Влюблённый в Смерть

В один из чудесных осенних вечеров, когда они гуляли в парке, Аня призналась ему, что беременна. У Иннокентия буквально крышу снесло от этой новости. Он начал кричать, ругаться матом, и, в конце концов, заявил, что этот ребёнок не от него. Конечно, он помнит, как оставил Аню одну в слезах, а сам просто сбежал.

Тогда он настолько испугался, что сразу пошёл в военкомат и выпросил, чтоб его отправили служить немедленно, хотя он мог бы закончить техникум. А когда через два года Иннокентий вернулся домой, он хотел поискать Аню, но так и не решился на это. Он не знал, какое решение она приняла тогда, и боялся даже думать о том, что же с ней случилось дальше. Он испытывал чувство вины перед девушкой и перед ребёнком все эти долгие 70 лет и никак не мог от этого избавиться. Но почему он так тогда поступил, он и сейчас не мог бы ответить.

– Чего задумался? – ехидно улыбаясь, спросила Смерть.

Видимо она умела читать мысли.

– И как ты хочешь, чтобы я это исправил? Я скажу ей, что счастлив от того, что у нас будет ребёнок, и стану прекрасным семьянином? – саркастически осведомился старик.

– Нет, – Смерть ускорила шаг, – мы не можем вмешиваться в ход событий. Но ты можешь изменить своё отношение к ситуации. Ты, конечно, избежал ответственности за свои действия, но в душе ты понимаешь, что поступил неправильно, из-за этого тебя всю жизнь преследует чувство вины. А именно из-за него многие вещи в твоей жизни идут наперекосяк. Исправишь ошибку, глядишь, может, и Аня не будет проклинать тебя до конца своей жизни, это ей тоже пойдёт на пользу. Понимаешь, – сказала она уже более дружелюбно, – чувство вины разрушительно и непродуктивно. Если ты совершил ошибку, нужно исправить её и попросить прощения у себя и у человека, которого ты обидел. И жить дальше. А какой толк в обвинении себя и других?

Тем временем они подошли к порталу, который находился в обычном городском дворе между забором и трансформаторной будкой: Смерть в своём чёрном балахоне и Иннокентий в больничной пижаме. Издалека он заметил в этом месте мерцающее сияние и спросил:

– А, разве люди не видят этот портал?

– Нет, – ответила Смерть, – его могут видеть только те, кто уже вышел за пределы этой реальности.

Она зашла в портал и стала почти прозрачной. Иннокентий медлил. Ему не хотелось возвращаться снова в тот самый день, который он изо всех сил старался вычеркнуть из своей памяти. Старик замешкался, но Смерть взяла его за руку.

Их накрыло мерцающей дымкой. Ничего не произошло, а когда туман рассеялся… они уже вдвоём с Аней идут по парку, пиная ногами мокрые листья. Иннокентий давно забыл, как можно так легко ходить, не опираясь на трость и не боясь споткнуться. Он ловко перепрыгнул через лужу и демонстративно расставил руки, играя мускулами. Сердце сладостно забилось, ему снова 18 и вся жизнь впереди. Кажется, Иннокентий на какое-то мгновение забыл, с какой целью вернулся в это время.

Он с радостью рассматривал пожухшие листья, собранные в кучу вдоль парковых дорожек. Начал накрапывать дождь, но даже это не могло испортить ему настроение. Как давно он не ощущал этот запах осени: аромат перепревшей листвы смешивался с едва уловимым ароматом пряных трав и мокрой земли.

Вдруг его взгляд упал на Аню и старик осознал, что это только иллюзия. Девушка шла рядом и волновалась, явно собираясь что-то сказать. Сердце Иннокентия жалобно защемило: рядом с Аней шла Смерть. Она так и не сказала ему, что же он должен исправить. И теперь Иннокентий пытался лихорадочно сообразить, что ответить Ане.

Наконец девушка решилась на разговор.

– Кеш, мне нужно сказать тебе новость. Я беременна, я не знаю, что мне делать, – её выразительные глаза наполнились слезами.

В этот момент они уже дошли до Аниного дома, а Иннокентий всё никак не мог ничего придумать. Он смотрел, как плакала девушка, смотрел на Смерть, которая стоял за Аниной стеной и ждал подсказки. Но Симмериана только укоризненно качала головой. В этот момент Иннокентий увидел Петра, тот подкрадывался из-за кустов, явно желая подслушать их разговор. Странно, но в этой ситуации 70 лет назад никого постороннего иннокентий не заметил. Наконец, его мысли немного прояснились. Он сделал знак рукой Петру «сиди тихо!» и сказал Ане:

– Ань, я негодяй, подлец, об этом поступке я буду жалеть всю свою жизнь, но я должен сейчас уйти. Если бы я мог сейчас всё исправить, я бы исправил, но я могу только сказать тебе другие слова. Поверь, мне не суждено стать тебе хорошим мужем, поэтому постарайся меня сейчас простить. Через несколько недель я уйду в армию, а ты будешь счастлива с другим.

Иннокентий встал перед ней на колени, Аня, уткнувшись в его волосы, плакала навзрыд. Наконец, она сказала:

– Я прощаю тебя, но я буду любить и ждать только тебя.

Пётр всё также стоял, скрючившись в три погибели в кустах акации, Аня его не видела. Смерть одобрительно улыбалась. Иннокентий увидел, как она секатором прямо из воздуха настригла целый букет прекрасных белых роз и эти розы плавно опустились на землю перед носом ошарашенного Иннокентия. В прошлый раз он точно не видел этого букета. Он хотел подумать, что делать с цветами, но ему уже нужно было уходить.

Увидев, что Иннокентий быстрыми шагами уходит прочь, Пётр не растерялся и вынырнул из куста акации прямо перед Аней, которая всё ещё сидела на крыльце и плакала. Иннокентий уже шагал от этого места, но боковым зрением видел, как вздрогнула и ещё сильнее заплакала Аня. Пётр сразу перешёл в наступление:

– Я очень тебя люблю! Я всё слышал, давай поженимся!

Аня продолжала плакать:

– Но я не люблю тебя, я очень люблю Кешу.

– Ну не любишь меня и ладно. Моей любви хватит на нас троих. Но тебе нужна защита и материальная поддержка, а твоему ребёнку нужен отец.

Пётр наклонился завязать шнурок и только тут увидел цветы. Необычные белые цветы, похожие на маленькие белые розы, сияли люминесцентными светом, а их лепестки были закручены внутрь. Он протянул Ане букет, она уткнулась в него и заплакала ещё сильнее.

Иннокентий со стороны со слезами на глазах мог видеть, как он сам, 18-летний парень, удаляется от Аниного дома, чтобы больше никогда туда не вернуться. Он в последний раз смотрел на красивую девушку, которая больше не плакала, а только всхлипывала, уткнувшись лицом в роскошный букет Смерти, и ему было жаль. Себя или её? Он ещё этого не осознал. Петр, ещё не до конца веривший в своё счастье, что-то восторженно рассказывал Ане и гладил её по волосам.

Смерть взяла Иннокентия за руку, и они уже почти растворились в мерцающей дымке, как вдруг она спохватилась:

– Секатор возьми! Это очень хороший и нужный инструмент.

Дымка плотным слоем окутала их, а затем старик со своей спутницей снова материализовались между трансформаторной будкой и забором. Солнце стояло высоко, а на синем небе не видно ни облачка. Вокруг суетились люди, но никто не замечал дряхлого старика в полосатой больничной пижаме, который шёл по улице рядом со своей Смертью.

Раскаяние

Что может чувствовать человек, который знает, что сейчас он совершает самую большую ошибку в своей жизни? Боль и отчаяние. Так плохо Иннокентий не чувствовал себя уже давно. Сейчас в нём обострились старые чувства. Он злился от того, что ему только что сломала планы девушка, которую он даже не любил. Но рядом с этими чувствами он ощутил и другие. Это чувства человека, которые прожил долгую и бесполезную жизнь. Чувства человека, который всю жизнь винил себя за этот поступок и из-за этого упустил множество возможностей. Он только что попросил прощения и вроде бы исправил главную ошибку, но ему не полегчало. Наоборот, ему стало ещё хуже. Душа разрывалась от того, как глупо всё произошло тогда и от того, что он столько лет хранил это в себе.

Когда они, наконец, добрались в палату и старик вернулся в своё тело, он заметил, что физически чувствует себя вполне неплохо. Боль ушла, раны значительно затянулись, а подгузник был чистым. Только душевная боль стала ещё сильнее. Можно сказать, она стала просто невыносимой, потому что раньше Иннокентий её заглушал, а теперь она вырвалась наружу и раздирала его на части. Смерть присела на стул у окна и салфеткой протирала секатор, мурлыкая себе под нос какую-то песенку. Затем она резко повернулась к Иннокентию и сказала:

– Спрашивай! Что ты хотел у меня спросить? А то гоняешь мысли в голове, как старая лисица свою добычу.

– Получается, всё время, когда я встречался с Аней, ты находилась рядом с нами?

– Да, я появляюсь тогда, когда человек приближается к опасной черте. Перейдя эту черту, он уже неминуемо движется к смерти.

– Значит, кто-то из нас приблизился к той черте?

– Да, после аборта Аня должна была погибнуть. Ей бы проткнули матку инструментом, занесли инфекцию, а через несколько дней она бы умерла от сепсиса, – Смерть снова стала с любовью полировать тряпочкой свой инструмент.

– Но она не умерла?

– Нет, она не умерла. Она просто не пошла на аборт и родила себе прекрасную дочь. Знаешь, что такое букет Смерти? – Симмериана резко повернулась к старику, так что тот даже вздрогнул от неожиданности.

Она достала из кармана кисть, которую он уже видел, и сделала несколько мазков. Перед глазами Иннокентия появился огромный колючий куст, на нём ещё росли несколько одиночных прекрасных роз, похожих на те, которые Смерть срезала в букет для Ани.

– Это дерево Жизни. Каждый цветок прибавляет год жизни человеку. В том букете жизнь твоей дочери, долгая и счастливая жизнь девушки Ани и жизнь Петра, он тоже мог погибнуть через полгода. Но поскольку у него родился ребёнок, в армию его не взяли и он остался жив.

Смерть махнула кистью и перед глазами Иннокентия появилась картина: за столом сидела большая семья. Иннокентий узнал Аню по глазам цвета гречишного мёда, они были всё такими же живыми, хотя и немного снизились. Рядом с ней сидел седой старичок и читал газету, руки его дрожали, но живой и даже задорный взгляд говорил, что он вполне счастлив. Между ними сновала пожилая женщина, её Иннокентий сразу узнал. Она строго сказала седому старичку: «Папа, ты пил таблетки сегодня?». Пётр поморщился и сделал вид, что не услышал реплику дочери. Она погрозила ему пальцем и ласково погладила по плечу.

– Да, это твоя дочь, Лизавета Петровна, – сказала Смерть, – узнал?

У старика защемило сердце. Он плакал.

– Ты спасла их всех? – спросил он, – Но почему?

– Ты думаешь, что Смерть – это безжалостное существо, у которого нет ни чувств, ни сострадания к людям? Знаешь ли, я тоже не очень хочу забирать невинные души. У меня есть некоторые привилегии, и я могу спасти, если человек ещё не перешёл черту. Понимаешь, я могу помочь, но только если человек сам пытается что-то сделать для исправления ситуации. Ты можешь думать, что это Букет Смерти спас жизнь трёх людей, но на самом деле один поступок юноши изменил их жизнь. Поэтому сейчас он доживает свои последние годы в большой семье рядом с любимой женой.

– Но на твоём дереве Жизни не осталось цветов, – сказал Иннокентий.

– Да. Цветы скоро закончатся, и мой срок пребывания в образе Смерти подходит к концу. Это очень интересная история, я потом тебе об этом расскажу.

Иннокентий долго мялся, прежде чем задать следующий вопрос.