Бумеранг

Только в сумерках

Когда в комнаты входит свет мягких ламп

Он разрешает соглядатаям подсматривать за собой

Видения наполняют прозрачную пустоту

Сторожевые несуществующих складов покидают свои посты

И бедовые еврейские парни

Находят там каждый своё

Портрет Жан, Часть Речи, Этика, Капитал, Бессознательное, Камень.

Бедовые еврейские парни разбрелись по всему свету

А столица остаётся на месте

Средоточие и исток неизменен

Эти мирные воды разливаются всё шире,

преумножают наши знания и скорби

но сам Иерусалим остаётся всё тот же

Храмы Соломона и Ирода по-прежнему великолепны

жёлтый металл и поныне отлит в золотого тельца

И ничего не стоит

Месячное жалованье населения – жалкие вдовьи лепты

Но мы не жалуемся

Лишь плачем иногда у нарочной стены

сезон бесконечных дождей и слёз сменяет засуха

впрочем голод не страшен

здесь все сыты двумя рыбами Мёртвого моря и

пятью хлебами маломощных земель

В колодцах вино, а не вода

Так легко напиться и забыться

на каменоломнях перемалывают кости и несчастья в муку

но у гибели здесь прекрасное лицо Саломеи

танец смерти чарует

поэтому мы, крестоносцы

умираем без сожаления и страха -

все воскреснем на третий день

под английские псалмы сэра Уильяма

в нашем вечном городе Иерусалиме

все, открыв слепые до этого глаза, вновь увидим странные облака

8

Приход августа

1

Свершилось, резкий поворот небесного рулевого

Мощный поворот нашего корабля на прохладу

Влечёт за собой широкую дорожку последствий

Достаток пресной воды отныне и всё, что под этим подразумевается -

пение птиц стрижёт воздух,

на лоскутки вжик и фьють,

кустарники бьют ветру поклоны в пояс

в благодарность за свежесть

в августе после адской жары, пятидесяти градусов по Цельсию

пропахшей потом одежды, вялости, раздражительности, чугунных лбов

наконец-то – любовь, и новая вечная жизнь извлекается

из моей сущности, словно кто-то зачерпнул чистейшей воды в колодце