Сердце на грани

Движение и музыка настолько наполнили мою душу светом, что тьма, поджидающая дома, пронзила меня лезвием насквозь.

После гибели папы нам пришлось продать нашу старую квартиру в хорошем спокойном районе и переехать в другую, которая находилась почти на окраине города. Коммунальные услуги были дешевле, да и остатки от продажи пошли на жизнь. Пусть у нас с братом и было пособие по потере кормильца, оно не могло покрыть все расходы. Влад уже учился в школе, а мне только предстояло пойти в первый класс. С работы же мама ушла спустя несколько лет. Точнее, ее уволили.

К скромной жизни я привыкла, а вот к маминому алкогольному пристрастию нет. Я ненавидела, когда она притрагивается к любому спиртному, а пила она почти каждый день. И сегодня не стало исключением.

Уже поднимаясь по последним ступеням в обшарпанном подъезде, я слышу громкие голоса, доносящиеся из нашей квартиры. Не знаю, их имен, да и не хочу знать, но мама обзавелась дружками, которые разделяют ее “интерес”.

– Черт, – ругаюсь себе под нос.

Гнев и раздражение в миг просачиваются под кожу, отодвигая на задний план все светлые эмоции от прекрасного дня, проведенного за любимым делом.

Я собираюсь отпереть дверь, но ключ не проворачивается.

– Ну, конечно, зачем закрывать?

Громко хлопнув дверью, я быстро скидываю кроссовки, вешаю тренч и направляюсь на кухню, где кто-то издает отвратительные звуки, которые принято называть смехом.

Картина маслом. Гора немытой посуды валяется в раковине, резкий запах сигаретного дыма смешался с перегаром, а за столом сидит компания из трех человек: мама и два мне незнакомых мужика. Живот скрутило от злости и вида этих людей.

– Можно тебя на минуту? – цежу я, глядя на маму, и сразу ухожу в гостиную, потому что смотреть на происходящее нет желания.

Послышались очередные смешки и шарканье тапок.

Держась за стену, мама входит в комнату и улыбается. Но мне противно от этого фальшивого веселья в ее глазах. Я стою, сложив руки на груди, что скорее служит жестом защиты, а не возмущения.

– И тебе привет, лисенок, – медленно произносит она. Я поморщилась от детского прозвища, которое появилось из-за моих волос медного оттенка. Слышать его сейчас из ее уст невыносимо, потому что меня сразу отбрасывает в воспоминания, когда у меня была нормальная семья и жизнь. Мама потянулась ко мне, но я шагнула назад, наблюдая, как она пошатывается и кидает в меня растерянный взгляд. – Что-то случилось?

– Да, случилось. Ты привела в дом непонятно кого, заливаешь глаза водкой и радуешься не понятно чему.

Ее лицо в секунду помрачнело. Она не терпит, когда ее упрекают в слабостях. Но мне было плевать. Брат и мама – это все, что у меня есть. И если с Владом у нас всегда были теплые отношения, и я всегда видела и ощущала его искреннюю заботу о нас, то с мамой дела обстояли иначе. Каждый новый день я чувствую, будто теряю ее.

– Это я – твоя мать, а не наоборот, – мгновенно повысив голос, отвечает она. – Не смей меня отчитывать!

Сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Абсурд.

– Сколько можно? Ты совсем из ума уже выжила? Тебе наплевать на себя, но у тебя есть еще мы!

– Прекрати, Мирослава!

– И не подумаю! – я впилась в нее взглядом, пытаясь найти отблески моей прежней мамы, которая с теплотой обнимает свою дочь и всегда поддерживает сына. Но там ничего нет. Пусто. – Ты забыла про годовщину смерти папы..

Мама отводит взгляд в сторону, и ее глаза судорожно бегают по полу в поисках оправданий.

– Я права? – спрашиваю почти шепотом. Сердце сжимают тиски от осознания. На кухне снова послышались грубые мужские голоса, которые звали маму. – Боже! О чем я вообще думала? Да для тебя ничего и никого не существует кроме этого чертового алкоголя. Раньше я думала, что ты запиваешь горе. Скорбишь по папе! А ты!

Хлесткая пощечина заставляет меня замолчать, а мою щеку пылать огнем. Я касаюсь места удара и исподлобья смотрю на маму. Это первый раз, но мне всегда было одинаково горько и больно. Только раньше мама сразу начинала раскаиваться и просить прощения, а сегодня в ее глазах сияла злая решимость и ненависть.

– Еще раз ты скажешь что-нибудь о том, что я якобы забыла отца, вышвырну тебя из дома! Неблагодарная ты девчушка!

– Это я неблагодарная? – взревела я. – Чушь! Какая же это чушь!

Во мне кипела обида. С тех самых пор, как я, будучи подростком, поняла, что мама просто забила на наше с Владом существование. Эмоций слишком много, и все они разрывают меня на части, пытаясь вырваться наружу. Грудь распирает от ярости, а отчаяние давит на горло.

– Не смей так со мной говорить! – она больно ткнула пальцем мне в плечо. – Ты не знаешь, через что мне пришлось пройти!

– Не трогай меня, – прошипела я.

Каждое слово, каждый жест вызывают горькое ощущение несправедливости. Мои руки дрожат от возмущения, их сила готова разломить все на своем пути.

– Ты моя дочь! Моя плоть и кровь! – Она хватает меня за плечо, больно давя пальцами. – И пока ты живешь под моей крышей, пока живешь со мной, ты подчиняешься моим правилам! Поняла?

Я продолжала смотреть на нее, не моргая. Грусть и разочарование навалились неподъемным грузом. Как же меня достала такая жизнь. Почему это все просто не может прекратиться!?

– Я тебя спрашиваю: поняла? – рявкает мама и с силой толкает меня назад. Ощущаю, как моя нога упирается в журнальный стеклянный стол, который стоит позади, я пошатываюсь, теряя равновесие. Как физическое, так и душевное. – Что-то я не слышу ответа! – продолжает мама и еще раз толкает меня.

В мышцах ощущается боль после тренировки, и я понимаю, что падаю.

Все вокруг наполняется симфонией разрушения. Окружающий мир меняет плоскость. Осколки с оглушающим звоном разлетаются в разные стороны. Руки начинает саднить. И я понимаю, что мелкие куски стекла впились в кожу. Но это мелочи, по сравнению с резкой болью, которая пронзает ногу и отдает по всему телу. Все тело на секунду немеет от шока. Дышать становится тяжело, комната перед глазами плывет.

Кроме звона в ушах я ничего не слышу, но заставляю себя посмотреть вниз. Все в крови, в моей крови. Из щиколотки на правой ноге торчит огромный осколок. А я никак не могу отвести взгляд. Уставилась на рану, как загипнотизированная.

Разбитый стеклянный стол становится немым свидетелем зарождающейся тьмы в моем сердце и потери надежды. Он напоминает о том, что все в этом мире имеет свой конец, и что даже самые прекрасные вещи могут быть разрушены.

Танцы. Как мне теперь танцевать? Последние мысли мелькают в голове. Я теряю сознание.

Совпадение первое

Планету населяет огромное количество людей, но лишь с некоторыми судьба тесно переплетает наши нити.

И мы не всегда можем повлиять на этот выбор.

Глава 1.

По осколкам прошлого

?Мира?

Локоны беспорядочными волнами падают мне на плечи после того, как я стянула резинку. Сегодня на голове было куда меньше лака, нежели обычно, поэтому я выглядела довольно свежей. Долой всю штукатурку с лица. Сначала в ход идет несколько ватных дисков с мицеллярной водой, затем гидрофильное масло. Если бы пару лет назад мне сказали, что я сама буду профессионально краситься, я бы прыснула со смеху. Мне всегда была близка естественность и простота во внешности. Но когда марафета от тебя требует работа, позволяющая жить не от зарплаты к зарплате, то быстро учишься и принимаешь все условия.

Постепенно в отражении зеркала начинаю узнавать себя. Вместо кружевного и почти прозрачного бюстгальтера – черный кашемировый свитер, который я купила после первых чаевых. Он подчеркивает темные глаза. Мне всегда нравилось, что цвет радужки сливается со зрачком. Вместо таких же, как лифчик, трусиков и подтяжек для чулок – обычные прямые джинсы, наконец прикрывающие мое тело.

– И как это у тебя получается? – Ко мне подходит Эми, все еще одетая в костюм для выступления. Я приподнимаю бровь и непонимающе смотрю на нее. – Даже в закрытой одежде и без косметики ты выглядишь сексуально. Может, дело в том, что ты рыженькая? – На ее лице появляется добрая ухмылка.

– Это ты так считаешь, – пожимаю плечами. – Но мне лестно слышать комплименты от звезды клуба. – Игривая улыбка освещает мое лицо, хотя усталость давила на плечи.

– Надолго ли это? Ты проработала у нас всего несколько месяцев, а на тебя спрос постоянно растет. Парни слюной давятся, когда видят тебя.

В словах Эми не было зла. Я это знала, потому что именно она стала мотиватором для меня, когда я в очередной раз сидела в баре, упиваясь своей недодепрессией-переапатией. В ней было столько жизни, что я просто не могла не заразиться ее энергией. Мы тогда обменялись контактами и пару раз виделись. Она же и привела меня в индустрию стриптиза. Звучит слишком высокопарно для работницы стрип-клуба, да?