Мой первый раз. Книга вторая

Если я здесь, то он, считай, начался, мне тяжело быть незаметной. Обычно вес с харизмой соревнуются, иногда голос подключается, а если нога вдруг топнет под музыку, тогда держитесь все, это будет общая безумная пляска, а может, даже пьянка – как карты лягут и масть пойдёт! Когда музыка играет, то не важно, где я в этот момент. Люблю смеяться, веселиться и отрываться до упаду. Люблю жизнь и всех вас!

Осенним вальсом затянуло воздух,

Листья, кружась, огибают стан,

Струится фата, как волны тумана,

На солнце сверкает горный хрусталь…

Это был экспромт на скорости, первые фразы про свадьбу.

Конечно же, на своей свадьбе мы настоящие королевы, звёзды! Это наш день, и никто не может помешать: ни ворчливые соседи, ни недовольные, завистливые подруги и ни даже сомнительные ухажёры. Этот день запоминается на долгие годы, периодически перебираются фотографии и рассказываются смешные истории от бабушек внукам. Поэтому очень важно печатать свадебные фотографии! Хранится фата и полотенца, на которых подносили хлеб с солью по старым традициям, красиво, вкусно, весело, душевно и на природе. На чужих свадьбах я всегда участвовала в танцевальных конкурсах, соревнуясь с партнёром в танце. Муж хлопает громче всех, он мой самый лучший зритель и поклонник!

Танец всегда с новым партнером из толпы, которого вижу впервые. Да и там полный экспромт у меня. Вы, наверное, представляете, как тяжело сразу подстроиться и прочувствовать совершенно чужого человека, которого ты видишь максимум полчаса. Но тебе понравились его движения, и ты вызвался с ним побеждать в конкурсе, не зная до последней секунды, какую музыку включат. Заключительное такое представление я устроила в свои сорок три, думаю, посетители вспоминают до сих пор. Это был рок-н-ролл на безумной скорости…

Но потом я вспомнила завод. И вот настоящий мой звёздный час, гордость – это не про веселье.

Это про то, как я в свои двадцать два, работая простым инженером, производство спасала. Вовремя руководители не договорились о транспорте, произошла поломка, а материала нет. Уже не помню, что вышло из строя, но что-то большое – работа в цехе останавливалась на неизвестное время, требовалось срочно договориться и привезти из цеха чужого в свой. Это куча бумажной волокиты, подписей, оформлений и поисков машины.

Пока все паниковали и бегали, я всё решила сама, как Мюнхгаузен, по наитию. Меня попросили доставить только одну бумажку на подпись. Но как только я пришла в нужное место, оказалось, что там мои знакомые, которым я помогала и делала добрые дела, работая бухгалтером.

Назад я ехала уже верхом на тракторе, с осанкой предводителя и победителя. Звоня прям оттуда своему начальнику из только что выпущенного в природу первого телефона.

Мой шестидесятилетний начальник был в настоящем шоке не только от проделанной мной работы, но и от моего внешнего вида после поездки в тракторе. Вы бы видели наши лица. Он ржал! Сказал: “Бегом умываться!” Отпустили домой, денег на премию не хватило, но три дня выходных дали.

Ржали и хвалили все мужики долго.

Если бы вы видели диву, выходящую с трактора на высоченной подошве с каблуками, в длинном стильном кардигане из костюмной ткани, коротком платье и колготках, с черным от сажи лицом, то валялись бы сами.

Вот так меня раскрыл, воспитал, достал выносливость, упорство, уверенность завод. Когда тебе с девятнадцати лет дают самые сложные задания, потому что другим уже неохота, а тебя, как котёнка, на съедение волкам, то надо уметь так сделать, а может, удивить, вдохновить, чтоб ценили и ждали.

Важно всегда помнить, что однажды сделанное доброе дело вам обязательно вернётся, даже в двойном количестве и в самый сложный период.

Так что делайте добрые дела, други мои, не считая их и не ожидая – а что мне за это будет?

Вселенная сама знает, как и что вам больше понадобится в самый трудный момент!

AILI KRAFT

Звездных часов у меня было несколько, но вот именно такой, чтобы все ржали, случился однажды.

Начало нулевых, в тренде сериал “Клон”, который обожали как старшее, так и младшее поколение. Мне было лет двенадцать, и мы с подружкой являлись ярыми фанатками сего творения. Коллекционировали наклейки, тетради, постеры и прочее тематическое барахло. Ну и, конечно же, как любая уважающая себя поклонница сериала, разучивали прямо перед теликом восточные танцы. А когда немного освоили технику, озаботились нарядами. Профессиональные костюмы тогда стоили дорого, а мы жили скромно, и мамы не готовы были тратить деньги на лоскуты с побрякушками. Поэтому мы импровизировали: украшали обычные топы и юбки всем, что блестит и звенит. А однажды я даже купила себе на рынке пояс с искусственными монетками для танцев – примитивный, детский, но красивый и, главное, звенящий.

С тех пор, как пояс у меня появился, я танцевала чуть ли не каждый день, копируя движения и стиль у обожаемой тогда Жади. Самым любимым у меня был танец с саблей, вот только, жаль, сабли дома не было, даже игрушечной.

Однажды вечером (уже стемнело) мы с подружкой решили потанцевать у нас дома. Мама куда-то ушла, и дом был в нашем распоряжении. На улице собрались пацаны с района, играли во что-то своё. Ну а мы решили показать им небольшой концерт.

Сделаю лирическое отступление и немного опишу комнату, чтобы дальше картинка была ясной. Танцевали мы в зале, одно из окон которого выходило на улицу. Забор у нас был старый и низкий, так что любому, кто выше метра, не составляло труда заглянуть через него во двор. В самом же зале висела люстра – из тех советских, хрустальных. Выполнена в виде круглого канделябра на 5 лампочек, стилизованных под подсвечники на изогнутых ножках. Красивая была, раритетная.

Возвращаюсь к танцам. Мы с подругой, как полагается, переоделись, включили в зале свет и распахнули шторы, чтобы нас было лучше видно. Пацаны тут же столпились у забора. Скажите, какой нормальный парень пропустит девчачьи танцы? Я включаю музыку, и мы с подружкой начинаем с вдохновением исполнять все, чему научились. Пацаны за окном в восторге, аплодируют и просят продолжения. И тут я решила блеснуть “мастерством”.

Войдя в раж, хватаю деревянную метровую линейку, оставшуюся у нас с тех пор, когда мама училась шить, и начинаю исполнять танец с саблей. Играет любимая песня, я размахиваю линейкой, и вдруг… звон и побледневшее лицо подруги. Музыка играет, а за окном – тишина. Свет слабо выхватывает из темноты офигевшие физиономии пацанов. А через миг они все взрываются хохотом. Я, наконец, поднимаю голову и вижу картину маслом: одна из ножек люстры переломлена пополам, и “подсвечник” болтается на одном проводе, а лампочка еще и умудряется гореть. У меня упала челюсть. Люстра недешёвая, взбучка грозила серьёзная.

В общем, концерт на этом завершили. Маме я честно во всем созналась и, на удивление, отделалась советом в следующий раз танцевать с “саблей” во дворе, и подальше от всего, что можно разбить. С подругой и пацанами мы еще долго вспоминали эту историю и угорали. Надо сказать, что танец сей я все-таки освоила, используя декоративную саблю, но больше ничего не разбила. Пока…

ЧИТАРЬ

Я хотела написать, что не было у меня такого момента, пока не вспомнила случай из детства, вот только не скажу точно, сколько мне было.

Помните, как-то по телевизору шел фильм “Криминальное чтиво”, и там Джон Траволта танцует с Умой Турман? Они так зажигательно там танцевали, пусть она потом в конвульсиях билась, мне так понравился момент с танцем. Офигенный фильм. И что вы думаете? Ха, мелкие все смелые. У нас в клубе был праздник, не помню какой, а может, и нет, но была музыка. И я мелкая решила повторить движения и жесты, взрослые смеялись, а мне нипочём, танцевала от души.

АК

Уж не знаю, можно ли это назвать звёздным часом, ведь на бис точно не вызывали. Но вот вспомнилось из детства.

Было мне года четыре-пять. В тот день у бабушки отмечался какой-то семейный праздник, всего было человек двенадцать взрослых, ну и мы с братом.

За столом нам с братом было скучно, поэтому мы вышли на балкон – с перилами, примерно как на картинке. И тут по забывшейся уже причине – может, внизу что-то интересное происходило, а может, просто брат подначил (в этом возрасте полтора года – заметная разница) – я просунул голову между прутьями.

Просунуть-то просунул, а вот обратно никак! С трудом сдерживая смех, взрослые начали суетиться. Попытки придать голове нужное направление, подталкивания и намыливание ни к чему не привели, зато на соседних балконах появились зрители, привлечённые необычной суетой.

Закончилось всё прозаически – прутья чуть-чуть раздвинули грубой физической силой, и моя голова с лёгкостью вылезла из западни.

SONYA

Я не помню своих звёздных часов, представляете. Ну то есть я помню, что с определённого момента у меня появился чатик, и мы там очень много общались, в том числе устраивали реалки, и вот в какой-то момент я поняла, что я просто многим нравлюсь. Я много остроумно шутила, людям со мной было весело, но это такое, очень ровное веселье, и какой-то один всплеск выделить сложно.

А до этого я была скромным (напоминаю) ребенком, который фуроров не производил.

Но вот пришло одно приятное воспоминание!

Я ездила в детский лагерь два раза: неудачный, а на следующий год удачный. И вот когда я приехала во второй лагерь, я со всеми поразительно быстро перезнакомилась, и мы делали какой-то очередной бесконечный номер прям в начале смены.

А нужно сказать, что в этот лагерь дети ездили годами, и многие были между собой знакомы. И было очень приятно, когда какая-то девочка удивилась, узнав, что я первый раз, и сказала: “Странно, а ты так выглядишь, как будто ты своя, потому что со всех углов от людей только и слышно “Соня, Соня, Соня”.

Для меня это было совсем новое чувство популярности и принятия, и мне было так ужасно-ужасно приятно, хотя вот этого фурорного момента и не было. До этого меня не сильно-то радостно принимали в коллективах всяких там школьных, или вот в каких-то лагерях. Я себя чувствовала немножко на обочине жизни всегда. А тут оказалась прямо в её центре.

Ну, а на следующий год случился уже чатик, где место в центре жизни стало довольно привычным, хотя и не всегда осознаваемым.

ХЕЛЬГА

Есть люди – праздник. Они даже инструкцию к холодильнику могут прочитать так, что вокруг все будут покатываться со смеху. Я же – полная им противоположность. Дай мне самый смешной текст, и я умудрюсь прочитать его как инструкцию к холодильнику.

У меня вообще с чувством юмора сложновато. Мне вот, например, стендап не смешно, ну вообще не смешно. И не то чтобы меня шокировал текст выступления комиков, да и белое пальто я отродясь не носила, но вот как-то не смешно. Хотя посмеяться над хорошей шуткой я люблю. Только вопрос в том, что в моём представлении является хорошей шуткой.

Сколько я ни пыталась, сколько ни напрягала память, но ни одного случая, когда бы я вызвала смех у окружающих, вспомнить мне не удалось. Вполне возможно, что такие моменты в моей жизни были. И скорее всего, я не единожды попадала в нелепые и смешные ситуации, причём в главной роли. Но то ли память их не зафиксировала, то ли они сгинули в разделе “пустое” мозгового хранилища, то ли это тревожный звоночек начинающейся деменции, факт остаётся фактом – своего звёздного часа в роли комика я вспомнить не смогла.

Вот так проживёшь положенное количество лет, после смерти явишься на праведный и справедливый суд души, инспекторы-кураторы начнут зачитывать страницы книги жизни – и всех станет неумолимо клонить ко сну от монотонности перечисления череды событий. Никакого тебе спунеризма, никакой экспрессии и веселухи. Даже как-то неловко за себя стало.