Записки старого дурака. Тетрадь четвертая

– Fortuna non penis in morum non tenis.

– Кишкис опять не мог удержаться от смеха. Честно сказать, я всегда завидовал литовцам. Многие из них бегло говорили на трех-четырёх языках. Однако это поколение вымирает.

– И где ты сейчас прозябаешь? – спросил я.

– Голден АДДА. Консалтинговая фирма.

– Козлёнок там же?

– Нет. Он растворился где-то в Южной Азии.

– Ладно. Выкладывай зачем позвал.

– Я привёз тебе список паразитариев. Разве тебе не удивило, скорость замены правительства, изменение конституции и разгон думдомовских бездельников? Некоторые министры не поддержали конституционные преобразования и слилось в экстазе с конгрессом либерал-предателей. Вот папка, в которой содержится правда, одна только правда и ничего, кроме правды. Об этой папочке знают все эти прохвосты и прохиндеи. Боюсь, что провоз через границу будут затруднять.

– Парвус, где подвох у этого хреновируса?

– Не смеши. Ты давно притворяешься дураком и не можешь сообразить. Проблема старая – поиск высокоточного оружия. Ковровые бомбёжки, напалм, атомная бомба, газы, бактерии не эффективны. Ничего, кроме ненависти к эсшаатам и США в целом не вызывает.

По моим запискам, видимо создалось впечатление, что степенный старый инженер Кишкис сидел и помалкивал. Это не так. Он не только сидел и кушал чай, он всё время вставлял какую-нибудь замысловатую фигуру речи, обескураживая нас.

Кишкис: «Ваши планы будут похерены, если списочек украдут.» посовещавшись, шайка заговорщиков выработала план действий.

– Послушай, старая развалина. «Ар алаус ня турите?» Что мы глушим чай? Не англичане же мы, в самом деле! Тащи из холодильника свои запасы! Гельфант, еврейское лицо, не побрезгай.

Расстались мы рано утром. Парвус на машине, а я своим ходом. После пересечения границы я оказался на карантине. Покинув лечебное заведение, обнаружил пропажу папки. Скандал и споры результатов не дали. Риск не оправдался, – подумал я. Парвус, Кишкис и я – старый дурак, накачались пивом. Кто был четвёртым?

В Москве на вокзале меня окликнул, завёрнутый в маску какой-то тип.

_ Просили передать.

Он протянул мне папочку и замешал себя в толпе. Я очень обрадовался. Папочка была похожа на мою до мелочей. Захотелось сразу её открыть чуть было не забыл, что этого делать нельзя, и бросил её в помойку. Внешне папочка была точной копией, за исключением одного, на ней не было моей метки, небольшой царапины.

Спустя две недели папку засунули в мой почтовый ящик. Метки не было. Папочка отправилась сразу в коробку для рекламы. Примерно через неделю кто-то позвонил в дверь. Бенедикт мгновенно оказался у входа. Газдрубал стал звать: «Полиция! Полиция!» Не спеша подошёл и я, нажал кнопку. За дверью не было никого. Кабина лифта уходила вниз. Открыл дверь. На ручке висела сумка, а в ней оказалась папка без метки. В квартиру её я не стал вносить. Положил рядом с мусорным пакетом и ушёл.

На Пасху Бенедикт запросился во двор. Видимо его взбудоражил звонок в дверь. Он был так настойчив, что я уступил. Захотел, я полагаю, увидеть свою Ксантипу. Обернув этого лентяя вокруг шеи, надел сверху пальтишко, на улице было ещё прохладно и вышел на простор.

По пути к животворящему Карапусу, мы натолкнулся на какую-то женщину с пакетом в руках. Услышав наши шаги, она обернулась. Узнал я её сразу. Это была медсестра из карантина. Она молча протянула мне пакет, в котором покоилась папочка. Метка была на месте.

– Я забрала у вас эту вещь. Вас могли убить. Паразитарии не перед чем бы не остановились, спася свою шкуру.

– Шумный скандал стало быть был не нужен?

– Курьеры были прикрытие.

Женщина быстро подошла к машине и уехала.

Пост скриптом.

О приключении курьеров я расскажу в следующем рассказе.

Май 2020

Исповедь Сатурна

Сатурн жив и живет в Москве. С ним я познакомлю вас позже. А сейчас об одном малозначительном событии, имевшего место быть в Латвии. Там латвийские власти предоставили свою территорию для Конгресса товарищей второго сорта и очень несвежего. Конгресс охранялся, как ты, читатель, уже сообразил, латышскими стрелками. О некоторых участниках я вам напомню: Понамарев, Быков, Чижова, Акунин, Александр Николаевич… продолжать или перестать пачкать бумагу? На этом Конгрессе был создан, после того как наболтались, Демократско-Либерастический Интернационал. Этот Интернационал имел руководство, группы исполнителей. Например, штурмовик Sturm abtei Lun gen, тайная полиция Geheme Stei?polizei Гестапо.

Штурмовики часто мелькают среди нацистов «Азов», гестаповцы занимаются грязными делами, в частности, именно этой группе товарищей поручено воспрепятствовать проникновению в Россию списка товаров из США. Руководство Демократско-либералистического Интернационала.

После карантина я довольно быстро появился на вокзале в Минске. Вот там и пришлось встретить гестаповца. Ко мне устремился некий товарищ неплотного телосложения, не низок не высок, а такой как надо. Расхлябанная походка выдавала уверенность и неуклонность. Был без маски, и я успел разглядеть хамскую рожу: нижняя губа сдвинута вбок вниз, одно ухо выше другого, свиные глаза, руки несколько напряжены. Ну прям тигровая свинья! Самому мне было нечем похвастаться. К петушиному бою я был не готов. Что делать? Мелькнула мыслишка. Начнёт распускать руки, быстро присяду и дёрну за пятку. Шлёпнется, дам дёру на перрон и быстренько в вагон. Вагончик тронется, а антропопитек останется. Что, смешно, читатель? А мне тогда было грустно. Но, где наша не пропадал…

Проницательный читатель быстро представил себе эту картину! Однако всё было не так. Разумеется, когда в твоей власти перо, трудно удержаться, чтобы не приписать себе парочку уничтоженных танков, пленение двух десятков маршалов врага или акт водружения Знамени Победы на макушке Капитолия. Бумага не краснеет. Опасность заключается в том, что твой труд прочтёт какой-нибудь замшелый литературовед и … не историки страшны! Те ничего не заметят и только запутают всё. А вот литературовед всегда докопается до истины! Как-то прочитал пятитомник такого корифея, сделавшего аналитический анализ сочинения барона Мюнхгаузена. В конце пятого тома он поставил жирную точку и заявил, что всё это сплошное враньё! Вот пример из его рассуждений. Не цитирую, излагаю только суть.

Почему барон не указал калибр пушки, вес ядра, скорость и направление ветра и при помощи чего он управлял ядром. Мы до сих пор ничего не знаем ни чина, ни звания. Вот другой пример. Имя лошади рассечённую пополам? Одна половина этой безымянной страдалице щипать осталась травку, а другая в кусты до ветру. А ведь знай мы имя лошади, не задумываясь поверили бы.

Я знаю имя лошади, на которой катался Александр Македонский. Буцефал! И я верю, что он когда-то жил. Скажи, читатель, какое имя носила лошадь дон Кихота? Нет, неправильно. Не Ренессанс, а Росинант. Каждый пиит знает Пегаса. Некоторые из них помногу раз летали на нём к своим гризеткам. Даже у коровы есть имя, если она у вас есть. Дядя Коля из нашей деревни по наущению жены записал свою корову на имя «Квитанция». Уж очень жалко ей было любовницу д’Артаньяна.

У нас говорят: «ложка правды испортит бочку лжи». Так что сколько не кати на нас бочек, всегда всё будет зря. Это очень раздражает наших партнёров на западе. Производить враньё становится убыточным занятием.

Так что вот, читатель, врать не стану, а расскажу всё как было на самом деле.

Как только товарищ гестаповец изготовился распустить руки мимо моего уха просвистел кулак в чёрной перчатке и на одно мгновенье задержался на фэйсе лица антропопитека. Тот не замедлил распластаться на полу. С изумлением я смотрел на распростёртое тело. Товар был сильно испорчен и пал в цене. Я даже растерялся. Прошло немного времени пока я собрал воедино всё, что растерял. Обернулся, чтобы опять рассыпаться в благодарности, но никого на вокзале не увидел. Какая-то тётка о чём-то говорила с кассиршей и где-то вдалеке кто-то тащился с чемоданом на перрон. Я тоже не стал заботиться о поверженным, быстро пошёл на платформу и вошёл в вагон. Как потом выяснилось, товарищу было поручено отнять у меня документы. Руководство должно было ему сообщить об этом. Но только не успели, а может и не захотели, пусть де проучит старого дурака, чтобы не совал нос куда не следует.

Вагон был почти пустой. Пришла проводница, предложила чай, еще зашла в какое-то купе и «вагончик тронулся».

Я устал несколько от впечатлений и захотел вздремнуть. Но не тут-то было. В голову полезли в полной непоследовательности разные мысли. Вспомнил свою почившую в бозе супругу. Мозг мой плакал и как-то само собой родился стишок.

Часто вижу, дорогая.

По ночам тебя живой.

Все невзгоды лучше Рая,

Лучше рая хлеб сухой.

Ночью звёздочка мерцает

Над могилою твоей.

И моя там, где-то с краю

Приближаюсь я уж к ней.

И когда тебя не стало,

Понял, как тебя любил,

Но признанье запоздало