НА ГРАНИЦЕ МИРОВ По ту сторону дверного проема

В этот момент я подумала: «Вот она пришла, душа». Это действительно был голос Ильи.

– Мы все переживаем за тебя, твоя мама приехала, – говорила я мысленно.

– И что ты хочешь? – возмущенно спросил Илья.

– Я хочу, чтобы ты вернулся к нам, мы тебя любим, мама тебя любит, твоя девушка тебя любит, и я тебя люблю, – сказала я.

– А ты тут при чем? – спросил он с недоумением.

– А я… я за компанию. Возвращайся, пожалуйста, – говорила я мысленно, но уже жалобным тоном.

– Мне пора, – сказал молодой человек.

– Куда тебе пора? – спросила я.

– У меня много работы, ты меня отвлекаешь, – ответил Илья.

– Какая у тебя там работа? Какая работа, ты здесь нам нужен! – кричала я.

– Мне пора, – сказал он, и голос исчез.

Вдруг где-то там, в голове, я увидела себя стоящей в сером тумане, в руках у меня было что-то похожее на микрофон. Мой голос громко разливался в туманном пространстве, вокруг меня стояли люди, много людей. Они смотрели на меня как на диковинку, один молодой человек, явно немного не в себе, кричал мне в правое ухо, я аккуратно отстранялась от него, но он снова приближался и кричал мне в ухо «ал-ля-я, аля-я, ал-ля», при этом тряс головой, как помешанный. Люди были не цветные, не яркие, один молодой человек, похоже, военный, подошел ко мне и представился, при этом взяв под козырек:

– Я Павел Иванов.

– Очень приятно, Павел Иванов, – ответила я.

Один дедушка высокого роста с белыми волосами и ухоженной бородой, как Дед Мороз, подошел ко мне и сказал:

– А я из Семеновских.

– Мне очень приятно, – ответила я.

Помешанный продолжал мне кричать в ухо, но никто не обращал на него внимания, все смотрели на меня.

– Илья! – крикнула я в пространство, но его там не было. Я еще какое-то время простояла в туманном пространстве, внимательно разглядывая людей, которые меня окружали.

– Все, до свидания, мне пора идти, – сказала я, но куда идти и как, я не понимала.

– Трансляция окончена, – сказала я и выключила микрофон. После того, как я нажала кнопку на микрофоне, мое сознание очнулось. Я стояла около дома.

«Хорошо, что вокруг никого не было», – подумала я.

Что это было за место? Я была одна в том туманном пространстве, одна-одинешенька, как будто попала в чужую страну без денег и паспорта.

«Ничего не получилось», – подумала я и пошла домой, как вдруг…

– Ты еще здесь? – запыхавшимся голосом произнес молодой человек.

– Илья, да, я здесь! – с изумлением и восторгом крикнула я.

– Я так жрать хочу, – возбужденно сказал он.

– Так возвращайся, Ванесса тебе приготовит любимые котлеты и сварит твой любимый борщ, возвращайся, – говорила я, воодушевленная его появлением.

– Не знаю, я подумаю, – сказал молодой человек.

– Что значит – подумаю, тебя что, там держат? – спросила я.

– Никто меня не держит, просто много работы, я подумаю, – буркнул Илья.

– Возвращайся, пожалуйста! – кричала я, но мне уже никто не ответил.

Мне кажется, наш разговор был недолгим, а может, мне просто показалось. Я позвонила подруге, и первое, что я ей сказала: «Готовь борщ и котлеты, Илья завтра очнется». Я ей все рассказала, и этот человек мне поверил, она действительно в полдвенадцатого ночи варила борщ и жарила котлеты, она верила мне безоговорочно.

Рано утром раздался телефонный звонок, это была моя подруга: «Илья очнулся». Он был около двух недель в коме с искусственной вентиляцией легких, без каких-либо гарантий на улучшение, и вот он очнулся.

– А что делать с котлетами и борщом, ему же нельзя есть? – спросила она.

Я об этом даже не подумала, я просто передавала информацию и просьбу. «Мы их сами съедим и поблагодарим хозяйку за вкусный обед», – предложила я. Ванесса пригласила меня и маму молодого человека к себе домой, и мы провели время вместе. Мы сидели и думали, что делать дальше, как помочь Илье. Я провела маленький инструктаж, как себя вести, пока он находится в больнице.

– Самое главное – не плакать, надо думать, что он просто уехал отдыхать, – сказала я, и все со мной согласились.

Моей подруге нужно было как-то попасть в больницу, но в реанимацию никого не пускают, даже родственников. Ночью мне приснился сон: я на тонущем корабле, и нужно было спасаться через маленькое окно, в которое может пройти только голова. Но как только я просунула голову в это окошко, мое тело стало эластичным, и я вылезла на верхнюю палубу. За мной пыталась вылезти девушка, но она никак не могла понять, как я прошла через это маленькое отверстие, пока я ей не подсказала: „Пройдет голова – пройдет и все тело“. В итоге мы обе спаслись».

– У меня есть план, – утром сказала я Ванессе. План заключался в том, чтобы, переодевшись врачом, пробраться в реанимацию. Она надела белый халат, взяла папку с бумагами и пошла через проходную. На все вопросы необходимо было отвечать четко и быстро, у нее в голове вертелась одна фраза: «Пройдет голова – пройдет и все тело». И она это сделала!!!

Каждый вечер она ходила к молодому человеку в реанимацию, и никто ее не заподозрил, все думали, что она его лечащий врач. Однако настоящий лечащий врач все же узнал о ее визитах. Сначала он был возмущен, но потом все же разрешил ей навещать молодого человека. Всем остальным в просьбе было отказано. Молодой человек быстро шел на поправку.

Я каждый день входила в состояние транса и разговаривала с ним. Это уже были не спонтанные вызовы, а самый настоящий, мощный транс. Вечером, когда все мои домашние ложились спасть, я вставала у окна и вызывала его душу. Я целенаправленно входила в туманное пространство. Да, я была без какой-либо защиты. Он приходил ко мне быстро, и мы много разговаривали. Я чувствовала всю его боль, и мы учились дышать без поддержки аппарата.

Я находилась в особом состоянии сознания, это астральная проекция. «Я направляюсь на астральный план, чтобы помочь молодому человеку. Подхожу к Илье и вытаскиваю трубку из его горла. Он делает вдох и выдох, и изо рта начинает течь кровь. Я понимаю, что ему надо дышать медленно, но медленно у него не получается, он начинает захлебываться кровью. Я быстро вставляю трубку обратно в горло, и аппарат ИВЛ начинает работать. Илья дышит. Завтра мы попробуем еще раз».

На следующий день я вновь встала около окна и вошла в транс. «Мы снова учимся дышать без аппарата ИВЛ. Я вхожу в его астральное тело и чувствую всю боль и тяжесть, которые он испытывает. Я снова вытаскиваю трубку из его горла, опять изо рта хлещет кровь (я даже физически чувствую кровь в горле). Мы, как единое целое, пробуем дышать медленно: вдох, выдох, вдох и медленный выдох, и у нас получается, это хорошо».

На первый взгляд может показаться, что все так просто, но на самом деле это трудный и длительный процесс. Я на себе испытала всю боль молодого человека. У него были переломаны руки, ноги и ребра, но сейчас самое главное – это легкие. Мне тоже было тяжело. Но мы это сделали! Молодой человек начал дышать самостоятельно, хотя и в ином пространстве, на астральном плане.

– Ты завтра должен попросить снять аппарат ИВЛ, ты должен сам дышать, – сказала я.

– А если не получится? – со страхом спросил Илья.

– Все получится, ты же сейчас дышишь, – говорила я уверенно и четко.

Утром я позвонила подруге и сказала, что Илья попросит снять аппарат. Она очень удивилась, ведь прошло всего два дня, как он очнулся, и его состояние оценивалось как очень тяжелое и даже критическое, но надо отдать должное этому человеку, она мне верила безоговорочно.

В районе обеда она мне позвонила и сказала, что Илья попросил снять аппарат, врачи были против, но он настаивал. Когда аппарат сняли, из его горла фонтаном брызнула кровь. Илья стал кашлять и захлебываться кровью, врачи поспешили вновь вставить трубку, но Илья их остановил, он справился. Он стал медленно делать вдохи и выдохи, как будто помнил наши ночные уроки, его астральное тело помнило все. Да, ему было трудно, но он справился. Ему подвели кислород, и он уже дышал самостоятельно. Разве это не чудо? Он не мог говорить, он мог только моргать глазами и шевелить правой рукой, которая чудом осталась целой, но и этого хватило, чтобы сообщить: «Я справлюсь».

Третий день после пробуждения. «Я снова стою около окна, вхожу в иное состояние сознания и направляюсь на астральный план. Все происходит быстро. Я оказываюсь в туманном пространстве и как будто зависаю над палатой. Я вижу разные медицинские аппараты по обе стороны кровати, вижу Илью, который лежит весь в бинтах, но меня это не останавливает. Я пришла ему помочь, и у меня нет жалости».