Рыжее (не)счастье Императора

– Я сама в шоке. Я столько интересного узнала за эти несколько часов.

Интересно, когда она всё успевает.

– Ты знаешь, что раз в двести лет император передает свою власть и свою магию? Не спросишь кому?

– Кому? – послушно повторила я за ней.

– Победителю третьего этапа состязаний.

– Вот просто так передаёт?

– Не просто, а во время ритуала. Бог-император переливает в избранного канаха свою магию и власть. Потом он умирает. А у нас – новый император.

– Первый раз об этом слышу.

– Последняя передача была как раз двести лет назад. Все сейчас только об этом и говорят. А магистр Рэйнер, шесть лет подряд победитель. Главный кандидат. Поэтому Лерочка в него и вцепилась…

– А почему я об этом не слышала?

– Потому что ты высшая. С такими, как ты, слуги не сплетничают.

– Так это всего лишь сплетни и слухи?

– Ты не веришь?

– Трудно поверить. Зачем Императору отдавать кому-то свою силу?

– Затем, что тело не вечно. Император – сильнейший маг и стареет медленнее, чем простые смертные. Но когда приходит его время, он не уносит магию с собой, а передаёт избранному. Говорят, – Кора понизила голос до шёпота, – император уже год как не может ходить. Его время сочтено. Только не говори никому. За такие слова и казнить могут.

– Кому я скажу, кроме тебя? Идём домой. Ужин скоро, помыться надо. От меня палёным пахнет после этих ящеров.

Глава 7. На канате. Знакомый незнакомец

Больше всего неприязни люди испытывают к тем, кто им бескорыстно помог. А уж если мужчина оказался слабее женщины, как такое перенести…

Когда я лезла через загородку, путаясь в своей юбке, меньше всего думала о потеплении отношений с сокурсниками. Но и того холода, которым меня окатили на следующий день, я не ожидала.

Прямо-таки возникло желание огоньком вдарить по ледяной корке взглядов, просто так, чтобы согреться.

Из четверки, запечатлевшей ящеров, кроме меня, только Дэн смотрел на меня по-прежнему дружелюбно. Остальные трое принимали поздравления с видом героев, отразивших атаку демонов. Не удивлюсь если ещё через пару дней история будет звучать так: наглая выскочка оттолкнула одного из пяти и отняла у него ящера вместе с возможностью попасть на боевое отделение. Да, а ещё и чуть не разрушила щит, подвергнув опасности всех остальных.

Мне не было наплевать на мнение окружающих. Есть разница между тем, когда ты одна, и когда ты одна среди людей. Как я ни хорохорилась, как ни пыталась принять равнодушный вид, а на душе было тяжело.

Три года назад в городке, соседствующем с обителью, дал представление бродячий цирк. За три часа я увидела больше чудес, чем за всю предыдущую жизнь. Фокусники, жонглёры, акробаты, метатель ножей. И канатоходец.

Между ратушей и домом богатого купца натянули трос. На высоте трёх этажей человек шёл по ниточке. Я не дышала, пока он делал первые шаги, а потом поверила в это маленькое чудо и почти успокоилась.

И тут налетел порывистый ветер.

В нашей местности погода меняется постепенно, без сюрпризов. Но на этот раз словно кому-то наверху не понравилось, что простой смертный смеет идти по воздуху, а не по земле. Канатоходец закачался. Все ахнули. Несколько мгновений борьбы, а потом он поймал ветер, почувствовал и, опираясь на него, пошёл ещё увереннее, чем прежде, раскачиваясь, отклоняясь то в одну сторону, то в другую.

Он справился, он дошёл.

Вчера я была в восторженном состоянии после запечатления. Кора пыталась мне что-то объяснить, привести в чувство. Говорила, что женщина не может учиться на боевом отделении, что никогда ещё девушки не ездили на ящерах верхом, что у меня будут сложности. Я понимала слова, но не суть. А сегодня, проснувшись, пришла в себя и поняла, что я натворила. Я только-только начала привыкать к Академии, лавировать между шпильками Леры, настороженностью своих сокурсников, почтительным отношением одних преподавателей и пренебрежительным других. А теперь я на канате под порывами ветра. Кто просил меня лезть на помощь? Как теперь выкручиваться?

Ящера уже не передать другому человеку. Да и сама мысль об этом вызывала у меня болезненное ощущение. Вроде магистр хоть и удивился, но принял как данность мою связь с Рокси. И в то же время сам по себе магистр не вызывал у меня доверия. Я зависла над пропастью, ещё не понимая, откуда дунет в следующий момент.

Первый порыв прилетел от Леры:

– Мастер Грет, вы не могли бы отсадить её с нашего столика туда, где ей место?

Я только что вошла в столовую, Лера ещё не видит меня. Инспектор, он же куратор, стоит ко мне спиной, скрывая от возмущенной красавицы.

– И где же ей место? – голос куратора способен заморозить любого, кроме разгневанной брюнетки.

– Среди тех, от кого несёт навозом, – Лера машет рукой в сторону длинных столов, – по утрам она чистит свою ящерицу, а потом является сюда и портит нам аппетит.

В этот момент я выныриваю из-за спины куратора. И Лера, наконец-то, замечает меня. Она фыркает и вздёргивает нос, демонстрируя полное отсутствие смущения.

– В самом деле, господин куратор, я тоже хотела вас об этом попросить, – мило улыбаюсь я. – Запах навоза не столь сногсшибателен, как нежные дамские духи. Боюсь перепутать компот с одеколоном.

– Вот видите, эта деревенщина хамит мне.

– Поэтому она и будет сидеть здесь, пока не научится манерам и деликатности у вас, леди.

Что это сейчас было? Над кем издевается наш куратор?

Лицо Леры покрывается красными пятнами, она шипит:

– Я этого так не оставлю, – и совершенно неизящно плюхается на стул.

А я спокойно усаживаюсь напротив неё. М-м-м, да сегодня творожники пышные, с поджаристой корочкой.

После Лериного выпада я решаю не заморачиваться с этикетом. Мы деревенщины привыкли кушать по-простому. Оглядываю стол и вижу божественное варенье из альвы. То, что надо. Щедро накладываю его на творожник, подцепляю вилкой огромный кусок и впиваюсь зубами. Обалденно. Это лучшее, что я ела в жизни. Приоткрыв глаза вижу, как Лера с возмущённо выпрямленной спиной аккуратно нарезает творожник ножичком, накалывает на вилку крохотный кусочек и манерно, оттопырив мизинчик, подносит ко рту. Само великосветское изящество. Так и голодной можно остаться.

– Видела магистра Рэйнера? – это появилась с опозданием Тери.

– Он придёт? – оживляется Лера.

– Уже. К нему приехал, – Тери стреляет глазами в сторону входа.

– Кто? О! Какой мужчина.

Мне очень хочется повернуться. Но неудобно. Опять Лера подумает, что я пялюсь на её красавчика. Да и с самим магистром взглядом лучше не встречаться. Он настолько самоуверен, что даже не усомнится в моём к нему неравнодушии.

В этот момент мне попадается творожник с бледной корочкой. Я недолго колеблюсь, вилкой ставлю недостаточно прожаренную лепешку на ребро, зажигаю огонёк на указательном пальце и направляю тонкий язычок пламени так, чтобы он обтекал творожник со всех сторон. Короткое «пых», Лера вздрагивает от неожиданности, но я получаю то, что хотела. Любуюсь цветом своего творения и вдыхаю аромат, не замечая, что мы уже не одни.

– Эффектно, – звучит над моей головой голос Рэйнера, – но глупо. Ты бы поберегла энергию, Рыжая, она тебе пригодится на тренировке.