Как убить мать

Зашел в магазин, купил пиццу и отправился домой, где включил нормальный, не такой, как на работе, комп (хотя и офисный немного апгрейдил втихаря), и, наконец, расслабился за тем, что считал первостепенным занятием – стал искать связь и выходы на Бэдмена.

Глава 2. Марина

Марина любила сидеть на подоконнике, обнимая коленки руками. Наверно, так она любила сидеть в детстве. Давным-давно – в детстве. Не очень удобно, зато виден город. Далеко виден. Хорошо, что бабушка жила так высоко – двенадцатый этаж.

Вот её и нет. Умерла не так, как мечтала – быстро и не мучительно. Больше года страдала сама и ее с матерью мучила. А ведь считала, что ее святости хватит на безболезненную смерть. Не хватило.

«Может, она в лучшем мире», – неуверенно подумала.

Квартира теперь ее, Маринкина, но находиться в ней хотелось, только сидя на подоконнике, не видя аккуратно застеленной кровати, где недавно еще лежало тело. Не хотелось притрагиваться к ее вещам, которые следовало выкинуть и заняться уборкой – ничего не хотелось.

Она продолжила смотреть в окно, тихонько напевая. Петь – единственное, что она умела и любила. С раннего возраста росла у бабушки, которая почти прокляла мать за распутство. Повод невероятный – мама второй раз вышла замуж, грешница!

Бабка, Алла Борисовна, была ярой пятидесятницей с характером. Имя и отчество резкое и властное. Алла Борисовна сказала, что так надо – и ее слушались даже в церкви, и побаивались, почитали за праведницу. Только помогла ли она ей, праведность, когда сломала шейку бедра и от боли тронулась мозгами? Отказалась от операции, лежала, читала молитвы и ругала дочь и внучку. Мать бабку боялась до ужаса. Та отлучила ее от церкви, забрала внучку и воспитывала в страхе Божьем.

Только выйдя замуж, Марина почувствовала, что есть другая жизнь, без всепоглощающего ужаса о возможном наказании за съеденную во время поста карамельку. Все считали ее дивно красивой, а она мечтала, как все девушки, о счастье, как в детстве о конфетке на палочке или «киндер сюрпризе», но не представляла, какое оно конкретно. Хотя муж сказал – никто не знает, что такое счастье. Живи спокойно, Маринка, ты же со мной. Но она не могла. Страх и депрессия, ужас воспоминаний из детства накатывали и делали ее нервной и неуравновешенной. Она слишком часто, как и бабушка, говорила мужу, что нельзя служить Богу и Мамоне. А он жил работой и пропадал на ней не только ради денег, но это она поняла позже.

Они разошлись, прожив восемь лет. Его замучили ее истерики и страхи, и он сказал как-то в порыве откровенности и отчаяния, что ее не исправишь, и это будет его крестом до конца жизни. И попросил развод. Спасибо, не бросил совсем беспомощную. Снял ей квартиру, давал деньги на жизнь. Работать она не могла, люди утомляли ее своей суетой и активностью. На работе выдерживала максимум неделю и увольнялась. Она могла только петь. Вот и пела в церковном хоре, и сейчас тоже, в единственном месте, где находила успокоение.

Второй муж тоже был умным и любил ее, но и двух месяцев не прошло, как он умер от инфаркта в тридцать шесть лет. Бабка каркала – вы с матерью грешницы, вот Бог и наказывает, а она боялась ее и плакала. Только в той небольшой общине, где они молились и пели все вместе, страх отступал. Тихие разговоры с наставником и его молитвы с каждым в отдельности, маленькие подарки. Вот подарили необычный мобильник со словами: «Когда начнешь грустить, включи песни – и сразу полегчает». Уверения, что они избранные, раз Бог привел их сюда и никогда не оставит, заберет их проблемы и даст светлую жизнь на небе, потому что скоро придет за любимыми чадами. Их песни убаюкивали, прикрывали щитом от мира и непонимания происходящего вокруг. Они возносили хвалу Богу под не слишком затейливую музыку, и все становилось просто и ясно, призрачно прекрасно и спокойно. Придет конец света, она вознесется, потому что душа у нее, как у ребенка, чистая и светлая, говорил учитель. Ей вспомнилось, как интересный, не знакомый ранее мужчина, крестил ее пару недель назад. Приложил руку ко лбу, что-то говорил нараспев тягуче и протяжно, неотрывно глядя в глаза. Затем совершил руками пассы вдоль позвоночника и окропил водой из фляжки. После этого ритуала ей стало так спокойно и легко, как никогда раньше. Суета окружающих больше не задевала, и даже бабушка с ее проклятьями перестала пугать. Она безразлично смотрела на умирающую старуху и думала: «Он придет. В этот же день состоится Страшный суд и мир погибнет. Но последователи учителя войдут в Новую Землю, где больше не будет страданий, болезней, насилия, и зла. Там будет спокойно».

Затем она вспомнила последний поход в общину и запела песню хвалы. Зазвонил телефон, она включила громкую связь и услышала мелодию, чистую и светлую, как Божья воля, которая печали с собой не приносит. Прослушала ее, стерла входящий звонок, как ее попросили. Выключила телефон. Аккуратно положила его рядом на подоконник. Начала петь услышанную только что мелодию, покачнулась, упала на пол и… вознеслась, счастливо улыбаясь.

Глава 3. Никонов

Начальник районного отдела полиции полковник Никонов, матерясь, бегал по кабинету. Утро началось «отменно». Ему, раньше только ему, а теперь и всем сотрудникам внутреннего чата, пришло видео, как удивительно красивая девушка поёт, сидя на подоконнике, потом падает на пол и умирает со счастливой улыбкой. К видео шла приписка: «Запись послал на все телеканалы города. Разбирайтесь или будет хуже. Бэдмен».

– Паскуда, – орал Никонов, – как он в нашу сеть, б…ь, смог залезть?! Закрытая ведь линия!

И со всей дури шандарахнул по столу.

– Хуже, видите ли, будет, б…ь! И куда хуже может быть, все телеканалы города покажут такую хрень! Им бы только что-то горяченькое показывать для идиотов!

Он еще раз просмотрел видео, отмечая, что снято профессиональной камерой. Качество съемки отличное. Понавыращивали гениев, а ему, под пятьдесят, совсем мало до пенсии осталось, досидеть бы, так нет, сука, не дают жить спокойно. Где этот припиз… й Антонов? Тоже вроде с компьютерами дружит, и получше, чем штатный программист. Надо не забыть, тому сделать втык, что в их сеть зашли, как в открытую дверь. Почему до сих пор не выяснили, кто шлёт ему эти видео, а теперь и всему отделению разослал? И откуда берет?

Он нажал кнопку селектора и заорал:

– Антонова, мать его, срочно ко мне в кабинет!

Вскоре на пороге появился капитан.

– Разрешите войти, товарищ полковник?

Ишь, ты, рожа спокойная, как будто на чай его вызвали! Совсем страх потеряли, засранцы.

– По чату получил видео? Дожились. Теперь всем пришло, не мне одному. Решил, что я плохо стимулирую сотрудников? Я сейчас вас всех стимульну! И выговор внесу в личное дело, и премии лишу, и… – На круглом, оплывшем от вчерашнего вливания, лице выступили красные пятна. – Антонов, ты хоть понимаешь, что к тем четырем смертям прибавилась пятая? И все в нашем районе. Две молоденькие девчушки, женщина ангельского вида, студент-художник и теперь эта певица. И все умирают с радостными рожами в закрытом помещении! Сразу говорю, в мистику я не верю. За свои почти тридцать лет работы в этом бор… органах вся мистика деньгами или сведением счетов оказывалась.

Капитан только кивнул, соглашаясь с начальством.

– Ты хоть представляешь, откуда снято? Место надо искать, пока журналюги не нашли его раньше нас. Какое мнение? Точно наш район!

– Вид из окна, явно с этажа не ниже десятого. Хорошо виден район Синявино. Значит, дом находится в районе улицы Черемушной. Только там такие высокие дома есть. Но их, по-моему, не меньше пяти.

– Срочно проверить этажи всех этих домов. Просмотри, из какого дома наиболее похожий обзор. Обойди все этажи. Конечно, опроси всех соседей. Девушка больно приметная. Красавица и певица. Такую запомнят. Могут подсказать квартиру. Если будет закрыто, вскрывай. Всё, игры кончились. Бери, кого хочешь в помощники и срочно выезжай. Думаю, до вечера транслировать видео по телевидению не станут, надо успеть узнать обо всем раньше. Теперь налетят. Отбиваться тебя поставлю. Почему до сих пор не нашел эту паскуду? Бэдмен, мать его, охренеть! Если еще к нему в придачу Джойкер появится – все нам п…ц! Как в Готеме – обнаружится куча улыбающихся трупов. Их уже пять, а зацепки ни одной. И мне вот интересно, почему все эти смерти в нашем отделении? В других их нет. Почему? Суки, гибнут, где не нужно.

Шеф поорал ещё, распиная Антонова, других сотрудников отдела, а также их родственников до пятого колена. А когда выдохся, буркнул:

Чё ждем, чё стоим, рот раззявивши? Сказал же, выезжай на поиски места происшествия!

Глава 4. Поиски

Этой ночью я спал хорошо. Никаких предчувствий новых неприятностей не было. А утром… новый инцидент. Думал о своей спокойной ночи без кошмаров, и только поэтому удавалось сохранять трезвость мыслей. Трезвость и спокойствие, даже под крутой мат начальства, глядя в упор на его апоплексически выпученные глаза. Знал, что пока шеф не выорется и не доведет до предынфарктного состояния себя и подчиненного, никого слушать не станет.

Поэтому молчал и, чтобы не терять время, рассуждал про себя:

«Да, хорошо работает этот Бэдмен. Никак не могу его отследить. И кто он? Защитник несправедливо обиженных, жаждет возмездия, борется с эдаким мальчишом-плохишом? Точно, скоро Джойкер объявится, исходя из сюжета. Видимо, у него, у Бэдмена этого, помощней моей техника, да и он сам поопытнее».

След полученной информации уходил в никуда.

Я имел самые лучшие компьютеры из тех, что мог себе позволить. Подрабатывал, оказывая мелкие, а иногда весомые услуги по поиску нужной некоторым бизнесменам информации. На жизнь и на «игрушки» хватало. Весьма пристойная двухкомнатная квартира, скромная еда, никаких Лэнд Крузеров, только компы. На работе это, конечно, не афишировалось. Лучшего прикрытия, чем работа в ментовке, представить трудно. Выслуживаться у меня не было никакого желания – так, работа, которая позволяла поупражняться в решении логических задач. Хотя часто раскрытие преступления оказывалось до смешного простым. Бытовухи. Ответы просто лежали на поверхности и сами приходили в руки.

Дело с безголовым трупом и пропавшей базой данных, шефа могло бы заинтересовать, но, по всей видимости, у него тут свой интерес, простите за каламбур. Не открывать – значит, не открывать. Сейчас грех жаловаться. Появились не менее достойное дело и достойный противник. Мозг, постоянно требующий загрузки, вышел из спящего режима и возбудил азарт. В настоящее время меня обходили всухую. Чертовски обидно не понимать мотива преступления и не придумать ни одной логичной версии.

После окончания юридической академии с отличием я проучился ещё два года в аспирантуре. Но тема и руководитель вызывали зевоту. Параллельно прошёл двухгодичный курс психологии, так, для себя, из чистого любопытства. И вот теперь в этом гнилом болоте решаю, в основном, как правильно сформулировать название дела: как убийство по неосторожности или самозащита. Пили, пьют и будут пить, а значит, будут бить друг друга. К сожалению, часто до смерти.

Шеф, наконец, кончил «наставления», замолчал и уже внятно произнёс:

– Чё ждем, чё стоим, рот раззявивши? Сказал же, выезжай на поиски места происшествия!

– Есть, – отчеканил, как полагается, и удалился.

Созвонился со всеми, кто должен выехать, распечатал фото девушки, сидящей на подоконнике. Зачем пугать людей видом умершей? Хотя потом, конечно, узнают, но лишний раз смотреть на труп заставлять никого не хотелось, хватит и понятых.

После выехали в район ул. Черемушной. В третьем доме, куда зашли, вахтерша сразу узнала девушку.

– Да это же Маринка Кононова из 97 квартиры на двенадцатом этаже. Знаю ее, конечно. Она тут за бабушкой ухаживала. Преставилась Алла Борисовна на той неделе. Не выздоровела после перелома шейки бедра, от операции отказалась, говорила, что, мол, Бог ее излечит. Ох, и строгая была особа. Властная – страсть. Пройдет, скажет: «Благослови тебя Господь, Ангелина», а у меня мурашки по спине, как будто не благословила, а прокляла. Мариночка хорошая девочка, уж такая раскрасавица да вежливая. Всегда поздоровается. Идет и, чаще всего, что-то напевает. Хорошая девочка, за бабушкой старательно ухаживала, хотя, по слухам, не совсем в себе та была последний год. Зачем вам Мариночка?

– Потом обязательно расскажу, Ангелина Матвеевна, – ответил вежливо.

Поблагодарил судьбу, что так быстро нашли квартиру. Вызвали лифт и поднялись. Осмотрели замок – без следов вскрытия. Родным ключом открывали. Плохо. Кто-то старательно пудрил нам мозги мистикой. Но я, как и шеф, не верил в неё. Вахтерша вряд ли запомнила кого-то необычного, заходившего в дом. Квартир много.

Легко открыли дверь. Тело лежащей на полу покойницы виднелось из коридора. Осмотр тела и квартиры ничего не дал. Вещи предыдущей хозяйки аккуратно висели в шкафу, на прикроватной тумбочке теснилась целая куча лекарств. Видимо, не успели выбросить. Ничто не нарушало порядок. Ничто не указывало на насильственную смерть.

Определил место, откуда велась съемка, но камеры не обнаружил. Значит, записали и забрали. Вряд ли эксперты найдут чужие отпечатки пальцев. Работал профессионал.

С сожалением взглянул на девушку: действительно, красивая, очень красивая. На лице застыла ангельская счастливая улыбка. Треш. На отравление не похоже, но тогда что? Конечно, сделают вскрытие и развёрнутый анализ на токсины, но уверен, что ничего не обнаружат.

Эксперт осмотрел тело и не нашел никаких видимых причин смерти. Дело можно добавить в папку к остальным четырем под общим названием: «Мистические смерти в закрытом помещении».