Призрак, осыпанный снегом

Кирилл решил, что ему настал конец, и вся его жизнь за секунду пролетела перед глазами.

– Неплохо ты тут устроился! – произнёс своим «обезьяньим» ртом амбал, который обшаривал дом. – И сколько ты собирался тут отсиживаться? Думал – не найдём?

Хорошо одетый мужчина с руками в карманах лениво прислонился плечом к дверному косяку и пристально уставился на бессмысленно трепыхающуюся жертву. Кирилл шевелил в голове – где он его мог видеть? И вспомнил, что, кажется, это племянник того самого Подзорова, по приказанию которого был убит шеф Кирилла. Даже если не племянник, то точно какой-то родственник. Первый амбал уверенно выполнял свою работу, не говоря ни слова. Этих двоих здоровяков парень тоже видел среди гоняющихся за ним в тот злополучный день.

За огородами по-волчьи завыла собака. Кирилл машинально дёрнулся, кинув взгляд на окно, собрался с мыслями и попытался импровизировать. В нём заработал инстинкт самосохранения.

– У меня есть ценные бумаги моего босса!

– Чё ты там забормотал? – пискляво искажая голос, заинтересовался «Обезьяний рот», при этом демонстративно выставив вперёд растопыренное ухо с ладонью.

– Подожди! – приостановил его главный, вынимая руки из карманов. – О каких бумагах ты говоришь?

– Босс попросил меня их хорошо припрятать. Там на кого-то компромат.

Все трое начали переглядываться и быстро соображать.

– Они у меня здесь, – настойчиво продолжал Кирилл, – если я отдам, вы меня отпустите? – он почувствовал жжение в горле, слова перешли в сдавленные хрипы.

Лицо «Хорошо одетого» смягчилось в лживой улыбке.

– Ну конечно…

«Молчаливый», повинуясь, слегка ослабил захват ворота, и Кирилл облегчённо перевёл дыхание, немного покашливая.

– Они там, в саду. Я их упаковал и спрятал в огороде, под досками. Пойдёмте, покажу! – парень держался за горло.

Троица напряглась и снова переглянулась.

– Ну смотри! Если что не так…, – начал главный, но тут в разговор стихийно влетел «Обезьяний рот»:

– Если что, да мы тебя…!

– Не вздумай выкинуть какой-нибудь номер! – перебил в свою очередь главный.

Амбалы позволили Кириллу свободно передвигаться, и он, демонстрируя фальшивую уверенность, направился к выходу во двор. Влажный снег проминался под ногами. Он шёл впереди всех в одном свитере, за ним по-медвежьи пробирались два крупных парня, а завершал процессию тот, за которым было последнее слово.

Исподлобья Кирилл уже заметил серое пятно у ограды и повёл их прямо к нему. В данный момент он чувствовал себя между молотом и наковальней. Остальные не сводили с него глаз и не замечали ничего вокруг. Они и представить себе не могли, что здесь кто-то может быть, в забытой богом глуши, да ещё и на её задворках.

Чем меньше становилось расстояние до оборотня, тем лучше Кирилл мог его разглядеть. И чем ближе, тем сильнее билось его сердце.

– Только дёрнись бежать! – услышал он за спиной голос одного из бандитов, который посчитал необходимым напомнить о себе.

– Да куда он убежит по такому снегу…?

Кириллу было уже не до них. Все его мысли заняло сидящее впереди нечеловеческое существо. Когда до него оставалось метров семь, сзади раздался ожидаемый вскрик:

– Что за…?!

Оборотень, находившийся в позе грифа, в таком виде имел высоту около метра двадцати. Но когда он внезапно разогнулся, его рост увеличился почти до трёх метров. Существо было не просто исхудавшим, а неестественно тощим. Из-за выраженной худобы выпирал каждый сустав его скелета, а серая сморщенная кожа просвечивалась через очень редкий шерстяной покров. Длинные руки свисали к земле. На человече-зверином лице был короткий, практически отсутствующий нос. Выраженные надбровные дуги нависали на узкие длинные глаза, острыми углами выступала вперёд обе скулы. Пальцы на ногах были скрючены во все стороны. Его ноги даже не проваливались в снег, удерживаясь на тонкой корке, как это бывает у птиц, а на груди криво торчали многочисленные рёбра. Это была смесь величия и уродства.

Кирилл резко отшагнул в сторону. Когда все трое опомнились и ринулись бежать, монстр настиг их в один момент, единственным прыжком, неграциозно продемонстрировав полёт ягуара.

Парень больше ничего не видел. Он побежал под яблони, увязываясь в непролазном снегу, а за спиной он слышал человеческие вопли, которые в скором времени стихли.

Изрядно выдохнувшись, он пешком прошёл вдоль боковой стены своего дома, по-прежнему не решаясь оглянуться, и сразу вышел к стоящему посреди дороги внедорожнику «Тойота». Парень запрыгнул на водительское сиденье, когда увидел через боковое окно оставленные в машине ключи. Видимо банда не собиралась с ним церемониться, намереваясь управиться быстро. Он завёл двигатель и вдавил педаль газа. Мокрый снег налетел на лобовое стекло, и Кирилл смахнул его дворниками.

Тойота с рёвом понеслась в неизвестном направлении. По сторонам мелькали белые однообразные квадраты полей, а над головой повисло зимнее мрачное небо, монотонно уходящее к горизонту. Через несколько километров машину занесло на обледенелой дороге, припорошенной обманчивым снегом, и как бы не пытался Кирилл в последние секунды выровнять, непривычный в управлении, чужой внедорожник, его снесло с дороги фарами в сугроб.

«Ну вот и всё… Докатался…» – парень обхватил руками руль и прислонился лбом к холодному пластику. Так он сидел, пока не успокоился, после чего вяло опустил руку и заглушил двигатель.

Он выбрался из машины через узкое пространство полуоткрытой двери и полез наверх по снежному склону. В багажнике лежала большая спортивная сумка, в которой были аккуратно сложены зимнее чёрное шерстяное пальто и тёплая, такая же чёрная, толстовка с капюшоном. В отдельном пакете лежали зимние ботинки хорошего качества.

На дне сумки он нащупал прямоугольный свёрток. В этом мешке он обнаружил несколько пачек пятитысячных и тысячных купюр. Кирилл убрал их обратно и закрыл багажник.

Выехать на такой крутой подъём было невозможно. Он походил кругами по дороге и начал замерзать. Помощи ждать было неоткуда. Тогда юноша снова открыл багажник и утеплился в чужие вещи.

Ноги казались онемевшими после изматывающей беготни. Парень расположился на заднем сидении так, чтобы не скатываться вперёд. Эта ночь казалась относительно тёплой, с небольшим минусом. Кирилл натянул на лицо капюшон и свернулся калачиком.

В четыре утра он проснулся, съёжившись от холода, и удивился: как вообще мог уснуть? Видимо, это была защитная реакция нервной системы. Окна покрылись инеем, а изо рта валил пар. Перебравшись на водительское сидение, он включил обогрев на максимальную мощность. Тёплый воздух из жалюзи подул на околевшие руки, и парень понемногу начал согреваться.

Приборы показывали пять утра, когда издали послышалось тарахтение трактора. Кирилл вылез из машины и забрался на дорогу. Снегоуборщик, приблизившись, остановился, из его кабины свесилась голова тракториста в серой меховой шапке.

– Чем круче джип, тем дальше идти за трактором? – засмеялся он, спрыгивая с подножки. Пройдясь по месту крушения, работяга подбоченился и подытожил: – Ну что, помочь?

Тракторист достал потрёпанный трос, после чего закрепил его на технике. Через несколько минут резвый трактор выволок на дорогу обездвиженную Тойоту, а довольный Кирилл полез в сумку за деньгами. Он протянул своему спасителю тысячную купюру, тот глянул на неё, но брать не спешил.

– О-о-о… С такой у меня сдачи нету.

– Берите! Без сдачи!

Водитель бережно сложил купюру, засунул в карман своей спецовки и благополучно двинулся в том же направлении.

Кирилл проводил его взглядом через зеркало заднего вида, но так и не двинулся с места, пытаясь решить – куда ему теперь ехать? Возвращаться домой было опасно, он вчера в этом убедился лично. Вовлекать в свои проблемы ещё кого-то? Инга в них уже поучаствовала, а теперь пропала с концами.

В результате он развернулся на узкой дороге и поехал назад, в деревню «Студёные выселки». В некоторых окнах уже горел свет, сельские жители встают рано. Кирилл поставил внедорожник на место, которое он расчистил для Нивы, и вылез из машины, прихватив ключи.

Парень подошёл к дому и прикоснулся к полураскрытой выломанной двери, озираясь по сторонам. В сени налетел снег. Тихо прокрадываясь по охладившемуся помещению, он то и дело прислушивался. В доме было тихо. Кирилл не стал включать свет. Неостывшая печь ещё сохраняла тепло, и он погрел об неё руки.

Подойдя к окну, он настороженно приподнял занавеску, ожидая увидеть разбросанные мёртвые тела. Но, несмотря на утренний полумрак, было видно, что там никто не валялся.

Кирилл осмелился выйти во двор. Он приблизился к тому месту и убедился, что, кроме натоптанных следов, оставленных группой из четырёх человек, на снегу не было никаких пятен: ни разбросанных вещей, ни крови, ни хоть какого-нибудь утерянного предмета…Будто вообще ничего не происходило на этой поляне. Как в бермудском треугольнике. Мистика!

Вернувшись в дом, он всё-таки зажёг свет и намешал себе горячей воды с вареньем, вместо чая, после чего начал рассматривать документы, которые нашёл в бардачке. На водительских правах красовался «Хорошо одетый». Но только сейчас Кирилл заметил, что они с ним похожи, как две капли воды. Он подошёл к зеркалу и снова взглянул на права: та же толстовка, что сейчас на Кирилле и такая же небритая недельная щетина.

Он решил воспользоваться этим совпадением и покататься на его машине. Если остановят, уверенно покажет чужие права, вместо того, чтобы хлопать глазами и разводить руками. Вдруг прокатит?

К открытию продовольственных магазинов он выехал из «Студёных выселок» и отправился искать близлежащий районный центр, где есть большие гипермаркеты. По дороге он притормозил возле идущей пожилой женщины, и та объяснила, как доехать. Кирилл миновал несколько деревень, свернул по указателю села «Никольское» и увидел сразу на въезде крупный супермаркет, где он и припарковал внедорожник. Щёлкнув сигнализацией, он направился к стеклянным дверям магазина.