– Нет, не пугайся, все в порядке,
Я кровь стирала со стены.
Дай мне листочек из тетрадки…
И вот ещё, поешь, возьми.
– Поесть? Где ты еду достала?
Что принесла поесть мне ты?
Мадиночка, я так устала…
Откуда у тебя цветы?
Я пить хочу! А ты всё шутишь.
Я пить хочу! Хочу воды!
– Я не шучу, ты что, не будешь?
Ведь нет воды; поешь цветы.
Дожёвывая горький стебель,
С глазами тусклыми от слёз,
Тамара думала о хлебе;
По коже пробегал мороз.
О хлебе том, что её мама
Вчера так бережно пекла…
«Наверно, больше килограмма
Сейчас я б съесть его смогла.
И молока бы, или чаю,
Или хотя б глоток воды…
О, мама, мамочка родная,
Где ты?» Но голосом беды,
Ответил чей-то крик истошный
И развалился на куски…
Невыносимо! Невозможно!
Кошмаром долбится в виски.
Там мальчика, пригнувши к полу,
Орёт насильник, скалясь зло:
«Воды тебе? Вот кока-колла».
И сыпет в рот ему стекло.
Там старшеклассниц бьют и режут,
А здесь стреляют в пацанят…
Нас, как свиней в навозе держат…
Все плачут, стонут и молчат.
И боль привычкой страшной стала,
И детство в прошлом, вдалеке…
«Что будет? – думает Тамара,
Цветок сжимая в кулаке,
Сколько мы дней здесь? Время тоже,
Как муки, потеряло счёт.
Я верю, президент поможет…
Я знаю, он нас всех спасёт.
Мужчины в черных масках смерти
И женщина… Она же мать!
Нет, это нечисть, злые черти,
Они пришли нас убивать.
Весь зал опутан проводами,
Повсюду бомбы, говорят,