Малиновый понедельник

Марина посмотрела в мою сторону и торжествующе ухмыльнулась.

– Она злит тебя. – Сказала Катя. – Она желает тебе хоть чем-нибудь досадить. Ведь не она тебя, а ты ее сегодня сделала. За свои чувства надо бороться. Вижу, Максим тебе приглянулся, так и не уступай. И не важно, получится ли у вас любовь или нет. Просто заруби себе на носу, что за все в этой жизни приходится бороться. За что-то меньше, за что-то больше.

– Тише ты. – Я одернула подругу за руку. – Нас все слушают.

– Они ничего не слышат. Музыка слишком громкая.

– Давайте поздравим именинницу еще раз. – Я услышала за спиной голос Максима.

– Как ты узнал? – Спросила я.

– Очень просто, Марина рассказала.

Макс с интересом посмотрел на Марину, а затем присел к столику, налил два стакана водки. Один протянул мне, а второй оставил в своей руке. Пить водку мне уже совсем не хотелось. Меня начинало подташнивать. Ощущение легкости прошло, а на смену ему пришла дурнота. От одного вида этой гадкой отравы, которая еще источала не менее противный запах, к горлу подступил ком. Маринка, видя мое замешательство, взяла из его рук стакан.

– Я хоть и младше, зато гораздо взрослее. Я выпью из этого стакана, но взамен, ты подаришь мне еще один танец. Да и невозможно отказаться, когда такая прекрасная рука протягивает такой маленький стаканчик.

Я пришла в ярость, резко вырвала из рук соперницы стакан и снова разом осушила его.

– Да я тоже уже не маленькая. Вообще – то у меня сегодня день рождения, а не у тебя. И это мне шестнадцать, а не тебе. Вот когда тебе будет столько же, тогда и пей водку, а пока ты еще маленькая и пей свое шампанское.

Немногочисленная компания во все глаза смотрела на мою выходку. Маринке удалось все-таки одержать вверх. Она этого страстно хотела, и добилась. Я решила взять реванш, немного успокоится и поставить ее на место. Больше вывести меня из равновесия ей не удастся ни в этот вечер, ни вообще в будущем.

Но ситуация снова поменялась не в мою пользу. Кадки, окружавшие стол, вдруг стали кружится в танце. Вместе с ним поплыл весь зал. Я схватилась за край скатерти с такой силой, что фаланги пальцев побелели. Я не сразу поняла, что причина столь необычного кадочного вальса крылась в моем опьянении. Я отдавала отчет своим мыслям, но вот тело категорически отказывалось слушаться, а зрение предательски подкидывало несуществующие фигуры из движущихся предметов. И на кадках не закончилось все дело. Мне стало казаться, что я попала в джунгли и рысь пытается выпрыгнуть из ненавистной клетки, чтобы поохотится на меня. Головы диких кабанов, оскалив клыки, пытались вырваться со своих настенных постаментов и придти на помощь рыси. Это «Сафари» над интерьером, которого я совсем недавно улыбалась, показал мне свое истинное лицо, и теперь мне было не до смеха. Но самым интересным было то, что администратор – негр, который в тот момент двигался к нашему столу, перестал мне казаться чеширским котом и больше походил на кота Бегемота из знаменитого Булгаковского романа. Да и все действия, которые происходили вокруг, скорее напоминали бал, Воланда на который, посчастливилось попасть Маргарите. Да и я уже не ощущала себя Алисой, а скорее Маргаритой, которая не могла ориентироваться между происходящей реальностью и вымыслом воображения.

Я, собрав в пучок всю свою разрозненную волю, ринулась в сторону туалета. Показать окружающим себя во всей антикрасе, я не могла, да и на следующий же день вся школа станет улыбаться от моего неподобающего и дикого поведения, которое одноклассницы непременно бы записали на телефон.

Катя побежала следом. Оказавшись в дамской комнате, она включила кран с холодной водой и стала приводить меня в порядок.

Вода, вода. Это чудодейственное средство, не нуждающееся в дополнительном описании, мгновенно привело в чувства не только мой разум, но и тело.

– Любаш, ты совсем не умеешь пить. Не пей больше водку. Тебе хватит. Вся эта компания намеренно пытается тебя споить. Ты ведь для них правильная, вот и стараются, как могут. Оттого, что напьешься, взрослой не станешь.

Мне сделалось еще хуже, и я побежала к унитазу. Внутренние органы выворачивало наизнанку, а желудок и вовсе свело судорогой. В этот момент мне казалось, что я умираю. Прошло не менее часа, прежде чем я стала походить на человека. Когда же этот кошмар меня отпустил, я вернулась в зал.

– Чтобы дров не наломать, давай попросим счет, попрощаемся со всеми и вежливо удалимся. Уже половина одиннадцатого. Сошлемся на что, что завтра будний день и пора расходится. Парни уже взрослые и если захотят, то пусть остаются за нашим столиком. – Предложила Катя, когда мы возвращались к моим гостям.

Я кивнула. В зале было шумно. Маринка и Анжелика развлекались, танцуя и завлекая парней на танцполе. Максим сидел в гордом одиночестве на том же месте, где мы его оставили. Его взгляд стал каким-то отстраненным. Я сначала не поняла, что с ним происходит и решила, что он тоже напился. Его глубокие голубые глаза вдруг затуманились и стали грустными. Они блуждали по залу и ни на чем не фокусировались. При моем появлении, он оживился и попытался улыбнуться. Он не был пьян, но что-то в нем было не так. Максим грубо схватил меня за руку и посадил рядом с собой.

– Ты такая красивая, такая непорочная, словно греческая Афродита. А твои рыжие волосы, словно солнце, освещая землю, озаряют твое лицо. – Он наклонился ко мне, взял локон волос и стал накручивать их на палец. – Как вкусно пахнут твои волосы.

От этих слов, сердце снова застучало. Максим провел рукой по моему лицу. Лицо мое покраснело, и стало походить на раскаленную сковороду.

– Развлекаетесь? – Услышала я незнакомый голос и повернула голову, чтобы взглянуть на его обладателя. Неизвестный мне парень был изрядно пьян и еле держался на ногах.

– Макс, познакомь нас.

– Это Люба. – Ответил Максим.

– А я Кирилл. Прошу любить и жаловать. – Парень, словно шут, сделал поклон в мою сторону, после чего нагло плюхнулся на стул, рядом со мной. Продолжая в том же духе, он налил себе стакан водки, пододвинул чужую тарелку с куском говяжьего стейка и стал съедать его так, будто неделю его не кормили.

Катя махнула рукой официантке и попросила принести счет.

– Вы собрались уходить? Так рано? – Заволновался Максим. – Я не хочу в этот прекрасный вечер отпускать девушку моей мечты домой. Любаш, не торопись, останься со мной.

– Мне пора. Я должна вернуться домой, ведь завтра в школу. Надо выспаться.

– Да ты ж еще маленькая. Под родительской опекой. – Усмехнулся Кирилл.

– Неправда. Я уже взрослая.

– Тогда останься. Или боишься, что ругать будут?

– Ничего я не боюсь.

В этот момент к нам вернулись все остальные, кроме Анжелики и Марины, которые, не попрощавшись, как говорится, ушли по-английски. Узнав, что я и Катя тоже собираемся уходить, Александр неожиданно для всех предложил:

– А пойдемте ко мне в подвал. Там здорово. Я сыграю вам на гитаре одну из своих новых песен. Скоро альбом собираюсь выпускать.

– Люба, не отказывайся. Посидим часик и разойдемся по домам. Кто знает, может мы больше, и не встретимся никогда. – Сказал Максим.

Максим меня чем-то зацепил, к тому же я хотела продолжения знакомства и, видя его напористость, я согласилась. До полуночи было не менее часа. Этот час я проведу с Максимом. Может, удастся обменяться телефонами и в дальнейшем продолжить знакомство.

Расплатившись по счету, мы оставшейся компанией направились в подвал, который к моей радости располагался рядом с ночным клубом. Нам не пришлось вызывать такси, и мы пошли пешком. По пути Виктор и Кирилл передумали идти с нами и вернулись в клуб. В итоге осталась компания из четырех человек, среди которых была я, Катя, Александр и его брат Максим.

Глава IV. Подвал

Не прошло и десяти минут, после того, как мы покинули клуб и оказались перед неприметным пятиэтажным домом. Было темно, и лишь свет фонарика, который держал в руке Александр, освещал наш путь. Подъезды дома располагались во дворе, а вот вход в подвал спрятался на его фасадной части за стволом старого тополя. Не знающие люди, вряд ли могли предположить, что за этим тополем есть потайная дверь.

Макс открыл навесной замок и толкнул ногой дверь, отчего тяжелая металлическая дверь двинулась вперед, издавая противный тягучий скрип. От двери вниз бежали неровные, местами отбившиеся каменные ступени.

На улице резко похолодало, и я стала мерзнуть. Максим обнял меня за плечи и прошептал на ухо:

– Я тебя скоро согрею.

Впереди шел Александр и по-прежнему освещал наш путь. Осторожно спускаясь по ступенькам, мы гуськом пошли вниз. Ощущался резкий запах сырости, и я представила, как при полном освещении перед нами предстанет картина ужаса, где со всех сторон нас будут окружать крысы и летучие мыши. Стало как-то не по себе, и я поежилась, но уже от мерзости, а от волнения, которое одолевало утром.

– Не бойся, я рядом и если я рядом, с тобой тоже ничего не случится. – Снова прошептал Максим.

Когда ступеньки закончились, мы ступили на влажный цементированный пол и двинулись дальше по узкому коридору, затем еще несколько раз свернули и оказались в нужном месте. Помещение было закрыто на замок. Александр еще раз открыл ключом замок, и я с облегчением вздохнула, оттого что больше не придется блуждать по тёмным коридорам. Вот уж не думала, что опущусь так низко.

Максим включил свет. Мы оказались в небольшой квадратной комнате, размером не более шестнадцати метров. Катя, увидев комнату, сморщила нос. Свет от маленькой грязной лампочки, одиноко висящей на потолке в самом центре, как ни старался, не мог дотянуться до всех уголков комнаты, отчего она выглядела зловеще.

С правой стороны от двери, на трех ножках примостился полуразвалившийся диван с обворованным покрывалом. Старый красный кирпич, служил четвертой ножкой для дивана и, несмотря на свой возраст, нес службу верно и стойко, претерпевая все невзгоды, свалившиеся на него от посетителей.

В центре комнаты стоял покосившийся деревянный стол и пара табуретов. Табуреты, в отличие от всех остальных жильцов комнаты, бесцеремонно вторглись в этот старый альянс и были новенькими, блестящими, свежевыкрашенными и вероятнее всего, пахли лаком. Вместо скатерти стол устилали газеты.

В дальнем правом углу имелся резной сундук с изображениями греческих сатиров, раскрашенных в разные цвета, а на нем, будто на слоне возлежало цветное одеяло с бахромой. В метре от него стоял маленький, кругленький, громко тарахтевший холодильник. Он гудел так сильно, словно изо всех сил желал показать, что жизнь в нем все еще существует. Позеленевшие от плесени стены были оклеены выцветшими плакатами рок музыкантов, имен которых я припомнить не могла. Глядя на эти плакаты, я пришла к выводу, что Александр увлекается тяжелым роком.