Василий Храбрый

– Это моя дочь, Полянушка, княже, – прошептал приблизившийся к Мстиславу Михайловичу боярин Вершила. – Нравится тебе она или нет?

– Очень нравится, славный мой боярин, – пробормотал карачевский князь. – На всем Божьем свете нет красивее девицы!

Так князь Мстислав влюбился в пятнадцатилетнюю девушку и через год, выполняя ее требование, обвенчался с ней.

И вот он сидел за свадебным столом, вспоминая прошедшие дни. Присутствие молодой красивой девушки, запахи ее прекрасного стройного тела волновали князя. Соблюдая условия, выдвинутые невестой, князь Мстислав ни разу не дотронулся до нее до свадьбы!

– Какая же она будет на супружеском ложе? – думал Мстислав Михайлович. – Оправдает ли она мои старческие потуги, станет ли покорной женой и верной подругой, как тогда обещала? За это пришлось заплатить княжеской честью! На свадьбу не прибыл ни один князь и даже ни один знатный гость! Да и мой сын недоволен этой свадьбой…

Однако сразу же после первого дня свадьбы молодая княгиня оказалась на ложе именно такой, какой мечтал ее видеть князь Мстислав. Как только княжеские слуги, охранявшие брачную постель, покинули княжескую спальню, красавица Елена, оправдывая славу страстных вятичских женщин, буквально набросилась на своего опытного в делах любви жениха и быстро сняла с него длинную белую рубаху, красные княжеские сапоги и штаны с синими полосками.

– А теперь люби меня, княже! – простонала она, обнимая своего мужа.

– Ах, лебедушка моя сладкая! – затрепетал седоволосый князь, вспомнив молодость. – Я так тебя хочу, как еще никого не хотел доселе! – И он, охваченный неудержимой страстью, всем телом прижался к своей молодой жене, ощущая прилив сил, радость и гордость за свою мужскую силу.

…Лишь к середине следующего дня молодые муж и жена встали со своего жаркого ложа, чтобы продолжить свадебное торжество.

– Мне так радостно, моя дивная ладушка, – сказал заметно помолодевший князь, – однако пора нам пойти к гостям! Там вовсю идет славный пир…

– Иди к гостям, мой сердечный друг, – мягко сказала румяная красавица-жена, – а я вскоре к тебе приду.

Князь накинул на себя рубаху, натянул штаны и сапоги, вышел в простенок и направился к лестнице. Прямо навстречу ему выскочил дворецкий, протягивая богатую княжескую мантию.

– Сними, княже, женихову рубаху, – сказал он невесело. – Теперь ты уже не жених, а славный муж!

– А что ты такой грустный?! – возмутился, глядя на кислое лицо слуги, князь Мстислав.

– Не хотелось тебе это говорить, княже, – сказал, морщась, дворецкий, – однако известно, что шила в мешке не утаишь! Только что прибыл гонец от брянского князя Олега Романыча…, – Князь Мстислав вздрогнул. – Его отец и твой брат, славный великий князь Роман Михалыч прибыл в свой Брянск…не живым, но в гробу! От поганого царя Ногая!

ГЛАВА 2

У ОРДЫНСКОГО ХАНА

Ордынский хан Тохтэ сидел на своем золоченом престоле в сарайском дворце и напряженно думал. К сентябрю 1290 года ему удалось полностью восстановить прежние порядки в Золотом Ханстве, рассадить по всем, даже удаленным уголкам Джучиева улуса своих преданных людей. Лишь на западе, в недалеких ногайских степях, сохранялась власть всесильного темника Ногая. Последний, считая себя самым старшим среди потомков Джучи-хана, перестал теперь платить Сараю положенную долю дани от покоренных земель, прилегавших к его кочевью. Постепенно число данников Ногая росло, а Тохтэ – уменьшалось. Даже срединные русские земли медленно переходили на сторону Ногая. Жадность и требовательность старого темника перешли все границы, когда он объявил своего зятя – князя Федора Ростиславовича Черного – великим смоленским и черниговским князем, не считаясь с мнением ордынского хана Тохтэ. А ведь в Смоленске уже давно сидел на княжении князь Александр Глебович, племянник Ногаева зятя, а черниговские земли унаследовал сын умершего в стане Ногая великого черниговского князя Романа Михайловича Олег! Первоначально Ногай согласился, получив богатые дары от Романа Брянского за год до его смерти, что черниговские земли унаследует сын князя Романа, однако, побеседовав со своим тогдашним советником Угэчи, оговорил, что переход Чернигова к князю Олегу возможен только при согласии сарайского хана. И вот теперь неожиданно, согласившись с просьбой своего новоиспеченного зятя, решил дело в его пользу, даже не сообщая об этом в Сарай. Гонцы темника Ногая, которого на Руси называли царем, побывали в Смоленске и Брянске и уведомили местных князей о его решении. Князь Олег Романович, получив известие об утрате Чернигова, не на шутку встревожился. – Мы же правильно, из года в год, платили дань Ногаю, – сказал он своему посланнику купцу Стойко Лепковичу, – почему же татарский царь отнял у нас стольный город? Конечно, Чернигов трудно назвать даже городом, однако это не добрый знак: сегодня царь Ногай отбирает Чернигов, а завтра и до моего Брянска доберется… – И он послал Стойко Лепковича в Ногаеву Орду с богатыми дарами. Брянский купец не ударил лицом в грязь и сумел уговорить Ногая отложить передачу Чернигова зятю на неопределенное время. – Наш славный князь Олег хочет стать Божьим человеком, – говорил купец Стойко великому темнику, помня данный ему перед отъездом совет престарелого отца, – так уж помилуй его, государь, и не отнимай пока его стольный город, ибо это – позор для князя! А когда наш князь уйдет в монастырь, Божью обитель, тогда и возьмешь не нужный ему Чернигов…

Купец Стойко лукавил, говоря такие слова. Он знал, сколь переменчивы порядки в Орде и что жизнь человеческая не вечна. – Еще неизвестно, что будет дальше с Ногаем, – думал он. – Пусть себе летит время, а там вдруг этот нечестивый царь умрет…Или молодой Тохтэ войдет в силу и покорит Ногаевы степи…Известно, что двум медведям не бывать в одной берлоге!

Заодно купец Лепко одарил и Ногаева зятя – князя Федора Черного. Пусть не так щедро, но все-таки не обидел. И остался пока Чернигов во владении Олега Брянского.

Смоленский же князь Александр Глебович не пожелал пойти на поклон к Ногаю. – Зачем мне встречаться с дядькой Федором у Ногая? – рассудил он. – В татарской Орде есть один царь – Тохтэ. Пусть он и решает, кому владеть Смоленском!

И князь Александр, взяв с собой сыновей Василия и Ивана, а также братьев Романа и Святослава, выехал в Сарай. Лишь сотня отборных княжеских дружинников сопровождала князей в дороге. – Поганые не осмелятся напасть на обоз царских данников, – решил князь Александр, – а потому и нечего гнать в Орду большое войско!

В начале сентября 1290 года смоленские князья прибыли в Сарай и поселились в большой гостевой юрте, ожидая ханского приглашения. В день прибытия они сдали в руки ханских казначеев две повозки, груженные подарками и годовой данью – «выходом».

Хан Тохтэ не сразу принял своих смоленских данников: у него и без них было немало дел! Однако и откладывать прием верных ему русских он не собирался и, посоветовавшись со своим тайным советником Угэчи, назначил им придти в ханский дворец на третий день после прибытия в Сарай.

И вот Тохтэ размышлял, ожидая своих смоленских гостей, и, казалось, дремал, изредка приоткрывая глаза и бросая взгляд то в сторону своих рабынь, сидевших на корточках перед входом в приемную залу, то на вооруженных короткими кривыми саблями охранников, стоявших у самого входа. Наконец, молодой повелитель как бы очнулся от своих раздумий и поднял голову. – Мой верный Угэчи, – сказал он стоявшему слева от золоченого трона советнику, – как мы теперь поступим с коназами-урусами? Неужели придется одобрить решение Ногая и передать все земли Смулэнэ коназу Фэдэрэ? Будет ли это выгодно нашему Золотому Ханству или принесет нам беду?

– Думаю, что здесь надо хорошо подумать, – уверенно ответил Угэчи. – Нельзя ссориться с Ногаем…Я ему всегда говорил, чтобы он не отнимал данников у нашего славного Сарая…Тогда Ногай прислушивался к моим советам и таких поступков не совершал…

– Однако же он забрал все земли Волынэ и Черныгы? – возразил ордынский хан. – Разве Ромэнэ из Брэнэ не платил ему «выход»?

– Ну, государь, это случилось во время безумства неправедных временщиков здесь, в Сарае, – с горечью промолвил Угэчи. – Тогда у всех на уме были беспорядки и мятежи…В Сарае было неспокойно, и едва ли не все данники разбежались…

– Так что теперь делать? – нахмурился Тохтэ. – Разве мы сейчас справляемся со своими расходами? Серебра не хватает даже войску! Особенно после отпадения Брэнэ! Нет серебра и от Ногаевых боевых походов! Как же жить при такой бедности? А теперь-вот захотел отнять Смулэнэ! Так совсем останемся без серебра!?

– Это не годится, государь, – твердо сказал Угэчи, – и серебро Смулэнэ должно быть здесь, в Сарае. Надо бы и Брэнэ заставить вновь платить нам дань. Я посылал человека к славному темнику Ногаю и просил его воздержаться от ошибочных поступков…

– И что же Ногай? – вопросил нетерпеливо Тохтэ. – Неужели согласился с тобой?

– Пока согласился только на словах, – покачал головой Угэчи, – но на деле еще ничего не видно! Мой человек узнал у Ногаевых людей, что нам мешает его своевольная супруга Чапай! Она влезает во все дела темника Ногая и подает непотребные советы! Вот и возникли трудности…

– Может, послать этой Чапай щедрые подарки? – бросил, недолго думая, Тохтэ. – Надо же как-то отвратить от нашего ханства большую беду?

– Мы уже посылали много подарков, – грустно усмехнулся Угэчи, – однако от них пока не было пользы…Только зря растрачиваем твою казну! Здесь надо долго думать, чтобы не наделать серьезных ошибок…Хочется не только вернуть твоих данников, но и сохранить дружбу со старым Ногаем. Пока в нашей Орде царят мир и согласие, государь, все наши данники покорны и почтительны!

– Однако, у нас много бед от этого Ногая! – покачал головой молодой хан. – Он совсем не считается ни со мной, ни со стольным Сараем! Перестал даже отчитываться о своих делах! Стыд и позор! Не хватало, чтобы мы навеки потеряли Смулэнэ! Тогда совсем обеднеем! Что мы скажем коназам Смулэнэ? Они ждут моего решения…

– А ты сначала выслушай, государь, своих верных рабов, а потом и решишь…А может, сам Аллах подскажет тебе нужные слова…Без Бога дела не делаются…

– Ты мудр, Угэчи, – усмехнулся Тохтэ и пристально посмотрел на своего советника, – однако истинную веру не постиг…Если хочешь получить поддержку от великой силы, обращайся к своим отеческим богам! Неужели ты не знаешь завещания нашего великого предка Чингиз-хана? Разве он обращался в своих делах к Аллаху? А его дела были славными! Значит, ему помогали наши отеческие боги! Разве не так, славный Угэчи?

– Так, – смутился Угэчи и покраснел, – однако то было другое время…

– Когда дело касается богов, – засмеялся хан Тохтэ, почувствовав замешательство своего советника, – никакого времени нет! Тьма лет для богов, как один день для человека! Однако же оставим на время этот разговор…Пусть же войдут сюда коназы-урусы! – И он махнул рукой своему верному рабу.

Русские князья быстро вошли в приемную ордынского хана. Осторожно перейдя порог, они встали на колени и медленно поползли по ковровой дорожке в сторону ханского трона. Впереди всех продвигался высокий седовласый князь Александр, за ним следовали братья князья Роман и Святослав, а шествие замыкали сыновья Александра Глебовича Василий и Иван.

Вот князь Александр остановился у золоченой ступеньки ханского возвышения, поцеловал ее, приподнялся, снял с головы княжескую шапку и вновь как бы упал, унизительно ударившись головой о пышный персидский ковер. Остальные русские неподвижно лежали за старшим князем, не поднимая голов.

– Салам, коназ Алэсандэ! – весело сказал хан Тохтэ.

– Салам, государь! – ответил, немного привстав, все еще не поднимая головы, князь Александр Глебович.

– Тогда встаньте и сядьте здесь, как принято по нашему обычаю! – громко сказал Угэчи.

Князья привстали и уселись на корточки у подножья трона.

– А теперь скажите, – приказал решительным громким голосом хан Тохтэ, – зачем пришли ко мне и что надумали?

– Государь, – сказал на хорошем татарском языке князь Александр, – мы пришли к тебе за защитой от угроз со стороны великого князя Федора! Как известно, государь, этот злодей погубил моего славного родственника, князя Романа Брянского в Ногаевом кочевье! И не только по своему желанию, но и по согласию твоего грозного воеводы Ногая!

– Об этом я ничего не слышал! – удивился ордынский хан. – Неужели это так, мой славный Угэчи?

– Нет, не так, государь, – покачал головой Угэчи. – Никто не убивал Ромэнэ из Брэнэ, его лишил жизни сам Аллах…Мои люди мне давно и подробно об этом сообщили…

– Зачем же вы оговариваете невиновных? – возмутился Тохтэ, глядя прямо в глаза князя Александра. Однако тот выдержал ханский взгляд и смело сказал: – Ни ты, государь, ни славный Угэчи не знаете настоящей правды! Это Федор Черный еще раньше пытался отравить князя Романа! Мне об этом рассказывали люди покойного брянского князя…И если бы не лекарь славного князя Романа, этот великий воин уже давно бы отправился в иной мир! А когда Роман Михалыч скончался в кочевье Ногая, мы сразу же поняли, какую лютую смерть принял там мой родственник! Прошу справедливости, государь! Надо покарать этого князя Федора Черного лютой смертью! А также строго предупредить твоего воеводу Ногая, чтобы он не поощрял злых дел!