Крысоголовые

Я едва держалась на ногах, с трудом сохраняла равновесие и не понимала, что же всё-таки со мной происходит.

А бабушка была так далеко…

И, по-видимому, очень занята…

Ей было не до меня, а мне было плохо. И не просто плохо. Мне было до отвращения тяжело. Я буквально разваливалась на куски.

Неопределённость убивала.

Я спрятала скутер на привычном месте и без сил опустилась рядом. Не только идти – шевельнуться не могла.

Место было диким и абсолютно, просто фантастически, безлюдным. Я потому его и выбрала, что здесь всегда тихо, пустынно, людских голосов не слышно и присутствие на земле других людей никак не ощущается.

Но сейчас это присутствие было ощутимым. Нет, не зрением, не слухом и не обонянием обнаружила я неподалёку от себя явное присутствие посторонних. Я увидела их внутренним взором, ощутила с помощью шестого или какого там по счёту чувства. Сработала интуиция и что-то ещё.

Я просто знала, поняла в какой-то миг, что в моих любимых пещерах кто-то есть. Явной враждебностью и опасностью повеяло на меня от привычного, до боли знакомого места.

Это было странно, непривычно, неожиданно, но это было реальностью, к которой мне надо было притерпеться, с которой надо было ужиться.

Я не торопилась покидать своего убежища. В густом кустарнике разглядеть меня было непросто, так что тут я была в относительной безопасности. Тут можно было спокойно подумать, сосредоточиться и принять какое-то решение.

Как только я поняла, откуда исходит угроза, сила начала возвращаться ко мне. Никакой боли, никакой паники, никакого отчаяния. Всё разом стало на свои места, я собралась, в мгновение ока превратившись в сгусток энергии.

Это снова была я. Любимая внучка моей любимой бабушки.

Я бесшумно встала и так же бесшумно двинулась по направлению к ближайшему входу в пещеру. В любое время дня и ночи по самому густому лесу я могла незамеченной проскользнуть куда угодно. Я превращалась в скользящую по воздуху тень, и мои движения не нарушали тишину ни единым звуком.

У входа я прислушалась.

Точно.

Внутри люди.

До меня донёсся еле различимый гул их голосов. Слишком слабый, чтобы его услышал обычный человек, но вполне достаточный для меня. Гул, из которого вычленить отдельные звуки пока не представлялось возможным. Но это – пока…

Я прислушалась, слегка прикрыв глаза, и темнота услужливо обрисовала мне очертания посетителей моей любимой пещеры.

Странные очертания…

Они были достаточно далеко и в то же время совсем рядом. Только руку протяни. Моё подсознание приблизило их ко мне вплотную, и, разглядев их, я вздрогнула.

Моя бабушка в любой ситуации могла сохранить спокойствие сфинкса. Она была хорошим образцом для подражания. Если бы не её школа, я заорала бы от ужаса, увидев спрятавшихся в пещерах.

Силуэты были не просто странными. Они были страшными, хоть и похожими на людские, но…

Снизу их тела были обычными, человеческими. А вот то, что было на месте головы, нисколько не походило на человеческую голову.

Я впала в транс. Да что же это, Господи?! На что это похоже?

Контур фигур приблизился, увеличился в размерах, обрисовался чётче, и я с ужасом увидела, что вполне человеческое тело венчает крысиная голова! Огромная крысиная морда размером с человеческую голову! Шеи монстров тоже были серыми, слегка морщинистыми и покрытыми редкой, гладкой шерстью и нисколько не напоминали человеческие.

Меня непроизвольно качнуло. Что это?! Галлюцинация? Ведь не зря же так болела голова? Или это реальность? Чуждая, враждебная реальность, предвестником которой и было моё внезапное болезненное состояние? Неужели именно так выглядит та опасность, которую я почувствовала давно и никак не могла обнаружить её источник?!

Крысоголовые шли прямо на меня.

Их было немного.

Всего четверо.

А я была одна. И мне было страшно. Я не знала, что делать, но понимала, что уйти, ничего не выяснив и не поняв, я не смогу. Да и кто его знает, успею ли я скрыться, уйти незамеченной?! Ведь понятно, что добра от подобных монстров ждать не приходится. Если меня обнаружат, я навеки останусь в этих пещерах, живой меня точно больше никто не увидит – в этом у меня сомнений не было.

Крысоголовые стремительно приближались, а я всё ещё стояла на месте, словно приросла к матушке земле на веки вечные.

Сбоку, недалеко от входа в пещеру, было огромное нагромождение камней – валунов разных размеров. Между камнями образовались пустоты. Разные: от самых маленьких до таких, где и слона запросто спрячешь.

В своё время я не поленилась и обследовала их все, поэтому сейчас я просто проскользнула вглубь природной каменной постройки, заняла одну такую пустую нишу и затаилась там.

Голоса доносились до меня уже явно. Их услышал бы любой человек на моём месте. Даже самый обычный, пожалуй, даже слегка глуховатый. Слов разобрать было пока нельзя, но парочка голосов показалась мне знакомыми.

Я скорчила лёгкую гримасу, чуть нахмурилась, немного усилий и – вот он результат! Я идентифицировала голос нашего мэра, первым выделив его из хора голосов, а потом узнала и второй. Это был голос директора школы, той самой, где учились сначала мои дети, потом старшие внуки, а теперь и младшие собирались туда же.

Странно, зачем им понадобились заброшенные и забытые пещеры?! Что они делают здесь? Да ещё с такими необычными (чтоб не сказать большего) масками на лицах?

Это были не маски.

Омерзительные крысиные головы сидели на крепких шеях как влитые. Поворот голов вправо, влево, несколько неторопливых шагов, и вот крысоголовые уже стоят на тропинке, вполголоса заканчивая разговор.

Директор школы в привычном костюме вполне узнаваем. Вот он поднял руку в привычном же жесте и провёл пятернёй по голове. Я содрогнулась от отвращения. Крысиная морда не вызывает во мне ничего, кроме брезгливости, сколько бы ни твердили об уме крыс и об их приспособленности к любым условиям жизни. Любоваться крысами я не умею. Тем более в таком варианте: вид бледной человеческой руки на серой крысиной голове вызывал тошноту. А ещё – галстуки на серых, чуть морщинистых шеях…

Мэра я тоже узнала без труда. Короткие кривые ноги и пивной живот не спрячет никакая крысиная морда.

А вот двое других…

Пока они остались для меня загадкой. К сожалению, для одного из них моё пребывание в камнях, кажется, становилось явью.

Один из тех, кого я не смогла узнать, худощавый, подтянутый и высокий, достаточно атлетически сложенный, вдруг резко закрутил головой и стал принюхиваться. Оскаленная морда, казалось, ещё больше заострилась, тело напряглось, и вся его напряжённая фигура выражала в этот момент одну неприкрытую готовность уничтожить любого, кто осмелится встать на пути. Нос его ходил ходуном, шумно втягивая в себя воздух.

– Тихо, – услышала я его предостерегающий шёпот и увидела, как он насторожился. Троица послушно замерла. – Чувствуете чужой запах? Запах постороннего человека? – он угрожающе оскалил зубы и повернулся лицом к своим спутникам.

Я с трудом заглушила дикий страх, который охватил меня при одном только взгляде на оскаленную мерзкую физиономию, мысленно обвила себя вакуумом и сверху для надёжности накрыла непроницаемым колпаком.

– Нет, – ответил тот, второй, которого я тоже не узнала, старательно принюхиваясь. – Я ничего не чувствую.

– Я тоже, – прошипел мэр, старательно озираясь по сторонам.

– И я, – съёжился директор, глядя себе под ноги.

Незнакомец, который учуял мой запах, резко выдохнул, ещё раз крупно вздохнул, пошевелил носом и с сомнением в голосе произнёс: