Напиши Мне Любовь

– Н-нет, – покраснев, соврала Клара.

– Ты так часто за мной ходишь, что я чувствую себя обязанным. Пойдем, провожу.

Прогулкой это назвать было трудно. Саша шел, даже не пытаясь завести разговор, а Клара, если бы и захотела, вовсе не смогла бы двух слов связать. И только пульс учащенно бился и отказывался возвращаться к прежнему нормальному ритму.

Так в молчании дошли до дома. Стемнело, одинокий фонарь расчертил пустынную улицу длинными тенями деревьев. Клара остановилась.

– Пришли.

В зыбком рассеянном свете она сама казалась свечой на ветру: дунь – и погаснет, укрой ладонями – и трепетное пламя отзовется теплом.

Неожиданно для себя Саша произнес:

– Приходи как-нибудь в ДК.

– Хорошо, – ответила она кротко.

Стараясь не разбудить Веру, Клара, счастливо улыбаясь, скользнула в постель, сложила ладошки под голову и, в надежде скорее приблизить завтрашний день, уснула, даже не вспомнив, что он так и не спросил, как ее зовут.

Сон оказался недолгим. Клара проснулась от страха, что опоздала, и Саша, не дождавшись ее, ушел.

– Подожди, я сейчас, – прошептала девушка, накинув свободное ситцевое платье и наскоро обувшись, выбежала на улицу.

Отцовские часы на тумбочке показывали 3:43.

Предрассветное утро. Еще пару минут, и алое зарево ворвется в небо, приглашая за собой солнце. Вот уже в высокой дали медленно растекается лилово-розовый перламутр, у самого горизонта вспыхивает ослепительная корона – солнечный шар в золотой оправе разгорается и дарит земле драгоценное тепло. Небо наполняется бесконечной голубизной, которая очень скоро украсится кружевными облаками.

Клара, повинуясь неодолимому желанию увидеть рассвет, торопилась навстречу поднимающемуся светилу и вскоре оказалась на прибрежном склоне Вычегды.

Ближние луга уже раскрыли объятия новому дню. Капельки росы, еще наполненные ночной прохладой, замирают в траве, а самые крошечные, похожие на девичьи слезы, исчезают прямо на глазах, обласканные добрыми лучами. Божья коровка торопливо подбирается к росинке, чтобы успеть умыться, а бабочки еще не проснулись. Первую трель жаворонка подхватывают другие птицы, бодрой песней пробуждая округу.

Клара, шагая по высокой траве и не замечая, что промокли тапочки, надетые на босу ногу, искренне восхитилась: «Здесь так красиво! Такого места нет нигде в мире!». Не задерживаясь на речном крутояре, она сбежала на пустынный песчаный берег, остановилась у самой кромки воды, в которой плескался солнечный диск. Вглядываясь в речную даль, растворившуюся в небесной выси и переливающуюся позолоченными бликами, она подставила лицо утренней свежести, такой чистой, что хотелось ее пить.

У восхода скоротечное, но совершенно волшебное время. В эти минуты твои мечты никто не назовет пустыми или несбыточными. И нет нужды скрывать их. Не умея выразить словами чувство, которое испытывает девушка, влюбившаяся с первого взгляда, она повторяла одно лишь имя: «Сашка, Саша, Сашенька…».

Доверяя реке самое сокровенное, Клара не знала, не понимала, что с этим делать. Как узнать, что любовь настоящая? Кто подскажет, как быть и чего ожидать? Нужно ли слушать сердце, жить случайными встречами и мимолетными взглядами? Ждать взаимности – все равно, что ловить солнце в реке …Может, не стоит мечтать?

Она прижала ладони к щекам и порывисто вздохнула: «Мне не трудно будет все время помнить о Нем, трудно будет забыть».

На ближайшей сосне пронзительно каркнула ворона.

С ума можно сойти, когда никого нет рядом.

Глава пятая

Целую неделю бригаду лихорадило – отставали от графика. Сверхурочная работа валила с ног, даже думать не оставалось сил.

Сегодня ее неожиданно вызвал к себе бригадир и без лишних предисловий объявил:

– Значит так, девонька, к работе ты больше не допускаешься. Медкомиссия тебя забраковала, а с ней не поспоришь. Так что, собирай вещи и – домой, готовься к отъезду.

Клара вздрогнула и вся съежилась, кровь застучала в висках. «Домой!», – девушка, объятая ужасом, стояла как вкопанная. Она молчала не в силах произнести ни слова, и только слезы горошинами катились по щекам. Перед ней лихорадочно проносились не лучшие годы жизни.

Кларе одиннадцать. Прошло уже несколько лет со времени гибели отца на войне. Тогда как-то разом для нее закончилось детство. Родной дом не узнать. Здесь прочно поселились безысходная тоска и панический страх в ожидании прихода мачехи, перестал звенеть детский смех, говорили мало, чаще всего шепотом. Безрадостные дни складывались в месяцы, в годы, и ничего не менялось: учеба, изнуряющая стирка, работа, усталость и постоянное чувство голода – всегда хотелось что-нибудь съесть. Старшие дети уже два года не дают о себе знать, живут самостоятельно, даже адресов не оставили.

Мачеха давно забросила хозяйство. Уже невозможно было скрывать, что она окончательно спивается, иногда пропадая где-то неделями. А когда возвращалась после очередного загула, все, что от нее слышали перепуганные дети: «Убирайтесь! Вон, дармоеды!». Единственным желанием Клары стало освободиться от страха, от бессмысленной злобы и попреков мачехи, по существу, сломленной несчастьем женщины…

При первой возможности она ушла…

Клара, подавленная услышанной новостью, продолжала стоять, ничего не видя вокруг и не в силах отогнать сковавший ее ужас возврата к прошлому.

– Мне некуда ехать, – только и смогла вымолвить она. – У меня нет дома!

– Вот ведь незадача, – сочувственно протянул бригадир. – Что ж мне с тобой делать, бедолага? – потирая подбородок, задался он вопросом. – Дай-ка подумать. …– И, спустя мгновение, щелкнул пальцами: – Вот что, через неделю в Доме культуры освободится местечко. Директор жаловался, кассирша уходит, рожать собралась. Пойдешь на ее место?

В бессильном отчаянии обреченно опустив голову, не реагируя на слова, Клара продолжала молчать. И только тяжелым молотом било в висок: «Домой…домой…».

– Ну, как, пойдешь? – дотронулся бригадир до плеча девушки.

Когда сквозь затуманенное страхом сознание до нее дошла суть сказанного, Клара засияла так, что лампочка Ильича в сравнении с ней – тусклый фонарик, и кинулась бригадиру на шею.

– Спасибо, спасибо вам огромное! Дорогой вы мой бригадир! Самый лучший во всем Советском Союзе! О таком я и мечтать не могла. Я остаюсь! Остаюсь!

– Вот стрекоза, – добродушно покачав головой, усмехнулся бригадир и направился в бытовку.

– Я смогу! Я понятливая! – крикнула ему вдогонку Клара и вприпрыжку помчалась домой, счастливая, что теперь будет часто видеть своего Сашу.

У бригадира весь день было хорошее настроение.

– Какая молоденькая! – взглянув исподлобья на вошедшую в кабинет девушку и жестом указав на стул, протянул директор Дома культуры. – Работа, так сказать, ответственная, с деньгами. Справишься? – недоверчиво хмыкнув, спросил он.

Клара, одетая в темную юбку и светлую кофточку с рукавами фонариком, на ногах – белые носочки и босоножки, продолжала стоять, не зная, куда деть руки. Не отрывая глаз от сидящего за столом грузного мужчины, она терпеливо наблюдала, как тот деловито перекладывает с места на место какие-то документы.

– Возьмем тебя, так сказать, с испытательным сроком. Не подведи

бригадира – он за тебя просил. – Прервав многозначительное молчание и строго взглянув на девушку, директор протянул ей подписанное заявление.

– Я аккуратная. Буду стараться! – Желая казаться уверенной, Клара храбро заявила: – Буду работать с полной отдачей. Обещаю! Вам не придется жалеть, что взяли меня…так сказать, – неожиданно добавила она, не замечая удивленного взгляда директора.

Клара достаточно быстро освоила новую работу. Ей всё нравилось, у нее всё получалось.

Как только выпадала свободная минута, Клара старалась увидеть художника Дома Культуры: ходила по этажам, прогуливаясь вокруг здания, украдкой заглядывала в окна, после работы намеренно задерживалась на лестнице у входа, надеясь, что он появится.

В конце концов, девушка решилась сама отыскать мастерскую Саши. Клара буквально пролетела фойе и торопливо прошагала в сторону длинного коридора. Боязливо озираясь, она вглядывалась в таблички, не зная, в какую дверь постучаться, и, не заметив идущего навстречу человека, нечаянно столкнулась с ним, но устояла и, потирая лоб, подняла глаза. Перед ней – Он.

Пробормотав извинения, Саша обошел ее и ухватился за ручку ближайшей двери.

– А что это за кабинет? Вы там работаете?