Я лечу к мечте…

В дверь позвонили. Ксения лукаво улыбнулась.

– Ну, вот вы и попались. Это родители. Исполняйте мое желание: будете теперь играть роль моего возлюбленного, – полушепотом сказала она.

Он так же ответил ей:

– С удовольствием! Согласен на эту роль до конца жизни…

Попутчик

Посвящается В. А. Добрякову

1

Татьяна наконец-то дошла до своего купе и уже поставила тяжелый чемодан, чтобы открыть дверь, но она открылась словно по волшебству сама. Причиной «волшебства» стал высокий, крепкого телосложения мужчина лет тридцати трех – тридцати пяти. Он растерянно посмотрел на Татьяну, возникшую для него в дверях совсем внезапно, но, сообразив, отошел немного в сторону, пропуская её, а потом помог занести и уложить чемодан и сумки на багажную полку. Она поблагодарила его. Он немного сконфуженно кивнул головой и вышел.

«Интересно, кто еще будет с нами в купе? Что-то не очень радует перспектива ехать с этим типом наедине всю дорогу. Может, он сойдет пораньше? Надо спросить».

Через пять минут попутчик вернулся, постучавшись, прежде чем войти. За время его отсутствия Татьяна успела обустроиться и переодеться в удобную одежду. Мужчина искоса взглянул на неё и спросил:

– Я вам не помешал? А то могу еще выйти погулять.

– Нет. Я уже успела сделать то, что мне нужно. Так что, если надо, я могу выйти.

– Нет. Мне ничего не надо.

Повисла тишина, которую нарушил гудок поезда, тронувшегося в путь. Мужчина сел на нижнюю полку. Больше в купе никто не пришел. «Значит, придется ехать вдвоем» – пришла к заключению Татьяна. И произнесла вслух:

– Похоже, попутчиков больше не будет.

– Да, не будет, – сухо ответил он.

Молчание возобновилось. Мужчина вынул из сумки журнал и начал сосредоточенно читать. Татьяна успокоилась относительно попутчика и только теперь почувствовала сильную усталость. Она решила немного вздремнуть.

2

Что-то разбудило Татьяну, но что – она не поняла. Было темно. Поезд мерно отстукивал километры железной дороги. Этот звук снова начал убаюкивать её. Но чувство голода победило сон. Насторожила тишина в купе: тут ли попутчик? Может, он спит? Неловко будет шуршать пакетами. Она осторожно повернулась и, приподнявшись, посмотрела на полку соседа. Он тихонечко сидел в углу. «Не спит, а свет не включил. Может, сидя уснул?» Татьяна села и тихо спросила:

– Вы спите?

– Нет. Я, наверное, вас разбудил? Журнал случайно упал, извините.

– Думаю, меня голод разбудил. А вы почему без света?

– Но вы же спали.

Татьяна кивнула головой:

– Понятно. Спасибо, – и включила свет. Попутчик поднял с пола журнал и снова углубился в чтение. Она же вытащила пакет с едой. Достала пирожки, бутерброды, суп быстрого приготовления, термос с чаем.

Попутчик вызывал у неё двойственные чувства: с одной стороны, её устраивало, что он не навязывал своего общения, как это обычно бывало, вел себя скромно, с другой – ей казалось, что он чрезмерно замкнут, и это вызывало какой-то дискомфорт. А как он был удивлен, даже ошарашен, когда она появилась в дверях купе? Будто это было чем-то необычным. Может, он просто привык ездить в купе один? Всё может быть. И хотя саму Татьяну нельзя было назвать образцом общительности, но не до такой степени! Ей ехать пять дней и, если все время с ним и в том же духе, то это будет тяжеловато. Она еще раз взглянула на соседа и решилась заговорить первой:

– Простите, что надоедаю вам. Кажется, мы в чем-то сходны: по-моему, вы не любите пустые разговоры, как и я. Но раз мы едем в одном купе, то волей-неволей вынуждены общаться. А я привыкла обращаться к людям по имени. Можно ли узнать ваше?

Попутчик оторвал взгляд от журнала, из-под бровей взглянул на соседку и ответил:

– Олег Иванович. Извините, что не спросил об этом первым. А вас как величать?

– Татьяна Сергеевна. Должна сказать вам, что у меня есть один недостаток: я не могу есть одна, когда присутствует другой человек. Поэтому прошу вас присоединиться. Бабушка чрезмерно меня балует, поэтому здесь хватит на пятерых и на все пять дней пути. Так что не стесняйтесь, ешьте, а то пропадут бабушкины труды. А они стоят того, чтобы их оценили.

– Спасибо. В таком случае, – он снял с полки свою сумку и расстегнул молнию, – не побрезгуйте и моей едой.

Он извлек котелку копченой колбасы, окорок, шпроты, потом просто поставил на пол всю сумку возле ног Татьяны и сказал:

– Распоряжайтесь этим по своему усмотрению. У вас это лучше получится, я не очень люблю возиться с едой. К тому же, оказывается, нам вместе ехать все пять дней.

Татьяна изумилась такому повороту дел. Она с удивлением смотрела то на сумку, то на попутчика. Но делать нечего, не спорить же, в самом деле, как малые дети. К тому же, сама первая предложила.

– Ну, что ж, тогда идите мыть руки, а я накрою стол по полной программе.

3

Время пути подходило к концу. Через пару часов поезд прибудет на вокзал.

За минувшие пять суток Татьяна и Олег выяснили, что они не такие уж молчуны, как думали раньше о себе. Что-то необычное произошло с ними. Они говорили почти все время, даже ночью. Тем для разговоров нашлось невероятно много, что казалось им обоим просто невероятным. Да уже и обращались друг к другу по имени. Казалось, что они знают друг друга сто лет, не меньше. Это тоже было необычное чувство. Поэтому оба заметно погрустнели за последние несколько часов, которые оставалось им пробыть в дороге.

Итак, они говорили обо всем, кроме личной жизни. Татьяна ни за что не посмела бы спросить его об этом. А он молчал. Они уже выяснили, что живут в одном городе. Но ни один из них не назвал места своей работы, хотя о роде занятий они говорили. Было ясно, как белый день, что потерять друг друга им не хотелось. Тем не менее, они так и не обменялись хотя бы телефонами. В какой-то момент Олег сделал неловкую попытку обнять Татьяну, но потом резко остановился и вышел из купе. Он заметно нервничал.

Когда они вышли из поезда, то просто попрощались и разошлись в разные стороны…

Если бы только Татьяна решилась догнать Олега, то могла бы увидеть, как были печальны его глаза…

4

– Ну, как бабушка? – поинтересовалась Инна, давняя подруга Татьяны.

– Все хорошо. Опять звала её переехать к нам, но все бесполезно. Говорит, что пока может себя обслуживать, ни за что не поедет. Там у нее грибы, клюква, кедры – все свое, все родное. Знаешь, как у нее здорово! Воздух – хоть ложкой ешь. И домики, как из сказки: бревенчатые, с резными узорами из дерева. Вот так. Если честно, то я бы тоже там осталась.

– Э-э, подруга, ты что, переотдыхала там? Ну-ка, взбодрись! Что-то плохо повлияла на тебя поездка к бабушке. И настроение мне твое совсем не нравится. Кстати, ты не сказала с кем в купе-то ехала? – Инна вопросительно посмотрела на подругу, которая опустила грустные глаза и даже отвернулась. Это изумило Инну. Она начала понимать, в чем дело.

– Так вот оно что… Давай рассказывай.

– Да нечего рассказывать.

– Не мудри мне, давай.

Татьяна понимала, что отвертеться не получится. Пришлось рассказать все. Да ей и самой хотелось поделиться своими переживаниями. Реакция Инны была предсказуема и ожидаема. Она возмущалась, что было сил: «Как можно быть такой простушкой? Ты что, девочка-подросток и тебя учить всему надо? Ну почему ты не попросила у него номер телефона, а? Что ж ты у меня такая есть? Так ты никогда не выйдешь замуж, милая моя! А уже не просто пора, а катастрофически пора – двадцать семь лет, не шутка! То она не может найти по себе, а когда нашла, взяла и отпустила просто так! Тань, ну ты что?»

Монолог длился долго. Татьяна даже не пыталась остановить его, потому что знала, что это бессмысленно. Кроме того, кое в чем Инна была права.