убей – никого не жалко! Вот если бы среди них был такой красавец, как Берт… И еще один, чтобы… как Женька Антонов… Берт будто бы злодей, а Женька – герой, который в последний момент спасает героиню от гибели… Или нет! Пусть Женька – будто бы крутой мафиози, ловко маскирующийся под добропорядочного отца семейства, а сам – и вообще не отец, и жена – не жена, а заложница… и дети тоже заложники… А Берт – он будто бы мафиозного Антонова вычислил и… обезвредил, получив ранение в плечо. А потом оказалось, что он никакой и не Берт, а обыкновенный Владимир…

Это было последним, о чем подумалось тридцатипятилетней женщине, которая три года прожила без мужчины, спасаясь от сосущей тоски детективными романами модной писательницы. Потом в ее засыпающем мозгу красавец Берт каким-то образом слился с ковбойским Женькой, и получился один нормальный мужчина, не слишком красивый, но и не урод… в общем, в самый раз… Вылупившись из Женьки с Бертом, этот нормальный мужик моментально полез Лене в декольте зеленого шифонового платья, что ее, признаться, совершенно не расстроило.

Субботним утром «Поезд в никуда» так у Лены и не пошел. Читая страницу за страницей, она постоянно ловила себя на том, что очень невнимательна к сложным взаимоотношениям героев, поскольку параллельно размышляет о Берте. Интересно, собирается ли он сегодня прийти к ней на свидание? Скорее всего, он и думать о ней забыл. Ну задело мужичка, что женщина сразу не бросилась ему на шею, так сколько их еще успеет броситься до восьми-то часов вечера!

В конце концов Лена отбросила книгу, признав ее совершенно бездарной, и полностью сосредоточилась на Берте. И чего она вчера изображала из себя неизвестно что? Могла бы и подыграть, мол, ох, ах, как я рада нашему случайному знакомству! Конечно, Альберт не мог знать, что у нее уже давно выработалось стойкое отвращение к красивым мужчинам. Оба ее мужа были очень даже ничего себе мужичками, что, собственно, и сгубило их семейную жизнь с Леной. Юра начал изменять жене на третий год супружества с еще одной ее школьной подругой – Оксанкой Ковязиной. Пойманный с поличным, то есть с обнаженной Оксанкой на коленях, он потом долго валялся у Лены в ногах и вымаливал прощение, но так ничего и не вымолил. Второй муж, Дима, похоже, изменял ей с самого момента знакомства. Во всяком случае, однажды открылось такое количество его связей и даже внебрачных детей, что на его отвратительном фоне первый муж Юра вместе с Оксанкой Ковязиной очень выгодно смотрелись непорочными ангелами, у которых совершенно случайно, в результате каких-то трагических обстоятельств полностью пропала одежда вместе с белоснежными крыльями.

Три года Лена не смотрела не только на красивых мужчин, но и на всяких других тоже, включая соседей, сослуживцев и героев телесериалов. Скорее всего, она так и не вспомнила бы о Берте, если бы не подоспело Женькино предложение. Вспоминая антоновские глубоко запавшие глаза, она почему-то вдруг до смерти захотела мужских объятий. Все-таки физиология – есть физиология! Тело своего требует, особенно такое, как у Лены: еще довольно молодое и очень прилично отдохнувшее за три-то года. А раз уж она решилась на следующий уик-энд пуститься во все тяжкие, то пусть с ней рядом будет красавец Берт!

Когда электронные часы выдали 18.30, Лена засуетилась. Платье из шифона – это на торжественный банкет, а что надеть на свидание? Конечно, придется натягивать брюки, потому что уже холодно, а ни пальто, ни плаща у нее нет. Одни куртки. Может быть, тогда надеть не брюки, а джинсы? А что? У нее есть новые, черные, которые так утягивают фигуру, что Лена в них кажется молоденькой гибкой девушкой. Точно! Она наденет эти джинсы, а сверху ту блузочку… с бело-оранжевыми разводами. На рукавах у нее болтаются черные «рваные лохмотья», а застегивается она на молнию, которая позволяет в один миг – стоит только незаметно потянуть за язычок – продемонстрировать красивую грудь первого номера любой степени обнаженности. Конечно, эту красоту придется прикрыть сверху курткой, но не надолго. Не будет же Берт выгуливать Лену, как малолетку, по питерским улицам. Наверняка куда-нибудь пригласит.

В 19.45 Лена уже пряталась за ларьком, где вчера купила новый бездарный роман Тамары Ушаковой. С этой позиции сквозь высокие стеклянные двери хорошо просматривались ступени станции метрополитена, на которых они должны были встретиться с Бертом. Он пришел через десять минут, то есть в 19.55. За это время Лена успела скрутить в мерзостную трубочку один из «лохмотьев» блузки, постоянно вылезающий из рукава куртки. В 20.00 выходить к нему навстречу было еще неприлично. Надо, чтобы он подождал, хотя… если перестараться в бдении за ларьком, то он может и уйти. И не один. Вон как на него глазеет вульгарная девчонка в дикой мини-юбке… или… макси-куртке, которую носит без юбки вообще… Того и гляди подойдет клянчить жетон на метро, а потом и…

Лена собиралась выждать минут десять, но голоногая девчонка так недвусмысленно стреляла глазками в сторону Берта, что ей пришлось выйти из убежища досрочно. Пусть дуреха наконец увидит, что этот мужчина уже занят.

– Как хорошо, что вы пришли! – обрадовался Лене Альберт.

Ей показалось, что обрадовался непритворно. Она бросила победный взгляд на девицу без юбки и сказала:

– Сознайтесь, что вы и не сомневались в том, что я приду.

– Вообще-то немного сомневался. Очень уж вы презрительно кривились. Кстати, как вас зовут?

– Лена.

– Замечательно! Я очень рад, что у вас, в отличие от меня, такое простое милое имя. Пойдемте!

– Куда? – почему-то испугалась она.

– Для начала – в машину, а потом – куда захотите.

Берт показал рукой на шикарный серебристый автомобиль. Лене очень захотелось опять презрительно скривиться. Конечно, какая же еще у такого мужчины может быть тачка! Разумеется, самая лучшая! Лена совершенно не разбиралась в марках, но видела, что все машины, стоящие рядом с Альбертовой, и в покрышки ей не годятся.

Она плюхнулась на переднее сиденье, обтянутое очень мягким, слегка ворсистым темно-синим материалом, и уставилась в лобовое стекло. До чего же неловко она себя чувствует. Вот ведь не жилось спокойно… Приключений захотелось…

Берт сел рядом на водительское место, положил руки на руль и спросил:

– Ну, Лена! Где бы вы хотели провести сегодняшний вечер?

Она замерла, напряженно прямя спину. Не говорить же, что она совершенно не представляет, где можно провести вечером время, поскольку обычно коротает его дома за детективом. Кроме кафе под диким названием «Забегай!», где они с сослуживцами перекусывают в обеденный перерыв, она не знает больше никаких точек общепита. Впрочем, Альберту вряд ли подойдет общепит. Не отрывая остановившихся глаз от лобового стекла, Лена сказала:

– На ваше усмотрение.

– Ладно, – согласился красавец-мужчина и так рванул машину, что Лену припечатало к сиденью. – Я отвезу вас в один ресторан. Там очень хорошая кухня. Да и интерьер… любопытный.

До ресторана они ехали молча. Лена мучительно раздумывала, что бы такого спросить, но все, приходящее на ум, казалось банальным. Она искоса посмотрела на Альберта. Он вел машину, улыбаясь, как показалось Лене, чересчур снисходительно. У нее сразу испортилось настроение. Интересно, о чем он думает? Наверняка считает ее легкой добычей. Вот сейчас привезет в ресторан с отдельными кабинетами, изнасилует под писк устриц во льду и выбросит на проезжую дорогу в каком-нибудь безликом спальном районе. Шиш! Она не поддастся! Если надо, то будет драться за свою честь до последнего! Хотя… может, и не стоит так уж беспокоиться о своей чести…

– Вы, Леночка, зря хмуритесь, – нарушил молчание Берт. – Я ничего ужасного против вас не замышляю. Честное слово!

– Чем докажете? – выпалила Лена и покраснела от того, что он точно угадал ее мысли.

– Доказать мне нечем. Просто поверьте. Тем более что выбора у вас уже нет. Мы приехали.

Не успел он это сказать, как дверь машины открыл швейцар в ливрее с золотыми позументами, как из костюмного исторического фильма. Он картинно улыбнулся и произнес густым шаляпинским басом:

– Добрый вечер, Альберт Сергеевич! – и подал Лене руку.

Она вышла из машины, тут же за что-то запнулась и непременно упала бы носом в асфальт, но была вовремя подхвачена сильными руками швейцара.

– Осторожнее, госпожа… – и он с вопросительным лицом повернулся к Берту.

– Елена, – подсказал тот.

– Пожалуйте сюда, Елена, – и швейцар под локоток провел ее на площадку перед рестораном.

Берт бросил ему ключи от машины и, как эстафету, принял Ленин локоть. Она рассматривала золотые буквы на довольно скромной черной вывеске. Ресторан с большой претензией назывался «Императорским». Его холл сразу напомнил Лене интерьеры Мариинского театра оперы и балета: слепящее золото, белая лепнина, зеркала, колонны, огромные многоярусные люстры с многочисленными прозрачными висюльками, бархатные винно-красные шторы. Зал тоже напоминал театральный, но без сцены и оркестровой ямы. На месте кресел партера стояли круглые столики, застеленные двумя скатертями: длинными, до пола, красными, под цвет штор, красиво драпирующимися, а сверху – квадратными, снежно-белыми. Столики были расставлены вокруг какого-то сооружения, тоже задрапированного красной тканью. Имелся в зале и свой бельэтаж и даже ярусы с ложами, как в театре. В каждой ложе за столиками уже сидели люди. Некоторые ложи были задернуты шторами, затканными золотыми узорами.

«Вот и отдельные кабинеты!» – подумала Лена и поискала глазами Царскую ложу. В ресторане под названием «Императорский» она непременно должна быть. И ложа была. Только над ней не висел двуглавый орел и корона. Интересно, какой же «император» в этой ложе обычно ужинает? И когда? Почему-то сейчас она была пустой.

Пока Альберт вел ее по залу, Лена рассмотрела посетителей ресторана, и ей сделалось неловко от своего вида. За столиками сидели декольтированные женщины в сверкающих драгоценностях. Возможно, украшения на их шеях и в ушах были всего лишь стразами, но блестели они под стать позолоте и зеркалам интерьера. Лена опять покосилась на Альберта. На нем был надет черный костюм, который, вполне возможно, смокингом и являлся. Она судорожно запихала «лохмотья» своей блузки в рукава. Они тут же стали толстыми, будто у ватника. Пришлось опять выпустить черные шелковые лоскутки наружу, а руки для их маскировки скрестить на груди. И почему Берт вчера не предупредил ее, как надо одеться? Хотя… даже ее лучшее шифоновое платье выглядело бы здесь жалкой тряпкой. Вот ведь живут же люди! Буржуины недорезанные!

Лена с ужасом остановилась в дверях, когда поняла, что Альберт привел ее в ту самую Царскую ложу. Неужели он специально решил выставить ее в глупой блузочке с бело-оранжевыми разводами на обозрение всему этому «зрительному залу»? И сколько же у этого Берта деньжищ, что он может запросто снять такую ложу?

Ноги Лену уже почти не держали, поэтому решиться на побег из ресторана она не могла. Она как подкошенная упала на мягкий стул, которым официант во фраке прижал ее к овальному столику. «А обслуживание-то, похоже, хреновое! – злорадно подумала Лена, пытаясь отлепиться от стола, к которому ее припечатали. – Этому гарсону во фраке осталось повязать мне салфетку прямо под самый нос, как это сделал Винни-Пух Пятачку в известном мультфильме!» Но «гарсон во фраке» вместо этого положил перед ней меню и карту вин. Она тут же передала кожаные папочки Берту, который уже сидел напротив, и сиплым голосом сказала ту же фразу:

– На ваше усмотрение.

Он опять снисходительно улыбнулся и углубился в меню. Лена огляделась вокруг. Царская ложа представляла собой небольшую комнату, оббитую красным бархатом, как шкатулка. В ней, кроме столика, в довольно глубокой нише находился низкий мягкий диван с многочисленными подушками. У стен стояли несколько напольных ваз с румяными ангелочками на пузатых боках. Бортик ложи был довольно высок, а потому посетители ресторана, расположившиеся внизу, вряд ли видели, как одета Лена. Она несколько успокоилась и еще раз бросила взгляд в зал. Почти перед глазами маячило непонятное сооружение, задрапированное все тем же винно-красным бархатом.

– Берт, скажите, что это? – спросила она.