Кто мы?

Я быстро посеменила за ним. Мы зашли в двадцать шестую комнату или палату, не знаю, как это у них тут называется. В комнате было пять кроватей, на которых мирно и так трогательно спали дети. Кто-то посапывал, кто-то что-то бормотал во сне.

«Кто из них Сережа»? – вопросительно посмотрела я на Лешу.

«На второй справа» – мы подошли ближе, мальчик спал, но спал как-то не спокойно, это было видно по его дергавшимся векам.

«Они приходят к нему. Пока во сне» – Леша развернулся и пошел к выходу.

«Зачем? Кто они? Саша ко мне тоже приходил, тоже с детства. Ты об этом?».

«Они обрабатывают его, чтобы он встал на их сторону. В общем-то, мы с ними боремся за одно, но они переходят границы. Да, Саша тебя тоже обрабатывал, он бы приходил чаще, но я старался ему мешать, не хотел, чтобы ты спала плохо. Нас таких очень мало. Я, Саша, ты и еще двое, Макс и Артем, по крайней мере здесь, на территории России. Есть и другие конечно, но тоже в мизерном количестве. А в этом мальчике скрыта невероятная сила, которая должна нас всех объединить. Сначала мы думали, что это ты, но, когда родился девять лет назад он, все стало ясно».

Мы вышли, сели в коридоре на подоконник и смотрели в окно. Ночь была красивая, тихая, ветра не было, а луна была почти полная, не хватало маленькой полосочки с боку, еще денек и готово. Деревья из-за мороза были покрыты ледяной коркой, от этого они казались серебряными. Детский дом находился рядом с парком, дорожки там были выстланы плиткой, которая блестела из-за образовавшегося на ней слоя льда. Многие, наверное, тут падали.

«Нет, всего четверо, один мужчина, правда, ногу сломал» – ответил на мои размышления Леша.

«Откуда ты это знаешь?»

«Места, предметы и все живое и нет тоже о многом могут рассказать, также, как и плитка и деревья, надо научиться их слушать, в природе все умеет говорить, просто люди не слышат этого. А сколько преступлений могло бы быть раскрыто. Достаточно было бы прислушаться к деревьям, к асфальту, или даже к шкафам в квартирах. В этом детском доме, например, погибло за тридцать лет двадцать четыре ребенка, двое покончили с собой в возрасте пятнадцати лет, остальные из-за патологий».

«Невероятно! Это все тебе рассказали стены?» – я была в недоумении. Не знала, что такое бывает. Леша прекрасный рассказчик, его безумно интересно слушать. Вот я и слушала, он мне говорил, что слышит от предметов и растений, рассказывал про детство, про то, как узнал, кто он, узнал от Саши, когда ему было десять, с тех пор он учится распоряжаться своими возможностями, а главное не переусердствовать, в мире должно быть равновесие во всем.

«Мы, так сказать, носители. Я – ответственный за добро, я должен достойно нести это качество, тогда у людей этого не отнимут, если же буду недобросовестно выполнять свои обязательства, мир погрузится в полный хаос, произойдет перевес. Саша отвечает за жестокость и справедливость. Как ни странно, жестокость тоже очень нужна, он следит за присутствием этих качеств в мире, мы друг друга уравновешиваем и притормаживаем. Макс – смерть. У него своя миссия, так сказать, чистильщика. Грубо говоря, это он в капюшоне и с косой. Но он не приходит внезапно, он заранее предупреждает людей, если получается. Тех, которые начнут паниковать, лучше не оповещать, а вот старые люди, например, относятся с пониманием. Поэтому у людей часто создается впечатление, что человек знал о том, что умрет. Он никого не убивает, у него просто есть список людей, которые должны умереть в определенном порядке, который нельзя нарушать. Его задача в том, чтобы не менялась очередность смертей, иначе равновесие рухнет. Макс забирает, так сказать за выслугу лет, по возрасту пора, или болезнь какая-то, а может и случайность, по списку в общем. Артем – агрессия и злоба. Без этого тоже не прожить, так что люди, которые срываются без причины – это его рук дело, так сказать он дает эмоциональную разрядку, которая тоже бывает необходима, но которая, к сожалению, может привести к плачевным последствиям. Такая вот грустная картина вырисовывается» – он отвернулся и грустно взглянул на луну своими большими шоколадными глазами.

– Мы как ангелы……Главное, чтобы не апокалипсиса.

«А я-то кто тогда? А Сережа? Что с нами дальше будет?» – стало очень грустно и пусто внутри, как будто душа покинула мое тело. Я ничего больше не хотела знать.

«Ты позже узнаешь, Саша тебе обязательно все расскажет. Он самый старший и самый опытный. Он единственный, кто переселяется из тела в тело, и не теряет памяти, помнит все, что с ним было в предыдущих жизнях, поэтому он такой умный, он много чего умеет, еще бы! Учиться двести восемьдесят три года».

У меня был полнейший перегруз информации, и очень хотелось спать. Я закрыла глаза и погрузилась в дремоту, это было так сладко и так хорошо.

«Лада! Проснись! Пора уходить!» – Леша теребил меня за левое плечо. Когда я открыла глаза, уже светило солнце, так ярко, что я даже не смогла до конца их открыть.

«Давай, сосредотачивайся на выходе, пора уходить! Мы придем сюда сегодня, только позже, сейчас надо уйти».

Мы шли по тому самому парку, который наблюдали из окна, погода была необыкновенная, а рядом с Лешей было еще и невероятно тепло и хорошо.

– А где мы теперь будем жить? – спросила я вслух, а то так можно совсем разучиться разговаривать.

– Здесь не далеко. В одном доме, Саша снял его для нас, специально поближе к детскому дому.

«Саша, я как-то даже по тебе скучаю…» – безконтрольно пронеслось в моей голове.

«Буду нужен, зови» – послышалось мне в ответ. Опять его суровость, ну что поделать, если ему так предначертано, я постепенно начала привыкать к этому.

Домик был очень милым, не коттедж конечно, но вполне приемлемо, даже уютно. На окнах висели золотистые шторки, в сочетании с солнышком было очень красиво. На первом этаже было две комнаты, маленькая кухонька и один большой зал, в котором мы сейчас и стояли, а на втором две спальни.

Мы вышли во двор. На улице было удивительно тихо и спокойно, никого не было. Леша стал меня учить тому, что умеет сам. По мере обучения я стала даже чувствовать себя как-то уверенно, как будто во мне прибавлялось силы.

– Большинству вещей ты научишься сама. Я не могу знать в полной мере, на что ты способна. Уроки будем проводить по возможности три раза в день, часа по два.

И мы начали заниматься. Леша учил меня сосредотачиваться на всем, на переходе через стены, на передвижении предметов не касаясь их, учил, как правильно расшифровывать мысли. Короче, всему, что знает и умеет сам.

– Давай перекусим что ли? – спросила я.

– Не плохая идея, а то желудок к позвоночнику скоро прилипнет, – Леша погладил себя по животу, а потом потрогал спину, как будто хотел убедиться, что желудок пока не там.

Мы пошли искать магазин. Поспрашивав у местных жителей выяснили его местоположение. Он оказался не очень далеко, минут пятнадцать пешком, на вид это явно бывший деревенский дом, тут же рядом находился и какой-то бар. Мы купили банально сосисок, макарон и кусочек сыра, не могу, есть макароны без сыра. Есть вот такой «бзик» у меня. Все это дома быстренько приготовили, съели и стали строить план, под видом кого нам прийти в детдом. Решили, что придем как матпомощь – с игрушками. Для начала с игрушками. Ходить нам туда придется долго. Самое главное первый раз, потом уже будем приходить к Сереже. Только вот вдруг мы ему не понравимся, хотя Леша, по-моему, не может не понравиться. Теперь предстояло где-то взять игрушки.

«Саша! А машина нам не полагается?» – спросила я, так как меня очень мучил этот вопрос.

«Леха водить не умеет» – донеслось до меня.

«А меня ты в расчет никогда брать не будешь?» – меня это возмущало до глубины души. Просто бесило то, что я для него – никто.

«Мало опыта еще у тебя» – спокойно ответил он, опять задев мое самолюбие, как специально все равно.

«Я и не говорю, что много, но машину я водить умею, и к тому же, приезжай тогда сам и тащи на себе десятка четыре игрушек!»

«Не заводись! Будет вам машина. Два часа».

Видимо это означало, что надо подождать два часа, так как ровно через два часа, точнее через два часа и две минуты, а еще точнее в 14.19, у дома стоял великолепный, новый, белый «Ягуар».

«Сашка! Спасибо! Обалдеть! От тебя, не ожидала!», – кричала моя душа от восторга, когда я подбежала к машине.

«Сам не ожидал….» – не заставил себя ждать ответ, – « Надо было тебе подогнать машину, которая твоя тезка, «калину» например! ахахахахаха!» – у него был такой красивый, заливистый смех.

«Очень смешно, просто обхохочешься…», – я даже не обиделась, на него не было смысла дуться, я была счастлива! Еще и от того, что он – смеялся!!!!

За рулем машины сидел мужчина лет пятидесяти. Увидев меня, он вышел.

– Вы Лада? – осторожно спросил он, голос у него был низкий-низкий.

– Да, я Лада.

– Держите…, – он протянул мне ключи и пошел прочь.

– Эй! А как же вы обратно?

– Меня там ждут! – еле слышно попытался он крикнуть.

Я сразу же уселась за руль. Боже, это было незабываемо. Я бы тут жила.

Мы поехали в Калугу, за подарками детям и не только. Трудно назвать ребенком человека семнадцати лет от роду, это уже особь самостоятельная, если можно так выразиться, подростки, они тоже там воспитывались. Мы накупили много чего от солдатиков мальчикам, до косметики девочкам.

Приехали мы туда где-то к четырем часам дня. Директор детского дома вежливо провела нас внутрь, собрала всех детей, их там, кстати, пятьдесят три, в одном зале. Леше пришлось толкнуть речь, о радости, которую нам доставит вручение подарков. Сразу начались вопросы из зала по поводу того, что же нынче за праздник, на что Леша тоже неплохо выкрутился:

– Чтобы детям что-то подарить, не нужно ждать праздника, – в зале повисла тишина. Затем последовали бурные аплодисменты и свист. Сережа сидел в третьем ряду, мы его уже давно заметили. Он был такой лучистый, такой светлый, он мне сразу как-то понравился. Не смотря на условия проживания, Сережа оказался очень добрым и открытым мальчиком, только вот очень худенький. Познакомиться мы с ним смогли, только после всей торжественной церемонии, Леша пошел развлекать директора, а я устремилась в сторону Сережи.