Храни меня на вираже

– Помоги, пожалуйста! Нужно подстилку с Волчком осторожно вытянуть из клетки – лапки ему буду мять.

Потом Остапенко с интересом наблюдал, как Сима массирует псу задние лапы, спину, живот.

– И так каждый день?

– Несколько раз в день.

– Ого! А зачем так часто? – удивился парень.

– Чтобы мышцы не атрофировались, пока спинной мозг восстанавливается.

– И как долго ты будешь делать Волчку массаж?

– Сколько потребуется, – пожала плечами девушка.

– А ты упёртая! – с уважением произнёс Тарас.

– Не без того, – отшутилась Серафима и украдкой посмотрела на парня.

Прежней холодности к нему как не бывало. Он ещё не стал для Симы другом, но Новицкой было приятно находиться рядом с ним. Девушка не могла объяснить зарождающуюся теплоту в глубине сердца и истолковывала её как благодарность за участие. После они обошли все клетки – у каждого обитателя была своя история, и, если Тарас просил, Серафима рассказывала её. Расстались и вовсе как старые знакомые: девушка проводила Остапенко до самой двери и тепло улыбнулась на прощание. А её уже звали – дежурство наступило, и мохнатым пациентам требовалась помощь.

Тарас подошёл к машине и закурил. Странное чувство испытывал он после визита в «Яранг». С одной стороны, на душе полегчало: дело сделано и нет необходимости ещё раз возвращаться сюда. А с другой стороны, облегчение носило привкус досады: он вдруг понял, что ему было приятно общество кареглазой докторши… Он усмехнулся своим мыслям, сел в машину и уехал.

* * *

Прошло два месяца. На ночь Сима вытаскивала Волчка из клетки, садилась рядом на свёрнутый плед и гладила любимца. Вот и сейчас её рука медленно скользила по холке, по спине, от ушей до колечка хвоста. Вдруг Волчок неожиданно звонко гавкнул, когда её ладонь поравнялась с местом травмы.

– Ты чего? – встревожилась она.

Потом лай повторился снова и снова, и всё на том же месте, словно пёс хотел что-то сказать своей хозяйке.

– Ты что-то чувствуешь? Тебе больно?

Девушка приблизилась к морде Волчка, и тот лизнул её щёку.

– Что же ты мне пытаешься сказать? – задумчиво спросила она.

Когда Серафима положила руку на хвост, пёс зарычал. Перенесла руку к холке – пёс снова зарычал. Вернула ладонь на место травмы – Волчок залаял и вновь лизнул её лицо.

– Кажется, я тебя поняла, умник, буду держать здесь.

От неудобной позы занемела нога, девушка стала растирать её, как вдруг почувствовала, как из центра ладони идёт тепло, да и сама ладонь покраснела в середине.

– Интересно, – пробормотала Новицкая, с удивлением рассматривая руки. – Очень интересно… Ну-ка, а так?

Решившись на эксперимент, закрыла рукой правый глаз – и снова пошло тепло и покалывание, но не такое, как в затёкшей ноге, а приятное. Отняла руку – то ли ей показалось, то ли глаз стал лучше видеть, причём гораздо лучше.

– М-да… дела! – изумилась экспериментаторша.

С того дня следующие четыре месяца Серафима ежедневно клала ладонь на спину Волчка и «лечила» его, свободной рукой набирая текст диссертации. Однажды в один из таких «сеансов» Сима смотрела на экран ноутбука, проверяя написанное, как вдруг хвост чуть поднялся, шлёпнув по экрану.

– Ну-ну, дружок, хорош хулиганить! Видишь, я работаю…

А сама уже с ликованием смотрела на собаку, не смея поверить: хвост! Хвост Волчка ожил! А это значит, восстановились нервные связи в спинном мозге. Ещё через день Волчок начал слабо шевелить задними лапами.

У Серафимы словно открылось второе дыхание: она водила собаку в специальный бассейн, на физиопроцедуры, стимулировала током, делала массаж, выгуливала по пятнадцать – двадцать минут три раза в день на специальной поддержке, снимающей излишнюю нагрузку, чтобы собака могла тихонечко перебирать задними лапами.

Волчок быстро пошёл на поправку, в стационаре он больше не нуждался. Нужно было решать проблему, где собака будет жить. Вопрос о пристрое Волчка в «добрые руки» отпадал сразу: это была её собака, и точка!

В один из рабочих дней Аркадий Ильич застал Серафиму грустной и задумчивой. Такой редко её видели в клинике, и поэтому он тут же поинтересовался:

– Что случилось? Почему наше солнышко выключили?

– Да вот думаю, где Волчок будет жить, – призналась она.

– Ты в общаге живёшь?

– В общаге.

– Понятно.

Шеф зашёл к себе в кабинет и позвонил ректору.

– Самойлов, приветствую, это Ярыгин. А, узнал? Тем лучше. Слу-у-ушай, Григорий Андреевич, дело у меня к тебе научной важности. Аспирантка одна твоя у меня работает, живёт в общаге. Ей для научной статьи нужно, чтоб собака, которую она курирует, была постоянно с ней рядом, так сказать, круглосуточно. Ну ты понял, да? Организуешь? Разумеется, если соседка по комнате будет не против. А с меня экскурсия по моей клинике – человек тридцать с пятого курса приму, ты ж меня знаешь. Считай, договорились.

* * *

Всемогущество утомляет. Эйфория длится недолго, быстро проходит, а после наваливается апатия и тоска, длящаяся веками! Яростное противоборство с дежурным ангелом привнесло заметное оживление в существование демона и очень даже развлекло его. И когда Серафима растворилась в мире людей, он словно что-то потерял…

Скука обрушилась на него со страшной силой. Цель была достигнута – ангел пал, но это был достойнейший соперник! Демон жалел, что всё закончилось слишком быстро… Несколько душ, уже после, стали лёгким трофеем. Это было слишком просто и неинтересно. Ему требовался сильный противник, а такого не было. И, кляня всё на свете, демон отправился за Ней: увидеть ещё раз, ощутить своё превосходство.

Он не знал, в чьём теле окажется её душа, он не знал, сколько будет искать Её, в его распоряжении была вечность. Десять лет нанятый им агент фильтровал особ женского пола с именем Серафима – безрезультатно. Но он даже представить не мог, что Судьба столкнёт их лбами.

Обосноваться с комфортом в мире людей ему не составило большого труда. Его искусства хватило стать наследником достаточно большого состояния. Огромное состояние привлекло бы излишнее внимание к его персоне, а это было не нужно. Его вполне устраивало, что он был акционером двух огромных фирм, ежегодно получающим отличные дивиденды, владельцем нескольких компаний, связанных с продажей и покупкой автомобилей, собственником сети авторемонтных мастерских и торговцем недвижимостью. Он мог себе позволить содержать профессиональную команду для ралли Fervor и быть спонсором и организатором местных соревнований.

Всё это забавляло его, Дмитрия Николаевича Забелина, единственного сына Николая Забелина, оставившего «наследнику» всё своё состояние. Откуда взялся сын у одинокого магната, никто не знал, но в подлинности завещания сомнений не было. Надо отдать должное молодому человеку, Забелин-сын оказался нерасточительным и дальновидным финансистом: часть денег вложил в бизнес, остальные разместил по банкам. Жил уединённо и скромно, позволил себе лишь небольшой загородный дом, к роскоши и дешёвым понтам был равнодушен, за что снискал уважение в определённых кругах. Знали бы его бизнес-партнёры, с кем они садятся за стол переговоров!..

Забелин пребывал в раздумьях. Мало того что душа ангела досталась девочке, которой от силы двадцать пять – двадцать семь лет, так она и не подозревает об этом. Она вообще ничего не помнит, он нашёл её медицинскую карту, диагноз – «частичная потеря памяти»! К такому тридцатипятилетний бывший «враг» не был готов. Он представлял, что они, два соперника, схлестнутся, как раньше, а она… Она даже не узнала Его!

После той встречи на гонках Забелин не приближался к ней, лишь наблюдал. Антон Соболев, механик из его команды, пару раз навещал «сбитыша» и его новую хозяйку в «Яранге» – подбивал клинья. Об этом как-то обмолвились мужики в курилке. Но девушка была занята то собакой, то работой, и в итоге парень переключился на её подругу и соседку по комнате. С Машей ему повезло больше: характер лёгкий, заботливая и уютная, она сразу оценила парня, ответила взаимностью. Антон-то и стал главным осведомителем Забелина. От него Дмитрий узнал, что собака выкарабкалась, что Серафима уже гуляет с ней, правда недолго. А потом Забелин сам увидел её через затонированное окно своей машины.

Сентябрьская погода радовала теплом, синоптики сулили осадки, но дожди всё откладывались. Они вышли на крыльцо общаги, девушка наклонилась к собаке и поправила лёгкий шарфик, поддерживающий собаку под брюхо. Потом они медленно побрели к небольшому скверику напротив. Было видно, как осторожно ступает пёс на задние лапы и как заботливо придерживает его хозяйка. Забелин хотел было выйти из машины и подойти, но передумал. О чём им разговаривать?! Спрашивать о том, что он и так знал, было нелепо… Так и наблюдал их недолгую прогулку, потом уехал.

На следующий день он был рассеян, Серафима никак не шла у него из головы. Из всего былого «небесного арсенала» у неё осталась только чистая душа… Этого было слишком мало, чтобы противостоять ему. Демон и человек! Забелин так не хотел. Мысль про честь и справедливость ему претила, но всё-таки было противно побеждать из-за явного преимущества. И что же получается?! Он зря затеял всё это? Зря искал её? И тут любопытная идея пришла ему в голову. Он уничтожит её! Как человек, не как демон. Он приручит, добьётся любви, а затем сломает её. Да, так будет честно, а ещё интересно: только как человек!

* * *

Через неделю Маша с ликованием размахивала пригласительными билетами перед лицом подруги: