Уже, чернея в темноте,
ждала машина у калитки.
По дому пыль, и в суете
давно уж собраны пожитки.
И свет погас. Мы вышли в сад,
его навеки покидая.
Кругом тянулась наугад
земля изрытая, пустая.
Предзимняя печаль земли,
от коей ничего не надо!
И лишь календулы
цвели, забытые у края сада.
Они, возросшие в тиши,
взглянули с пажити опалой,
как современники души,
невосполняемо усталой.
И жизни гнет, и славы тлен,
убогий слог житейской были,
итог предательств и измен
им в этот миг понятны были.
Мы мчались, обращаясь в прах,
во тьме кромешной, первородной,
и я держала на руках
букет календулы холодной.
Цветы смотрели на меня
в моем закрытом кабинете.
Они увяли за три дня,
как увядает все на свете.
2004
Осина
Жизнь обратно меня принесла,
как река, обращенная вспять.
И осина с тех пор возросла
так, что вовсе ее не узнать.
Но все там же стоит, на краю,
над провалом осеннего дня.
Подойду, обниму, постою —
и она не узнает меня.
Не припомнит, коль память крепка
в тонких пальцах расцепленных пут!
Кто остался – растет в облака,
остальные по кругу бегут.
Дай мне силу, родительский дом,
дай мне волю в пределах Земли,
в сотый раз возвращая потом,
где осины мои возросли;
где шумит мой оставленный сад
по просторам пустынной Руси.
Волоки меня, сила, назад
и, остаться не дав, уноси!
Одинаковы все города,
позолочены все купола,
и нездешняя сила всегда
отрывает меня от ствола.
И пророчит, и льстиво поет,
и всечасно геенной грозит.
И опомниться мне не дает,
потому что не насмерть разит.
2004
Побежденный
Не завыть ли нынче, как волк,
на глухое пламя луны?
Наш расформированный полк
молча возвратился с войны.
Из ничейной нивы овса,
охватившей ваш огород,
все еще звучат голоса тех,
кто никогда не придет.
Что ж твоя печаль тяжела?
Побежденный ты, но живой.
Радуйся, что пуля прошла
где-то над твоей головой!
Что же ты глядишь с немотой,
лишний на родной стороне?
Радости земной и простой
разучился ты на войне.
Здесь трава, как в детстве, густа,
и листва росою полна.