Игра лжецов

– Ноги уже болят от каблуков, – немного неловко пожаловалась она, явно рассчитывая на совместное ворчание в качестве начала разговора.

Анита со смешком приподняла длинную юбку своего платья.

– Папочка одарил лишними сантиметрами в росте, так что…

– Везучая. Чёрт, тебе во всем повезло, да?

– Неужели?

Убедившись, что шторы достаточно их прикрывают, Анита задрала платье ещё выше. Сначала перепутала ноги – подвязка-кобура с правой стороны удерживала небольшой, типично женский револьвер. Малыш, предназначенный просто для того, чтобы пронести незамеченным в качестве последней защиты. А вот на левой ноге в таком же футляре у неё хранилась фляжка с чем-то покрепче шампанского и вина, которые подавали дамам на таких вечерах.

– Ну да, – Джульетта проводила фляжку любопытным взглядом. – Тебя не закрыли в частном пансионе с тех пор, как ты научилась ходить. Тебе не назначили мужа без твоего ведома. Тебя не водят по этим балам, как куклу.

– О боже мой. Почему, ты думаешь, я сегодня здесь? Мой отец выбрал это платье за меня.

Джульетта поморщилась, переводя взгляд с фляжки на декольте Аниты, которая как раз сделала глоток джина, заранее перемешанного с тоником.

Юная мисс Луккезе ведь, правда, была совсем девочкой – младше Аниты на три, четыре года? Если ещё старшую школу не закончила. И было очевидно, что отец держал её как невесту на выданье под замком. Никаких мышц, никаких мозолей на пальцах, никаких шрамов. Только тонкие запястья и хрупкие выступающие ключицы под дорогими украшениями.

– Это даже забавно, что всем вокруг кажется, что я отличаюсь от тебя. Держи, выпей. И не отнекивайся, я знаю, что творится в частных школах.

Джульетта тоже сначала бросила внимательный взгляд в сторону залы, потом взяла фляжку. Выдохнула, прежде чем сделать весьма глубокий глоток.

– У тебя как минимум есть какой-то выбор, Анита. Ты руководишь своей жизнью.

Не выдержав, Анита засмеялась.

– Ты не понимаешь, как это смешно, – попыталась объясниться она, увидев оскорблённый взгляд Джульетты. – Слушай. На самом деле… конечно, я могу отстрелить яйца мужику, который не понимает слово «нет», и моя семья защитит меня. Но сначала я должна буду убедить их, «выполнить работу», как говорит папа. Он не отдаст им приказ. Он не скажет, чтобы я слушалась мужа, но и не встанет на мою сторону, пока я не устрою представление для него. И он… он такой же как и твой. Он не спрашивал, что я хочу делать. Хочу ли я учиться в пансионе или проводить всю ночь в тире, чтобы уметь отстреливать те самые яйца. Он просто дал мне пистолет. И наказывал, если я отказывалась.

Анита опрокинула в себя флягу, позволяя обжигающему вкусу алкоголя отогнать неприятные воспоминания.

– Нет. Выбора у меня тоже никакого не было. Как и у тебя. Выбор в этом мире есть только у сильнейших – а мы совсем не на верхушке пищевой цепи. Никто из нашего поколения. Даже, я уверена, твой жених. Кстати, кого тебе выбрали? Кто стал Ромео?

Девочка, как Анита и ожидала, закатила глаза и даже вырвала у неё из рук фляжку.

– Ты не представляешь, как я устала от этих шуток. Но ладно. Искренность в обмен на искренность – хотя много утешения мне твои слова дали, конечно. Никому не рассказывай, ладно?

Анита покивала, с интересом наклоняясь вперёд.

– Дэнни Дженовезе.

Несколько секунд Анита ждала смеха, признание в шутке. Но ничего подобного не последовало.

– Дэниель Дженовезе? Две из Пяти Семей объединяются?

Это было гигантской новостью – опасной новостью. Дженовезе пережили большую часть чисток и арестов и в восьмидесятых, и нулевых. Остались самой могущественной и большой семьёй даже сейчас. Дедуля Каваллонне отвоевал себе половину Бруклина от Дженовезе ценой многих тысяч долларов и многих литров крови. Потом Адрианно закончил прочерчивать границу по Лонг-Айленду заказными убийствами и торгом. Но даже потеряв целый остров, Дженовезе не потеряли в численности и опасности.

А теперь они собирались объединиться с Луккезе? Это же как образование новой страны на карте – изменится всё!

– Нет, мы не объединяемся, – прервала её панические мысли Джульетта и немного грустно улыбнулась, делая свой глоток из фляжки.

На металлическом горлышке уже перемешались их помады.

– Тогда зачем этот брак?

– Это как доктрина взаимного гарантированного уничтожения. Мы, по факту, заложники. Отцы долго торговались, спорили, кто будет жить в чьём доме. В результате ничья. На свадьбу нам подарят роскошный особняк. Кажется, кстати, в Бруклине – вроде как на третьей, нейтральной стороне. Думаю поэтому папочка пригласил вас. По договорённости, мы будем жить в этом особняке в окружении одинакового количества слуг с обеих сторон. Если кто-то из семей решит вернуться в шестидесятые – ну, ещё одно заказное убийство или перестрелка на общей границе… нас убьёт наша же прислуга. Вот таким образом достигнут мир между двумя семьями.

Джульетта невесело приподняла флягу в тосте. Анита пыталась сложить картинку у себя в голове.

– Это же… это полный бред.

– Дорогие сын и дочка должны будут остановить целые семьи от какого-нибудь глупого поступка. Да. Мне тоже очень нравятся мои перспективы. Так что нет, Анита Каваллонне, тебе всё же очень-очень повезло.

– И твой отец пытается склонить чашу весов в свою сторону. Убедиться, что в случае чего тебя сможем защитить мы.

– Видимо, посчитал, что вы, Каваллонне, достаточно безумные, чтобы пойти против Дженовезе. Вы же делали это в прошлом.

Джульетта протянула флягу обратно, но Анита отмахнулась.

– Допивай, тебе явно нужнее.

Она сглотнула нервно, обдумывая возможные варианты.

– Слушай. Чёрт. Я бы хотела пообещать, что помогу в случае чего, но я… я не знаю, что смогу сделать в самом деле.

– Я знаю, – Джульетта послушно проглотила остатки джина и вытерла уголки губ пальцами, таким же жестом, как делала это Анита. – Я тоже понятия не имею, на что папа рассчитывает. Ну и ладно. Мне стало легче просто от того, что я кому-то это высказала. Многие девочки из… моего поколения и моего круга… они считают счастьем уже то, что я не отправляюсь в семью и дом своего мужа на его милость, понимаешь? А я бы просто хотела… поступить в университет.

– Да? – Анита пересела к ней на банкетку, зная, куда можно увести этот печальный разговор. – Куда?

– В Массачусетский технологический.

– Ты серьёзно?!

Джульетта пожала плечами, раскрасневшись то ли от алкоголя, то ли от смущения.

– Единственное, в чём я могу быть полезна семье и мужу – управлять хозяйством. Следить за счетами, вести дела. Так что я много занималась математикой. И мне так это нравится… ты когда-нибудь задумывалась, как многое может открыть нам астрофизика?

– Нет, но мой друг, Алессандер, занимается программированием. Я ничего не понимаю в кодах, но часто его слушаю. Рассказывай и ты.

В глазах у Джульетты впервые за весь вечер загорелись звёзды. Анита приготовилась слушать непонятные термины.

Однако кто-то грозно и решительно топал по направлению к ним. Джульетта нервно заметалась, пытаясь спрятать фляжку на пустом балконе. Анита вскочила на ноги и первая направилась к выходу – почему-то ей подумалось, что это Алессандру надоело её ждать.

Вместо Алессандра перед ней возвышалась совсем другая гора мышц и смуглой кожи – черные вьющиеся волосы, чёрные глаза, шрам от губы по всему подбородку и линии татуировок, виднеющиеся из-под рубашки.

Дэниель Дженовезе.

Джульетта шумно вздохнула за её спиной, а Анита машинально попыталась расправить плечи и встать как можно расслабленнее, будто её ничего и не беспокоило.