Босс для стажёрки

– Следующего раза не будет.

– Ууууу, – Семён сморщился, ненадолго отвернулся в сторону, будто пытаясь увернуться от неприятного запаха. – Ты чё душнить-то начал, братишка? Как не будет-то? Ты же вон! Впервые за хрен знает сколько времени на девчушку засмотрелся. Да, признаю, – выставив ладонь, произнёс мужчина, – девчушка такая себе. Но в этом деле главное практика. Сечёшь о чём я?

Твою мать… – подумал Кирилл, – только ведь забыл о ней, а этот гений снова напомнил.

– Ну-ка вон отсюда! – не выдержав, Кирилл указал брату на дверь.

Семён не стал спорить. Подняв обе руки в жесте капитуляции, бунтарь встал с кресла, дошёл до двери и, выкинув ещё несколько свойственных ему шуточек, наконец удалился.

Кирилл снова покосился на телефон.

– Да и хрен с ним… – произнёс мужчина, после чего поднял гаджет, зашёл в социальную сеть и забил имя девушки в поисковой строке.

Леся Федотова…

Глава 9.

В 2010-11 году в ходу был такой мем – называли его facepalm.

Я это к чему – к тому, что, после слов отца, я стала самым содержательным олицетворением этого мема. А хлопок, с которым ладонь ударилась о лоб, наверняка можно было услышать далеко за пределами квартиры.

– Папа… – обессилено протянула я. – Ну что… Ну как… Ну зачем ты вообще решил, раздавать советы? Как тебе вообще пришло в голову посоветовать Стасе такое? Ладно я бы поняла, если бы у тебя был сын! Но она же девочка!

Взглянув на отца, поняла, что он стыдится. Сразу же стало стыдно самой.

– Просто… я понимаю, что ты решил измениться, понимаю, что, наверное, хочешь как лучше, но в следующий раз, пожалуйста, советуйся со мной. Хорошо?

– Хорошо, – коротко ответил папа. Но уже через несколько секунд у него назрел вполне логичный вопрос: – Мне советоваться с тобой насчёт каждого слова? Я просто не понимаю. Как ты себе это представляешь? Ну мы шли, завязался разговор. Ну я и посоветовал. Нужно было позвонить тебе?

Мда… тоже верно.

– Ладно, – я замахала рукой, намекая на то, что не готова обсуждать это сейчас, – потом что-нибудь придумаем.

Поднялась.

Сообщила:

– Я спать. Не засиживайся тут. Хорошо? Тебе ведь завтра на смену?

Отец кивнул. Я уже дошла до угла, как вдруг папа окликнул.

– Лесь…

Обернулась обратно.

– Что такое?

Отец выглядел, мягко говоря, не очень.

– Хотел поговорить с тобой.

– Поговорить? – удивилась я. – О чём?

Он пожал плечами.

– Не знаю. Просто… Поговорить и всё. Мы же с тобой никогда даже не разговаривали. Я даже толком не знаю, как и чем ты живёшь.

Вот это поворот…

Снова возникло непреодолимое желание ответить как-нибудь колко. В конце концов, мне было обидно. Я ждала этого пять лет, а теперь, когда у меня кончаются все силы, он решил поговорить? Вот уж спасибо! Но, вспомнив, что я давно не ребёнок и не могу повести себя как как ребёнок в такой ответственный момент, села обратно, положила руки на стол и скрестила пальцы в замок.

– Давай поговорим.

Отец никогда не умел смягчать углы, даже когда я была маленькой, потому и в этот раз начал сразу в лоб – с вопроса о том, что я думаю о смерти мамы. Конечно же я поняла, что он хотел знать, что я чувствую, а не что я думаю, но его прямолинейность немного выводила из себя.

Перетерпев порыв истерики, связанный с самым глупым вопросом в моей жизни, я собралась с мыслями, и мы перешли на более мягкие темы.

Первую половину разговора папа просто спрашивал, а я просто отвечала. Всё походило на какой-то допрос. Но уже ко второй половине я постепенно раскрылась и начала делиться целыми историями.

Из стадии допроса диалог перешёл в стадию семейного разговора.

Последняя история закончилась словами:

– Не знаю, стоит ли мне проходить этот тест. Нужна ли мне эта стажировка… Просто… понимаешь, я устала.

С надеждой посмотрела на отца – впервые за пять лет. Впервые за всё это время я поверила в то, что он может дать совет. А потом вспомнила про совет, который он дал Стасе.

Он же не скажет, чтобы я просто ударила этого Кирилла?

Тряхнула головой, чем, конечно же, привлекла внимание.

– Всё нормально? – спросил папа.

– Да, – отмахнулась, – ерунда какая-то в голову лезет.

Папа расслабился.

– Ну-у… – протянул он.

В комнате повисла тишина. Папа молчал, я молчала тоже. Наконец рука отца потянулась к моей. На секунду я почувствовала какую-то неловкость. Спустя секунду, когда отцовская ладонь накрыла мою кисть, я почувствовала ещё бо?льшую неловкость. Сглотнула. Хотела одёрнуть руку, но вовремя опомнилась. Он же хочет измениться, не стоит его отталкивать.

– Дорогая, – то самое слово, что сорвалось с уст отца после затянувшегося молчания. Слово, от которого я чуть не вздрогнула, потому что никогда в жизни не слышала от него ничего такого. – Я понимаю, как тебе было тяжело все эти годы. И мне… так стыдно, ты даже не представляешь. Ты даже не представляешь, сколько раз я винил себя по ночам за собственную слабость. Но потом я напивался снова, и всё вроде бы пропадало…

Тут я не вытерпела – убрала руку, резко отстранилась.

– Что ты такое говоришь? – мотая головой, спросила я. – Это я-то не представляю? Я не представляю, как ты себя винил? То есть, ты считаешь нормальным говорить мне такое, после всего? Хочешь, чтобы я пожалела тебя за то, что тебе было тяжело? Это я-то не представляю?! Не смей! Слышишь! Не смей говорить мне, что я чего-то не представляю!

Я ударила ладонью по столу, совсем позабыв о том, что дальней комнате спит Стася. Прикрыла лицо рукой, так как почувствовала, что по щекам текут слёзы, а затем и вовсе ушла.