Быстрый мир: быстрые люди

– А ты давно Макса слушаешь?

Пускать нового знакомого в душу и посвящать его в свои внутренние миры ей совсем не хотелось. Дело даже не в том, что она не любила людей, просто в данную секунду ей хотелось побыть одной.

– Я слабо знакома с его творчеством, меня парень привел, он фанат, – можно ли это назвать ложью? Или это просто еще одна из форм вежливого отказа?

Рита старалась быть честной девушкой, и ее всерьез занимал вопрос, почему все люди врут. Кто-то по-крупному, кто-то в мелочах, но так или иначе никто никогда не бывает абсолютно честным. Вот, зачем-то она соврала Василию, но, с другой стороны, эта ложь прозвучала менее обидно, чем, если бы она его прямым текстом послала куда подальше. В данной ситуации и ложь и правда имеют один смысл и одинаковый результат. Такой вот странный феномен…

– А, ну тогда не буду мешать, – Вася встал из-за стола и пошел в сторону холла.

Двери в зал уже были открыты. Рита прошла половину танц-пола и встала недалеко от пульта звукорежиссера. Как она посчитала, что, раз звукорежиссер именно отсюда будет рулить звуком, то и звук будет здесь самым лучшим.

Минут через десять зал был полон и погас свет. Под овации зрителей включился экран над сценой, и на нем высветилось цифра «100»…

Когда на сцену выскочил словно чертик из коробочки Максим, Рита внутренне сжалась. Она первый раз увидела его не на фотографии или экране… Она увидела его своими собственными глазами. Улыбчивого, словно бы искрящегося и немного наглого…

– Мы начинаем, – почти шепнул он в микрофон, и провел по струнам.

Рита знала, в какой последовательности будут песни и сколько их будет – она читала о каждом концерте тура, и убедилась, что во всех городах группа Канева играла одну и туже двухчасовую программу.

Рита пела вместе с Максимом, смеялась над его его шутками и то и дело восхищенно оглядывала огромный заполненный зал. Зрители тянули вверх руки со включенными на телефонах фонариками, танцевали и горланили слова песен, когда Максим разворачивал микрофонную стойку в их сторону.

После пятнадцатой песни Рита быстро, лавируя между людей, пошла к выходу из зала. В пустынном холле она огляделась по сторонам, по лестнице поднялась на четвертый этаж и пошла в сторону мужских туалетов.

– Девушка, вы куда? – окликнул ее охранник, лениво прохаживающийся по коридору, – Это мужской…

– Очень надо, в женском очередь…

Рита скользнула в кафельное и пахнущее новизной помещение. Слева от писсуаров она увидела дверь. Дверь была закрыта на замок трехгранным ключом. Конечно же, Рита достала такой накануне.

Щелк!

Правой рукой нащупала выключатель и захлопнула за собой.

Внутренний технический этаж выглядел менее парадно, чем та часть дворца, которая была доступна зрителям.

Где-то совсем близко громыхал басами концерт…

Вторая дверь справа. Щелк!

Пульт вентиляционной системы. Пятая и восьмая ручки на «выкл». Все просто, никто ничего и не заметит. Наверное. А если и заметит, то нескоро.

Выйдя из помещения с пультом, она пошла по коридору. Вот одна из труб, но нужна не эта, а следующая. Да, вот она. На ней даже номер написан.

Рита приложила к ней руку. Вибрации не было, а, значит, вентилятор выключен.

Ее отец очень гордился вентиляционной системой дворца:

– Вот, если кто-то решит попасть из одной части дворца в другую, или эвакуироваться, то вентиляционные трубы будут для него находкой, – говорил он, помешивая чай, – У них внутри есть скобы, они как ступеньки, плюс все это оборудовано ревизиями – специальными люками, через которые можно попасть внутрь. Словом, если что случится, ищи вентиляцию.

– Надеюсь, мне это знание не понадобится, – улыбнулась семнадцатилетняя Рита.

Восемнадцатилетняя же Рита открыла ревизионный люк и, включив фонарик на смартфоне, вцепилась руками в ступеньку. Вниз уходил темный провал, сверху же лилась музыка – восемь метров вверх, и она окажется в зале.

Когда смотришь на огромные сооружения, ты не можешь оценить на глаз их размер. Например, в Петербурге есть Зимний дворец. Как вы думаете, какой высоты это четырехэтажное здание? Не угадали – 30 метров. Это стандартный десятиэтажный дом, между прочим!

Подтянувшись на последней ступеньке, Рита выглянула из раструба вентиляционной трубы. Сверху концертная площадка впечатляла гораздо больше, чем, когда ты окидываешь ее взглядом, находясь внизу. Огромное море людей, пляшущие огни и крохотная сцена где-то впереди. На сцене музыканты, устроившись на барных стульях, играли акустический блок.

Прямо под раструбом к центру зала тянулся помост с ограждениями. Рита прекрасно знала о нем – все ее действия были четко спланированы и даже отрепетированы. Но одно дело идти по железному мостику в метр шириной по пустому ночному дворцу, а другое – во время концерта, когда внизу находится несколько тысяч человек, а прожектора норовят залезть в твои глаза.

В центре зала висела конструкция в виде усеченной пирамиды, подвешенной верхушкой вниз. На каждой из ее боковых плоскостей крепился экран. С одной стороны – островок безопасности, с другой – Риту могли заметить охранники. Все-таки экраны, транслировавшие видео с камер на сцене, привлекали внимание.

Но, даже если они заметят, поймут ли, что что-то происходит не так? Обычный человек вряд ли бы туда попал. Могут решить, что кто-то из рабочих…

Быстрым шагом Рита дошла до висящих посередине зала экранов. Это оказалось не так сложно, как она думала.

Верх конструкции с экранами представлял собой квадратную площадку с перфорированным металлическим полом. Судя по тому, какую песню сейчас играла группа, у нее было еще полчаса. Почему бы не послушать немного и не посмотреть концерт с такого неожиданного ракурса?

Звук под потолком был отвратительным. Да и сцену видно было так себе, но вся ситуациях показалась Рите абсолютно невероятной – она в самом центре зала на высоте около тридцати метров слушает любимого музыканта. Это ли не чудо?

Макс с группой внизу перешли к главным хитам, а, значит, скоро концерт закончится. От чего-то все музыканты любят оставлять свои самые известные вещи на финал. Это выглядит как своеобразное извинение за все остальные песни. Мол, спасибо, что выслушали, а сейчас то, что вам точно понравится. Хотя, конечно, это выгодный ход – оставить зрителя с ощущением того, что он получил то, что хотел. Песни, звучащие по радио, в живом исполнении обладают неким гипнотическим свойством. Совсем не важно, как ты их сыграешь, главное – это первые несколько нот, которые за последние несколько месяцев уже успели засесть где-то в подсознании…

До вентиляционной трубы, находящейся напротив той, из которой Рита попала сюда, тянулся все тот же узенький мостик с невысокими перилами. Девушка еще раз посмотрела вниз, зачем-то досчитала до трех и сделала шаг.

МУЖЧИНА, ВЫ КУДА?

В начале 90-х видеомагнитофон был редким явлением. Если он появлялся у кого-то, то в его доме чаще появлялись гости. Хозяин с важным видом доставал с полки видеокассету и вставлял ее в щель угловатого агрегата с лампочками и серебристым, но чаще просто нанесенным желтоватой краской, логотипом. Кнопка play, и на экране появлялись молодой Шварценеггер, крошащий джунгли из пулемета, Ван Дамм, крошащий челюсти или три немецких молодчика, одновременно трахающих белокурую бестию, то и дело восклицающую «Дазиш Фантастиш». Порнуха, триллеры, второсортные боевики и третьесортные комедии – типичный набор для среднестатистической кинотеки.

Персонажи боевиков в те годы становились настоящими национальными героями – плакаты с ними и календари на рынках разлетались за несколько минут.

– А у вас есть со Шварценеггером?

– Нет, завтра будут.

– А это кто? Брюс Ли?

– Нет, это Виктор Цой.

– Не, Цоя не надо, дайте лучше вон тот с Чаком Норрисом.

Мефодию не нравились боевики. Ему казалось, что в них все как-то уж чересчур картинно. Особенно в финальных сценах, когда, например, главный герой, истекая кровью лежит у ног страшного злодея, а тот, вместо того, чтобы просто грохнуть своего противника, рассказывает ему обо всех своих планах. Конечно, пока злодей болтает, появляется куча возможностей перевернуть игру и выйти победителем.

В армии Мефодия научили действовать быстро и, по возможности, тихо и незаметно. Не болтать лишнего, не устраивать противникам долгие проводы.

Перестрелки, которую он не исключал, не случилось. Приземлившись на газон, Мефодий двумя выстрелами уложил парней во дворе и, не дожидаясь, пока все произошедшее осознает парень с винтовкой на балконе, сиганул под арку. По-хорошему снайпера нельзя было оставлять в живых, но устраивать охоту за ним среди жилого массива было неразумно – полиция иногда способна реагировать очень быстро.

С другой стороны дома, как он и ожидал, стояла припаркованных машина со включенным двигателем. Водитель был знаком Мефодию. Пару раз он также ждал его с задания. Но тут, как говорится, ничего личного… Нефиг в телефоне копаться! Не заметил, что к машине подошел человек, не понял ничего, когда открылась дверь, не успел среагировать, когда его выдернули наружу. И что за привычка отстегивать ремень? Был бы пристегнут, возможно выиграл бы время…

Одного удара хватило, чтобы водитель потерял сознание. Мефодий подхватил его падающее тело и плавно опустил на мокрый асфальт.