ВедьМы, или 300 писем о Любви. Книга 2

А вот дельфины смеются так заразительно, что хочется смеяться вместе с ними.

Когда я в море, то у меня появляется желание остаться под водой и никогда не выходить на сушу. Мир моря гораздо спокойней и гармоничней, чем мир людей, хотя люди умудрились и в него внести хаос.

Но не будем о грустном; если загрустишь, то представь себе смеющуюся акулу! Очень смешно!

Я ничего не хочу. У меня все хорошо. Доброго вечера и ласковой луны.

Письмо 147

Благодарю тебя за фото. Они очень красивые: ты там спокойный и довольный. Ты словно чувствуешь, когда мне плохо и звонишь именно в это время, несмотря на то, что часто придумываешь место, куда меня послать.

Ты ещё не теряешь надежду? Правда? И я тоже.

Скоро мы с Ольгой поедем к губернатору, а потом в Минск: на встречу к профессору. Так тебе будет спокойнее. Не могу понять почему ты нервничаешь?

Хочешь, чтобы я тоже выслала тебе мои фото? Это немного сложно: не люблю фотографироваться. Да и зачем тебе понадобились мои фото? Что это за новости? Приворот что ли ты решил сделать? Шучу, шучу… Ладно, постараюсь тебе выслать то, что найду.

Мне немного грустно оттого, что ты далеко и что расстояние между нами с каждым днём увеличивается во всех отношениях. Иногда так хочется обнять тебя, что воздуха становится мало, но я понимаю, что это абсолютно невозможно. С прошедших жизней и забытых времён между нами осталась лишь тоненькая нить, готовая порваться в любую минуту. Поэтому все воспоминания о тебе вызывают во мне печаль и безысходную тоску.

А когда Ольга сказала мне сегодня про дельфинов, я чуть не расплакалась. Потому что, все, что связано с морем для меня теперь связано с тобой.

Раньше я часто представляла, как мы идём с тобой по вечернему морскому берегу, любуясь на бархатный закат, и море ласкает наши ноги солёными поцелуями.

Неповторимо! Романтично! Прекрасно! Я держу тебя за руку и мне так спокойно и радостно, несмотря на весь этот сумасшедший мир, убаюканный сонной песней моря… Мы с тобой находимся в каком-то другом, нашем мире.

Мне было так хорошо от ощущения что ты рядом. И как же плохо сейчас, когда тебя нет! Нет ни рядом, ни далеко, нет в этой жизни для меня. Вернее ты есть, но совсем другой: чужой и не принимающий мои мечты, воспоминания и чувства. Я снова увлекаюсь и слишком много пишу о своих переживаниях, что наверняка вызовет твоё раздражение. Извини.

И всё же, несмотря на твоё бесконечное молчание и безразличие, я очень волнуюсь за тебя. Наверное ты ещё до конца не понял, что проблема не в твоей неспособности любить, а в страшной силе, стоящей между нами. Это сила колдовства, магии, сила приворота, в корне изменившая твою жизнь и независимо от того будешь ли ты со мной или с кем-то другим, она никогда не отпустит тебя из своих цепких когтей. Я должна предупредить тебя, должна уберечь тебя от этого кошмара, чтобы не случилось то, чего уже невозможно изменить.

Надеюсь, что ты прочитаешь это письмо.

Письмо 148

Я бросаю мои слова и чувства в бездонную пропасть твоего молчания.

Возможно так и должно быть: ты скрылся в свой домик, как улитка и думаешь переждать надвигающуюся бурю. Разве ты не слышишь, как завывает ветер и стонут, не выдерживающие его разрушительного дыхания, деревья? Разве ты не чувствуешь, как приближается опасность? Она уже совсем рядом: близко близко. Ты не считаешься со временем, а она управляет им. Она пожирает твой страх, насыщаясь и становясь всё сильнее и сильнее.

Зачем придавать особый смысл тому, что не существует? Зачем, упираясь в нереальные границы собственного сознания пытаться выдернуть из него понимание происходящего? Не сможешь, не получишь, не поймёшь.

Приворот это как яд медленный и неумолимый, без вкуса, без цвета и запаха…

Его звали Алёша… Он совсем мальчишка, но такой красивый! Его огромные зелёные глаза завораживают, как два бездонных омута, околдовывая, притягивая и разбивая женские сердца… Ему всего 27… Он так похож на свою маму и он так сильно любит её. Они как две капли воды глубокого озера.

Это мама научила его жить, как нужно, подарила ему море ласки и нежности, объяснила, что нельзя никому верить и ни на кого надеяться.

Любви нет! Бери от жизни всё, что можешь! Твоё слово закон! Ты создан для того, чтобы быть первым!

Богатырь парень: сильный, бесстрашный, упрямый. Богатство и власть, самовлюблённость и самодурство. Но это только маска, а под ней душа: слабая и неприкрытая, потерявшаяся и забытая, как брошенный в реку щенок в старом холщёвом мешке… Плывёт душа по течению в никуда, на крутой обрыв бурного водопада жизни и хлёсткими потоками падают слова: «Любви нет! Бери от жизни всё, что можешь! Твоё слово закон! Ты создан для того, чтобы быть первым!»

Мама, мама, родная, единственная. Ты одна любишь и понимаешь! Ты одна жалеешь и бережёшь искренне по-настоящему. Всё остальное в этом мире мишура и ложь…

Алёшенька, сколько женских сердец ты пленил своим богатством и обаянием, сколько семей ты разбил, сколько судеб разрушил.

Подруги матери все твои любовницы на час, на день, на год… Совсем мальчишка, но с сердцем Дон-Жуана, очарованием Аполона, силою Геркулеса и с беспощадностью Дракулы… Алёшенька неразумное дитя отчаявшейся и разочаровавшейся в жизни матери и вечно занятого бизнесмена отца.

Всё разрешено, всё дозволено… Море по колено и горы по плечо… Куда не пойдёшь шёпот злобный и взгляды завистливые; ненависть стелится у твоих ног ласковой кошкой, но горят её глаза недобрым огнём.

Мчится, мчится серебряный конь, очередная подруга, новая машина… Вот она настоящая любовь, вот она истинная страсть. Скорость утоляет боль, снимает усталость, растворяет сомнения, убивает страх. Жизнь, стремительно летящая вперёд на крыльях ветра.

Мелькают за окном, ослеплённые ярким светом фар, поля, леса, города и посёлки. Тьма распластала над головой широкие крылья, щедро украшенные серебристыми бусинками звёзд. Летит, летит в объятия безумная дорога, разбиваясь на миллионы воздушных серых осколков.

Ночь разгульная хозяйка страстей, а день – осуществление задуманных желаний. Жизнь для отважных и молодых-один непрекращающийся и нерушимый миг. Миг-непокорённая вершина, острый пик, египетская пирамида.

Пусть пытаются муравьи и блохи прыгать вокруг сладкого, а он уже преодолел, добился, победил.

Алёшенька, у твоих ног пёстрыми птицами любовные письма, телефонные сообщения с мольбами, просьбами, уговорами… Эти взрослые женщины готовы отдать всё за один твой взгляд, улыбку, поцелуй, за одну ночь с тобою. Эти женщины красивы, богаты, умны, но становятся такими беспомощными и беззащитными в твоих сильных руках. Эти женщины…

Ах, какие же обманчивые игрушки слабость и беззащитность! Претворяются пушистыми, белоснежными котятами, робко забившимися в угол комнаты при свете дня, но стоит ночи швырнуть на землю свои мрачные сети, как загорятся адскими красными огоньками глаза котят-дьяволят, зашипят они и зацарапают острыми когтями по холодному полу и по заблудшей душе.

Ни первая, ни вторая, а может быть и ни третья: попробуй посчитай, вычисли всех их обнадёженных и лишённых. Тем у кого в сердце потёмки не вырвать свет на волю, не забыться в любовных обещаниях и неукротимых желаниях тела.

Это только прикрытие, плотная штора театрального одиночества, а за ней точный расчёт и бесспорный выигрыш… Сатанинская шахматная партия. Они никогда не проигрывают, когда в их руках чёрные, тем более, что белыми уже давно никто не играет.

Сладко спать с чужою женою, нежною и покорною; белые руки змеями по широким плечам и шее… Поцелуи клубничные дразнят и опьяняют. Острый нож любви вонзается в сердце мукою, но месть женская ранит больнее перед горькой разлукою.

Мягкая постель, страстные объятья, чёрные заклятья: – Ворон вороной, чёрною травою и красною землёй, закружи, завьюжи, красавца молодого приворожи… Зелёные глаза, огневая гроза, притяните, привлеките, вечной клятвою свяжите… Это ни шелест опавших листьев: слова заговорные, как река бездонная, холодная и ненасытная, пожирающая волю и сознание, оплетающая стальной паутиною.

Но Алёшенька не знает, не ведает, не чувствует, не верит; жизнь его идёт по-прежнему… Много денег мало доверия, мало друзей много врагов, много силы мало воли…

Горькая вода огненная успокаивает лишь на время, дурманя сознание. Ярость необъяснимая одолевает постоянно, вырываясь, как бешеный пёс с тяжёлой цепи. Ничто не мило, ничто не любо: еда безвкусная, утехи не радостные, дни потускневшие.

И в самом сердце засела иглой раскалённой злоба лютая, необъяснимая на весь род человеческий, на всех этих баб, на всю эту жизнь… Всё опостылело и надоело. Сердце в цепях, душа в оковах.

Но не знает парень горемычный, что это ни грусть лихая, ни болезнь неизлечимая, а приворот бывшей его любовницы суд свой вершит над ним, ломая и калеча жизнь его и всё сильнее затягивая узлы сетей своих…

Не побежал, не вернулся, не упал на колени, не стал прощения просить у коварной злодейки, лишь всё больше грустил и отрекался, уставая от борьбы постоянной и бессмысленной.

Кровавая расплата расписана четырьмя углами по листу, разбросана землёю могильною по нужным местам и проявлена на свет сквозь тьму непримиримую.

Не вернуть молодца злодейке, но проигрывать она не желает…

Трава кровью орошённая, распутье дорог, кресты перекошенные на один приворот другой ложится: от жадности обладания к уничтожению, от сетей к капкану убийственному, безжалостному, от присушки к наговору лютому, смертельному.

Воля зачёркнута жирной чёрной линией траурной. Жизнь склонила послушно голову.

Не тебе одному, Алёшенька тяжёлый крест нести и расплачиваться за легкомыслие и безрассудство, за лихую голову и игры молодецкие.

Приворот на смерть лютую, как яд, в кровь впрыснутый, нет от него спасения и нет никакого убежища.