Двадцать ноль ноль

Вика не знала, что ей делать. То ли резать салаты и печь пирог, то ли смазывать цепь и качать шины для дальней поездки, то ли сидеть и спокойно ждать приготовленного друзьями сюрприза. Последнее было самым приятным, но и самым мучительным.

Она с удовольствием мучилась этим ожиданием до самого обеда, а после – мучительно наслаждалась предвкушением. Но Янка-хулиганка и носу из дому не казала. И Андрей – вот уж кто балбес! – так и не приехал.

И бесстыжие ягоды на грядке так и не покраснели.

Как говорится, никогда такого не было, и вот опять. Полная растерянность сменилась пустой собранностью, но положение дел от этого никак не поменялось.

Было часа четыре, но у солнца имелся безлимитный абонемент на посещение неба, поэтому вечер и не думал пока наступать.

И делать было совершено нечего. Крыльцо, старый диванчик, и мечтательное настроение. А наушники и маленький карманный приёмник принялись старательно переводить радиоволны в волны звуковые. И «мальчики с окраин» проникновенно просили рассказать им, почему…

А Вике не давала покоя другая песня. Та самая, что она услышала перед Янкиным приездом. Весёлая, заводная и… смешная. Ну правда, что за слова такие? А музыка? И главное, больше нигде ни разочек она не попадалась. Хоть Вика без конца листала частоты эфира. Серебряный дождь – где по умолчанию никогда не поставят ничего подобного; Хит ФМ – вполне возможно – но нет; любимое, правда всё больше попсовое РДВ – никак не решается повторить сей замечательный эксперимент; Рандеву и Русское Радио – конечно, тоже не в счёт, хотя последнее всё чаще цепляет Земфирой, и было бы классно спеть её «Ариведерчи»; дальше – Европа плюс – и вот уж кто должен удовлетворить иссушающее желание новой музыки, но тоже что-то стесняются. Вот был бы такой эфир, где ты сама выбираешь плейлист и слушаешь только то, что нравится тебе. Нет, есть, конечно, всякие «лети с приветом» и «по заявкам», но это будет выглядеть смешно:

– Здравствуйте, а поставьте, пожалуйста, песню про… Не помню названия, там такие слова: Фристайла! И что-то про озон! Ха-ха-ха.

Но песню очень хотелось услышать.

А в дверь опять кто-то стучал…

Вика сначала подумала, что это у Яны совесть выспалась, поэтому сдёрнула наушники и излишне резко открыла дверь, готовая великодушно принимать извинения, объяснения и тому подобное… Но… На пороге стоял Алексей, со странной виноватой улыбкой.

– Привет? – Вика точно помнила, что сегодня не вторник, и не понимала радуется она его приходу или нет.

– Привет…

Только одно слово, но во взгляде и в улыбке их будто миллион. Со вздохом гость решился продолжить:

– Вика, я пришёл —

…чтобы просто увидеть тебя…

– сказать, что мне —

…не спалось этой ночью…

– очень нужна —

…твоя ослепительная улыбка…

– ещё одна банка молока.

Пока Вика хлопала глазами, пытаясь определить, что она действительно услышала, а что ей примечталось, Алексей продолжил:

– Конечно, если есть лишнее.

– Да… Только утреннее. Подойдёт?

Молчаливый кивок без отвода глаз.

И вот она уже на кухне, торопливо наливает ледяное молоко. Островки кремовых сливок вытягиваются в реки, соскальзывая вниз, а часть остаётся на стекле. А в голове ворох мыслей, что надо было сначала легко, как бабушка, крутануть банку и перемешать… И что сегодня точно не вторник, но ОН пришёл. И что сегодня её День Рождения. И она не может, просто не может поднять глаза, чтобы встретиться с его взглядом.

Молоко всё-таки было предлогом. Это стало понятно, когда Лёшка, уходя, чуть не забыл банку на столе. Просто Вика понесла его остатки в холодильник, что стоял в сенях, и слегка запуталась в тюлевой занавеске. Невозможно глупо зацепилась заколкой и не могла отцепиться, пока на помощь не подоспел Алексей. (Да что он всё время спасает её!). А потом он спросил, почему нет света…

– Просто в наш дом ударила молния.

– Серьёзно?

– Серьёзнее некуда, – хмыкнула Вика и, уже спустившись с крылечка вспомнила: – Молоко! – и сама вернулась за банкой.

А потом они недолго постояли в дверях. Вика со смехом рассказала подробности субботнего происшествия. Лёшка заявил, что никакой грозы не было, потом вспомнил, что сам приехал только в воскресенье. Рассмешил, ага. И ещё, про то, как вчера искал их дом, потому что первый раз в этой деревне. Что бабушка махнула рукой: «там». Но «там», куда она махнула, оказалось болото, в общем-то, живописное, но молока у него не было…

От того, что Вика уже минут десять сдержанно и вроде бы элегантно хихикала, у неё заболели скулы… Но это было единственное, что она могла делать, глядя на Алексея. Ну просто он был нереально клёвый. И явно сам хотел ей понравиться. Зря старался. В смысле, Вика уже давно всё про себя поняла… Что она там себе напридумывала про «ни за что и никогда»? Смешная такая, наивная. Нет, ведь она не знала, что бывают такие парни. И где его так смотреть учили?! Всё, пропала девчонка. Только надо держать лицо и не показывать виду, что прям всё настолько… Посерьёзнее, девочка, будь посерьёзнее…

Вику спасла подошедшая (так невовремя!) Яна. Лёшка кивнул на её ироничный «привет», и непринужденно сказал, (глядя Вике в глаза), что завтра обязательно придёт опять.

– Ага, пока, – Вика вроде бы удачно скопировала Янкину интонацию, но та нахмурилась.

И стоило Алексею уйти на расстояние слышимости, накинулась на Вику.

– Это ещё кто?

– Лёшка. Просто за молоком к нам приходит…

– Просто?

Вика неуверенно кивнула. Янка усмехнулась:

– А сколько ему лет?

– Не знаю.

– А где живёт?

– Тоже не знаю…

– А девушка у него есть?

Вика развела руками.

– Да, чудо моё, такие вопросы первым делом надо выяснять. Так, завтра всё узнаешь, мне расскажешь!

– Погоди, мне он, вообще-то, и самой нравится!

– Вот и прокололась! – засмеялась хитрая Янка, – я же вижу, что ты ему чуть ли не в рот заглядываешь.

– Что, так заметно? – понурилась Вика и села на лавочку. Рядом присела гордая и строгая Яна.

Вика же сделала выводы, расставила приоритеты и со спокойной совестью решила выкинуть из головы этого подозрительного и в то же время – умопомрачительного Алексея. Хотя бы ненадолго.