На другом берегу

Айлин.

Отец позвонил ближе к полудню и сообщил, что через пару часов за мной приедет машина с водителем.

Уже сегодня, я познакомлюсь с семьей своего отца. И от этой мысли меня бросало в жар, а шея начинала покрываться красными пятнами.

Ничего не придумав лучше, я пошла в душ, прячась под теплыми струями.

Но особого успокоения, это занятие не принесло.

А вдруг, вся семья окажется хуже семейки Адамс? Что я тогда буду делать? Или они вообще какие-нибудь маньяки, ворующие девушек и пьющие кровь?

Я быстро кидала в чемодан вещи, которые уже успела вытащить. Хоровод из устрашающих картин встречи продолжал кружиться в голове.

В случае чего, у меня есть пути отступления.

Стоя на карачках у чемодана и выбирая из своего скромного гардероба, состоящего из пары джинсов, пары свитеров, нового модного платья с туфлями, еще одного скромного платья на случай празднования нового года, я решила остановится на своем бордовом платье, в котором я была вчера на встрече с отцом. Надеюсь, оно не провоняло потом, потому что вчера я дико нервничала. Обнюхав платье и не уловив никаких неприятных запахов, я быстро переоделась в консервативный наряд, натянула на голову зеленую шапку и накинула любимое серое пальто. Взяв чемодан за ручку, я оглядела комнату, на случай оставленных вещей, вздохнула с каким-то странным хрипом и вышла из своей сказочной опочивальни.

Машина отца с водителем Эмре, уже ждала меня у отеля. Водитель же, при виде меня, быстро выскочил из припаркованного автомобиля и практически вырвал мой чемодан из рук.

– Госпожа Айлин, добрый день! – быстро сказал он и с такой же прытью, открыл мне заднюю дверь. А я замерла с глупым выражением лица и с мыслью о том, когда я успела стать госпожой Айлин.

– Я сяду впереди, – я улыбнулась и открыла дверь.

На что Эмре замер и как-то странно посмотрел на меня, не зная, что делать с задней дверью. Потом вдруг очнулся от сна и так же быстро сел в машину.

– Эмре, вы не могли бы не называть меня госпожой? Я, конечно, не знаю, может здесь так принято, называть всех господинами и госпожами от мала до велика, но ты не называй, хорошо? Просто Айлин. Тем более имя местное, не надо ломать голову над произношением! – Я непринужденно улыбнулась водителю и пристегнула ремень безопасности.

– Хорошо госпожа Айлин, то есть просто Айлин! Можно спросить вас?

– Можно, конечно, только не вас, а тебя.

– Можно спросить тебя Айлин, как ты выучила турецкий язык, живя в России?

– Ну, страна Россия достаточно современное государство, ну а если кроме шуток, то мама учила меня с детства говорить на вашем языке. Не знаю, может она чувствовала, что когда-нибудь я приеду сюда. Она даже мне оставила письмо, где просила меня найти своего отца, если ее не станет.

И вот я здесь!

– Это очень грустно Айлин, пусть Аллах упокоит ее душу, а ты обретешь здесь свое счастье.

– Я тоже Эмре надеюсь на это. И если быть честной, я очень волнуюсь сейчас. Мне правда страшно, только от одной мысли, как встретит меня моя новая семья.

– Да, это волнение понятно. Но пусть тебя согревает мысль о том, что господин Кемаль очень любит тебя и остальные полюбят. Просто надо дать всем время.

Вдруг на мой телефон пришла смс от отца – «Дочка, не забудь поцеловать руку своей бабушки, как приедешь!». На меня накатил еще больший мандраж и всю дорогу до дома, я тряслась от мысли перед сим действием.

В дом меня впустила Зулейха, с которой мы уже успели познакомиться и наше знакомство не получилось приятным, особенно после фразы «Мошенница, убирайся!». Я умела прощать и тихо поздоровалась с ней, на что Зулейха, не скрывая своих истинных чувств, пробубнила себе под нос «добро пожаловать» и чуть ли не содрала с меня мое любимое серое пальто силой. Наконец, практически раздев меня насильно, она сказала мне идти за ней. Холл дома, где я оказалась не был большим. Всю основную его часть, занимала лестница, которая кружилась по всем этажам. Лестница была устлана красной дорожкой. В холле стены были белыми, с небольшой лепниной. Коридор был увешан старинными светильниками. Позолоченной люстры не оказалось, что немного расстроило мое представление о внутреннем убранстве холла.

Мой отец в голубой рубашке и классических черных брюках, вышел мне на встречу, широко улыбаясь.

– Добро пожаловать, дочка! – он поцеловал меня и искренне обнял. – Пойдем дорогая, тебя уже все ждут.

Когда я вошла в гостиную, которую турки обычно называют салоном, я успела обратить внимание на высокие потолки этого помещения. Все-таки красивую хрустальную люстру повесили здесь. На белых стенах висели картины, а главную стену, где стоял роскошный антикварный диван, с мягкими подушками, занимала большая картина, с написанными там обитателями этого антикварного особняка.

Слегка оторопев от роскоши гостиной, больше похожей на музей, я посмотрела на тех, кто ждал меня внутри.

– Айлин, это твоя бабушка Халиме! – представил меня отец, а я судорожно кивнула, слегка зацепившись о мягкий ковер с золотыми кисточками, практически рухнула к бабушке Халиме в объятия. Взяв ее руку, я чуть прикоснулась к ней губами, а потом лбом. У женщины были голубые глаза и мягкая улыбка. Она была статной и очень уверена держала себя. Ненароком, я залюбовалась ей.

Потом, отец представил мне свою жену Ясемин. Женщина оказалась не очень высокой. Блондинка, с подтянутой фигурой. На ней был надет брючный костюм, покрой, золотистый цвет, все это в купе, выглядело роскошно и наверно стоило целое состояние. Она очень высокомерно, но сдержано поздоровалась со мной, насколько возможно скрывая свои истинные чувства. Как мне показалось, они были такие же, как и у надзирательницы Зулейхи.

У окна стоял мой новоиспеченный брат Мерт. Карие глаза, высокий, милая улыбка, непослушные волосы. Наверно, чем-то мы были с ним похожи. Мерт так тепло смотрел на меня, что я невольно широко улыбнулась ему в ответ.

– Айлин, добро пожаловать, дорогая сестра! – не только проговорил, но и обнял меня брат, так искренне и по теплому, что я моментально расслабилась. Но сделала я это зря, потому что рядом с ним оказалась моя новоиспеченная младшая сестра – Севги.

Очень стройная, с длинными ногами и тонкой талией. Она была похожа на свою мать. У нее были темные длинные волосы и такой же высокомерный взгляд.

Она не стала здороваться со мной. Окатив меня унижающим взглядом с ног до головы, она вышла из гостиной, под угрожающий рык отца.

А у меня вдруг пробежала мысль, что три змеи на один дом – это целый террариум. Пусть даже и золотой!

Началась какая-то суета, отец сказал мне, чтобы я не обращала внимание. Ясемин ушла успокаивать свою любимую дочь. Меня усадили на диван рядом с бабушкой Халиме. Зулейха быстро принесла серебряный поднос, со стоявшими на нем роскошными чашками, видимо из какого-то старинного сервиза, который достали в честь моего приезда. А может они все время из него пили?

Мерт расслаблено сел в кресло, попивая черный чай.

– С приездом тебя сестренка! Ты знаешь, я думал, все будет только хуже! Но нет, знакомство прошло даже очень хорошо!

– Мерт! Хватит пугать сестру. Она подумает, что оказалась в змеиной норе, – бабушка посмотрела на внука и взяла меня за руку.

– Я очень рада милая, что ты теперь дома и будешь жить здесь. Не обращай внимание на свою сестру. Она хоть и жутко строптивая, но у нее доброе сердце и она скоро успокоится.

– Спасибо, ничего страшного, все нормально!

– Ты наверно устала и перенервничала. Пусть Чичек покажет тебе твою комнату, отдохни немного, разбери вещи. Вечером мы будем отмечать новый год в тихом семейном кругу, ведь это семейный праздник. Мерт, конечно, куда-то сбежит опять, да мой негодник?

Парень шкодливо улыбнулся и подмигнул женщине.

– Хорошо бабушка, я пойду разберу свои вещи, – скромно добавила я, вставая.

– Я провожу ее бабушка, – сказал Мерт.

Выйдя из гостиной, кричащей усыпанным антиквариатом, картинами в золотых рамах и даже чашками из старинного сервиза, мы вышли в холл. Никогда не думала, что комнату можно превратить вот в такой музей, где боишься сидеть, пить чай, а чтобы разлечься на старинном диване нет и речи. Хотя вон Мерт расслаблено сидел. А я с непривычки наверно долго буду ходить туда, как на выставку, если конечно, смогу остаться тут надолго, с условием проживания в змеином террариуме.

Я шла за Мертом и слушала, как он рассказывал о своей жизни. Он учился на экономическом факультете, но также работал и на фирме отца. По его рассказам у него было много друзей, с которыми он проводил время, ходя по клубам, гуляя по ресторанам и не отказывая себе ни в чем.

Когда мы подошли к моей комнате, расположенной на третьем этаже особняка, у меня задергался глаз, потому что я боялась увидеть свою комнату, сделанную в том же стиле, что и гостиная.

Но когда Мерт открыл дверь, мы попали в просторное помещение, с крышей-эркером, выкрашенное в нежный сиреневый цвет. У стены стояла большая кровать, с темным шелковым покрывалом, по бокам от кровати стояли светлые тумбочки, с простыми белыми светильниками, украшенными мелкими фиалками. Так же, в комнате была просторная зона, полностью пустая и стол со стулом у другой стены.

Большое окно напротив кровати, обрамляла легкая белая тюль, а с правой стороны от окна, висела длинная темно-фиолетовая штора.