Водопад жизни

– Об Але.

А я думала о любви и ненависти, в которых росла, и о том, как они повлияли на мою судьбу.

ГЛАВА IV

Я снова в Петербурге, в комнате, похожей на купе поезда, который идет по жизни и, неизвестно где следующая остановка. По приезде я сразу же позвонила в «Дискавери». Мне предложили подождать две недели, потому что моя прежняя группа уже улетела. Это было несколько неожиданно. Опять ждать у моря погоды. Дни проходили тупо и бездарно, утекало драгоценное время, а деньги, вырученные от продажи дома, постепенно заканчивались.

С тех пор как у меня в руках появились деньги, я находилась в постоянной тревоге. К ним нужно привыкнуть. Помню ощущение страха, когда получила задаток – 20 тысяч рублей от покупателя дома. Я сразу же побежала в сберкассу и положила их на счёт. Ещё смешнее было, когда мой покупатель пришёл под мухой с пачкой купюр и предложил:

– Давай я тебе отдам их и перевезу вещи, надоело ждать.

До регистрации сделки оставалась неделя. Мой покупатель ходил и маялся. Трезвые и запойные дни чередовались у него в зависимости от того, в ссоре он со своей зазнобой или нет. Зазноба – женщина тридцати пяти лет жила вместе с сыном в пятиэтажке, окна которой выходили на наш дом. Николай – так звали моего покупателя, хотел быть к ней поближе и поэтому приобретал дом. Как только они мирились, он строил грандиозные планы по возведению на месте дома двухэтажного особняка. А когда она гнала его в шею, он запивал, предлагал мне деньги и грозился:

– Я ведь могу и передумать.

Я дрожала от страха, но стойко держалась:

– Деньги вы передадите мне через банк, а сейчас лучше спрячьте их подальше, чтобы, не дай бог, не потерять. А вещи можете потихоньку перевозить.

Сейчас деньги лежали в сбербанке у Гостиного двора и беспокоили меня – вдруг дефолт или ещё какая-нибудь пакость. Мне становилось легче, когда мы что-нибудь на них приобретали, например, купили Илье компьютер с клавишным синтезатором, внесли плату за его учёбу.

Немалую сумму я отдала в фирму «Дискавери», которая готовила мне поездку в Великобританию без собеседования. Дело это у них было хорошо отлажено, но при определенных условиях. Большое значение имело присутствие необходимого человека в назначенное время в нужном месте. Благоприятное стечение обстоятельств повторяется нечасто. Отложив поездку из-за похорон, я кое-что нарушила в этой системе и теперь томилась в ожидании. Мне оставалось только проводить дни в нудных размышлениях или воспоминаниях о покинутом доме. Контраст был слишком резок.

Солнце склонялось к закату, золотило листья на ветках берёзы рядом с окном. Комната, которую мы снимали, находилась на первом этаже. После привычки жить на земле меня это немного утешало. На ветке сидел большой и упитанный черно-белый кот. Его звали Тишка. Он посматривал на воробьев, которые беззаботно чирикали на верхушке дерева, и мяукал от досады – слишком высоко. И кот, и береза, и воробьи бередили мои раны от прощания с домом и животными. Картина отъезда, её последние мгновения стояли у меня перед глазами. Когда на машину погружали мои последние вещи, кошка Альбина выскочила на улицу и металась, не понимая, что происходит. Мы обнялись с соседкой Машей, я едва сдерживала слезы. Она сказала мне на прощание:

– Судьбу не обманешь. – Господи, куда и зачем я еду, какой такой порыв срывает меня с места, которое я люблю и где мы все были так счастливы?

По истечении месяца, а вовсе не двух недель, мне, наконец, сообщили, что я могу выезжать в Москву на собеседование, которое всего лишь формальность, так как момент самый благоприятный, и нужный человек – консул Великобритании, на месте.

Рита оставалась с Ильей. Илья рассудителен, самостоятелен и надёжен, я могла положиться на него. К тому моменту Рита поступила в Петровский колледж. Решение поступать после девяти классов пришло после того, как я поняла, что это лучше, чем мотаться по школам в нашем положении. Мало ли что со мной случится, а у дочери будет специальность. Илья учился на отделении шоу-бизнеса в институте декоративно-прикладного искусства. А я жаждала заработать в Шотландии большие деньги и решить все наши проблемы.

План был неплох и вполне реален. Мы вынашивали его не один день, когда продажа дома была только в проекте. Кроме того, мне настоятельно советовали попробовать себя за границей мои преподаватели на курсах английского языка в Самаре. Девять месяцев, благодаря направлению Биржи труда, я была счастлива заниматься тем, что любила, и, разумеется, показала лучшие в группе способности. А мой художественный перевод стихотворения Leisure повесили на видном месте в учительской и считали его достойным того, чтобы напечатать в местной газете.

Один только червь сомнения грыз меня – Рите всего пятнадцать, трудный и опасный возраст, и характер под стать – ершистый, неуступчивый. Страшно оставить её в огромном городе, который пока занимает 4-е место в мире по преступности, в квартире, где рядом живут два алкоголика. Зловоние из их комнаты, вековая грязь, посещения всяких сомнительных личностей – всё это повергало меня в ужас.

Когда я, неискушённая квартирным вопросом, попыталась снять комнату через объявление в газете, то сразу же попала в «классический» лохотрон. Агентство любезно предоставило мне кучу телефонных номеров, по которым я так ничего и не вызвонила. Потеряв сравнительно небольшие деньги, мне, наконец, удалось снять недорогую комнату на окраине Приморского района. Когда я переступила порог нашего нового жилья, меня замутило от амбре, въевшегося в стены и мебель. Я постелила пару газет на матрац сомнительной чистоты и ненадолго прикорнула. Нужно будет срочно сделать ремонт, – решила я, – благо хозяин предложил это в счёт аренды. Открытое окно не спасало от мерзкого запаха, и, едва прогромыхал под окнами первый трамвай, я уехала к сестре и на два дня слегла с температурой.

Неделю я потратила на то, чтобы сделать ремонт и придать всему божеский вид. Потолок и стены в комнате и ванной покрасили две нанятые женщины – маляры, а полы, особенно в местах общего пользования, мне пришлось отдирать с гигантскими усилиями. Внешнюю чистоту я навела, но это не избавляло от попоек в соседней комнате. Иногда оттуда выползал один из алкоголиков, а другой почти не выходил от бессилия, и однажды сделал нужное дело мимо унитаза. Они смотрели на меня как на невиданное насекомое, которое неизвестно зачем здесь появилось. Инстинктивно я принимала независимый, и даже воинственный вид, мне нельзя было показывать, что я боюсь.

Моей соседкой по площадке оказалась боевая, но добрая женщина, и мне импонировал её стиль поведения. Нередко я звала ее на помощь. Мои горе – жильцы достали её, как слепни корову. Она приходила, руки в бока, и разражалась такой бранью, что пьяная компания в страхе разбегалась. Когда порядок восстанавливался, её серо-голубые глаза лукаво сверкали, и мы хохотали. Как только она поняла, что в лице нас обрела приличных и чистоплотных соседей, то немедленно взяла под свою защиту. Это меня немного утешало.

Стоял тёплый сентябрьский вечер. Всё было готово к отъезду, сумка собрана. Рита сидела на кровати в древней клетчатой шали прабабушки Насти как нахохлившийся воробушек. Шаль была моей реликвией, я верила, что она приносит удачу, и не хотела с ней расстаться. Я поцеловала дочь и отбыла с сильным чувством тревоги.

В Москве для меня была заказана на сутки не самая дешёвая гостиница. Комната показалась мне тесной и неуютной, особенно угнетал красноватый цвет стен. В 10 часов утра я созвонилась со своей протеже, и мы договорились о встрече. В голове не было ни единой мысли, кроме ощущения края и полной неизвестности впереди.

Мартина – так звали мою протеже – оказалась высокой, худой и деловитой особой, она ни на минуту не прекращала говорить по мобильному телефону. По большей части звонили ей. Мне пришлось долго ждать в большой комнате, которая представляла собой нечто среднее между офисом и бухгалтерией. Наконец, когда за окнами уже стемнело, меня пригласили в комнату поменьше, и мы приступили к обсуждению деталей завтрашнего дня. К нам зашёл какой-то мужчина, вероятно, помощник Мартины. Их лица вполне внушали мне доверие, но подспудная тревога не покидала.

– Я уверена, вы пройдёте собеседование, – сказала Мартина. – У вас вполне подходящая, достойная внешность. – Однако, её уверенность не передалась мне. Не пойму – что меня гложет? – висела в воздухе мысль. Мужчина не проронил ни слова.

Затем в комнату вошла клиентка с тёмно-рыжими волосами в сопровождении своей протеже. Еще одна желающая найти свое счастье за границей. Она была чем-то озабочена. Наши «гиды судьбы» вышли посовещаться, а мы остались вдвоем.

– Я буду сто процентов судиться, – процедила сквозь зубы женщина. – Пусть возвращают деньги. Я платила за то, чтобы не проходить собеседование, а теперь они мне заявляют, что оно будет.

У нее был до предела возмущённый вид. Мой лоб покрылся испариной – а вдруг я не пройду собеседование? Кому я там нужна? У меня ни дома, ни какой-либо другой собственности, а мои деньги просто смех. Там нужны богатые. Вся моя затея выглядит по меньшей мере авантюрой. Надо поговорить с Мартиной, прощупать ситуацию с деньгами, но очень уж щекотливо и неприятно.

Вскоре «гиды» вернулись, и рыжеволосая ушла. Помявшись, я заикнулась о том, что не худо бы получить какие-нибудь гарантии. Лучше бы я этого не делала. Мартину словно подменили. Из приветливой и интеллигентной дамы она вдруг превратилась в манекена, из которого вылетала одна и та же фраза:

– Вы готовы прямо сейчас заплатить 27 тысяч?

Как я ни уходила от ответа и пыталась задать ей свой совершенно естественный вопрос, она продолжала в том же духе, как на допросе. Ничего, кроме денег, её со спутником не волновало.

– Если не готовы, я отменяю все договорённости и до свидания.

Я вспомнила заповедь моего рачительного сына – никогда не спешить выкладывать денежки – и подавила искушение достать из своей сумочки треть всей нашей наличности.

– Я готова, но деньги у меня в гостинице.

– Хорошо. Завтра утром я заеду за вами, будьте готовы к девяти утра, и чтобы никаких фокусов. Постарайтесь выспаться, по дороге в машине повторим все детали ещё раз. В консульстве – ни-ни, там может быть прослушка. – И зачем такие предосторожности, если всё так просто и собеседование всего лишь формальность?

У меня страшно болела голова. Я возвращалась в гостиницу пешком. В свете фонарей улицы казались призрачными. Ещё более фантастичной была моя ситуация – что я здесь делаю? Моросил дождь, и пока я добиралась до гостиницы, у меня зуб на зуб не попадал, но не от холода, а от внутренней дрожи.

Впервые в жизни я приблизилась к совершенно незнакомому миру и ощутила чужой дух. А что же будет за границей, если уже здесь мне плохо?

В гостинице легче не стало. Маленькая комната показалась ещё неприветливее, чем утром. Шторы на окнах приобрели зловещий багровый цвет. Я включила телевизор, но он казался чужеродным предметом и не воспринимался моей воспаленной психикой. Я решила отвлечься и повторить фразы, которые дала мне Мартина, но голова совсем отказывала – было лишь одно ощущение тесноты. Я выключила свет и попыталась уснуть. Воздух уплотнился, стало трудно дышать. Всю ночь я металась в бреду как перед казнью, и мне приснилось, что моя иконка, которую я неизменно брала с собой, горит.

Наутро я взглянула на себя в зеркало – серое осунувшееся лицо, тёмные круги под глазами, взлохмаченные волосы. В следующее мгновение пришло решение – я никуда не еду. Я ощущаю стену и не в силах прыгнуть на другую сторону пропасти.

Внизу в холле заметно нервничала Мартина. Она уставилась на меня, как на привидение.

– Я не могу, я решила не ехать, верните мой паспорт. Извините, – только и сказала я обессилевшим голосом.

Мартина была ошарашена, она не произнесла ни слова, вернула мне паспорт и удалилась. Тягостный момент закончился, и я была рада этому.

Что-то вмешалось и почти физически меня не пустило. Причину своего состояния после мистической ночи я была склонна приписать духу тёти Киры, которая для того и умерла, чтобы я никуда не уехала. Судьбу не обманешь.

По дороге на вокзал я постепенно успокоилась, так действует полная определенность. Слетело с плеч всё, что давило и угнетало в последнее время. Я прошла над пропастью, ощутила её смертельный холод и вновь вернулась к себе прежней. Ну и ладно, всё, что ни делается – к лучшему. Зато теперь дочка будет не одна, и это уже хорошо. Завтра мы вместе с Ильей и Ритой подумаем о том, как нам жить в Петербурге. Дети – вот моё достояние и счастье. А сейчас нужно срочно переключиться на что-нибудь другое. Заграница отошла на задний план.

В ожидании поезда я бесцельно бродила по вокзалу, подошла к книжному киоску, и мой блуждающий взгляд упал на небольшую книжку в мягком переплете – «Воин света» Пауло Коэльо. Кажется, моя тольяттинская подруга упоминала это имя и страстно рекомендовала прочесть. Сейчас был хороший повод скоротать время до поезда. Ничего более подходящего для меня в тот момент не могло и быть. Я проглотила книжку в мгновение ока, тут же купила ещё одну – «Алхимик» и читала запоем всю дорогу, словно пила успокаивающий бальзам. Что-то отстраненное вроде философской сказки для взрослых, но очень полезное тому, кто находится на перепутье. В книжке говорилось о том, что всё в жизни неслучайно, и нужно смело смотреть в лицо своей судьбе.

Мысли мои были далеко от Москвы и несостоявшейся Великобритании. Проблема отъезда отпала сама собой и больше не мучила меня. Я вновь была свободным человеком в своей привычной, хоть и неустроенной среде. – «Заграница нам поможет» – посмеялась я над словами Остапа Бендера, а заодно и над собой.

Все пассажиры спали, и я им завидовала, потому что не могла спать сидя. О, как я не люблю сидячие места в долгой дороге, но у них есть одно достоинство – они дешёвые. В тёмное окно врезались лучи света от проносящихся мимо станций. Под мерный стук колёс хорошо думалось и по привычке, которая появилась у меня в последнее время, я снова ушла мыслями в прошлое.

Я отрабатывала последний год по направлению и мечтала все изменить. Но как? Мне 24 года и я не люблю свою профессию. Я не знала, что любимая работа – редкая роскошь, особенно для женщины. Далее – никакой личной жизни и ужасное одиночество. Я научилась жить сама с собой, книги по-прежнему были моими лучшими друзьями. Восемь лет самого цветущего возраста я высушила ненужной мне наукой и делала то, что не хотела. Во имя чего? И что для меня главное в жизни?

Я вспомнила, как услышала новость от тёти Киры, и как больно она меня ударила.

– Таечка, Вадим женился.