Сон в красном тереме. Том 2

На следующее утро сюда же в паланкине доставили Эр-цзе. Были устроены жертвоприношения, во время которых воскуривались благовония и сжигались бумажные фигурки лошадей. Вино, угощения, постель – все было приготовлено заранее.

Вскоре прибыл Цзя Лянь – тоже в паланкине. На нем была простая одежда. Цзя Лянь совершил поклоны Небу и Земле и сжег бумажные фигурки животных.

За это время Эр-цзе успела переодеться во все новое. Таких одежд она дома никогда не видела, и мать не могла наглядеться на нее. Она взяла дочь под руку и сама повела ее в брачные покои. О том, как Цзя Лянь нежился со своей избранницей в эту ночь, мы, конечно, умолчим.

Чем больше глядел Цзя Лянь на Эр-цзе, тем сильнее он любил ее, чем чаще приезжал к ней, тем большую и большую испытывал радость. Он не знал, как угодить Эр-цзе и доставить ей удовольствие. Он велел Бао Эру и его жене называть Эр-цзе только «госпожой» – «найнай» и сам называл ее так, желая подчеркнуть, что по положению она не ниже его законной жены Фын-цзе.

Всякий раз, возвращаясь домой после длительного отсутствия, Цзя Лянь говорил Фын-цзе, что задержался во дворце Нинго по делам, а та, зная, что Цзя Лянь дружит с Цзя Чжэнем и тот часто советуется с ним, ничего не подозревала. Ни один из многочисленных домочадцев дворца не обращал внимания на частые отлучки Цзя Ляня. Даже те, кто не прочь был посплетничать, молчали, желая выслужиться перед Цзя Лянем.

Сам Цзя Лянь был бесконечно тронут добротой Цзя Чжэня.

На расходы старухе Ю и ее дочерям он давал ежемесячно по пятнадцати лян. В его отсутствие мать с дочерьми ели вместе, а когда он приезжал, старуха Ю и Сань-цзе ели отдельно, предоставляя Цзя Ляню полную возможность оставаться наедине с Эр-цзе. Все свои сбережения, накопленные за несколько лет, Цзя Лянь отдал на сохранение Эр-цзе, и, кроме того, рассказал ей, что собой представляет Фын-цзе, поведал ей о своих самых интимных отношениях с Фын-цзе и обещал, что, как только Фын-цзе умрет, Эр-цзе станет хозяйкой в доме. Разумеется, Эр-цзе охотно соглашалась на все предложения Цзя Ляня. Таким образом, все обитатели домика жили в довольстве и достатке.

Незаметно пролетело два месяца. Цзя Чжэнь, совершив моления в «кумирне Железного порога», возвратился домой и прежде всего захотел навестить сестер своей жены, с которыми долго не видался. Для этого он предварительно послал мальчика-слугу разузнать, дома ли Цзя Лянь. Мальчик вернулся и доложил:

– Его дома нет!

Цзя Чжэнь сильно обрадовался, под разными предлогами отпустил всех слуг, оставив при себе только двух мальчиков-конюхов, которым вполне доверял.

Когда настало время зажигать лампы, он отправился в дом, где жила Эр-цзе, оставил слуг с конями ожидать его снаружи, а сам потихоньку вошел.

Он увидел старуху Ю и Сань-цзе, а потом вышла Эр-цзе и поздоровалась. При виде Эр-цзе лицо Цзя Чжэня озарилось улыбкой. Прихлебывая из чашки чай, он спросил ее:

– Ну, как тебе нравится мое сватовство? Такого, как Цзя Лянь, днем с огнем не найти. Послезавтра твоя старшая сестра приготовит подарки и приедет тебя навестить.

Пока шел этот разговор, Эр-цзе успела распорядиться, чтобы принесли закуски, вино и заперли дверь. Здесь находились только свои, никто не стеснялся и не таился друг от друга.

Зашел Бао Эр справиться о здоровье Цзя Чжэня, и тот ему сказал:

– Ты человек честный, да и совесть у тебя есть, вот почему второй господин Цзя Лянь поручил тебе прислуживать здесь. Ты получишь еще более важную работу, только смотри, не пей лишнего, чтобы не было скандала. Выполнишь все мои приказания – награжу! Если у вас здесь будет чего-нибудь недоставать, а второй господин будет в это время занят, приходи прямо ко мне! Мы с братом Цзя Лянем живем дружно, не так, как другие.

– Да, да, я знаю, – поддакнул Бао Эр. – Если я не приложу всех усилий, пусть мне отрубят голову.

– Вот и хорошо, если все понимаешь, – кивнув головой, улыбнулся Цзя Чжэнь.

Все сели за стол. Эр-цзе опасалась, как бы не пришел Цзя Лянь, поэтому, выпив две рюмки вина, под каким-то предлогом удалилась в свою комнату.

Цзя Чжэнь не знал, как быть, он поглядел вслед Эр-цзе, но выйти из-за стола побоялся, и ему пришлось остаться в компании старухи Ю и Сань-цзе.

Надо сказать, что Сань-цзе прежде изредка перебрасывалась шутками с Цзя Чжэнем, но не была так уступчива, как ее младшая сестра, поэтому Цзя Чжэнь хоть и подумывал о ней, однако не решался поступать опрометчиво, чтобы не нарваться на неприятность. Да и сейчас рядом сидела старуха Ю, а Цзя Чжэню больше всего не хотелось прослыть легкомысленным в глазах тещи.

В то время, когда Цзя Чжэнь находился в доме, два мальчика-слуги вместе с Бао Эром сидели на кухне и пили вино. «Барышня для многих» возилась возле очага.

Вдруг на кухне появились две девочки-служанки и, хихикая, заявили, что тоже хотят выпить.

– Почему вы не прислуживаете там? – спросил их Бао Эр. – А вдруг вы кому-нибудь потребуетесь!

– Дурень ты, дурень, лакай себе вино! – выругалась жена, – а налакаешься, лежи и помалкивай! Какое тебе дело – потребуются или не потребуются? В случае чего я все возьму на себя! На твою голову дождь не капает!

Бао Эр пользовался симпатией Цзя Ляня только благодаря жене. В последнее время она прислуживала Эр-цзе, а он все время пил да играл на деньги, ничего не делал и во всем повиновался жене. Вот и сейчас, допив вино, он отправился спать.

«Барышня для многих», распивая вино со слугами, точила лясы, шутила и смеялась, стараясь задобрить слуг, чтобы при случае они замолвили за нее словечко перед Цзя Чжэнем.

В это время неожиданно раздался громкий стук в ворота. Жена Бао Эра бросилась отворять и увидела Цзя Ляня, сходившего с коня. Заметив жену Бао Эра, он осведомился, не произошло ли чего. Та потихоньку сообщила ему:

– На западном дворе находится господин Цзя Чжэнь.

Цзя Лянь прошел в спальню и увидел Ю Эр-цзе и рядом с нею двух девочек-служанок. При появлении Цзя Ляня на лице Эр-цзе отразилось беспокойство.

Цзя Лянь сделал вид, что ничего не замечает, и сказал:

– Скорее подайте мне вина! Выпьем по два кубка, чтобы лучше спать – я очень устал.

Эр-цзе с улыбкой приняла халат, который он снял, поднесла ему чаю, стала расспрашивать его о том о сем. Цзя Лянь весь дрожал от желания и едва владел собой.

Вскоре «Барышня для многих» принесла вино. Цзя Лянь и Эр-цзе, сидя друг против друга, принялись пить. Девочки-служанки стояли на полу перед каном и прислуживали им.

Между тем один из молодых слуг Цзя Ляня по имени Лун-эр, привязывая коня, заметил неподалеку другого коня и догадался, что это конь Цзя Чжэня. Затем он отправился на кухню, где застал Си-эра и Шоу-эра, распивавших вино. Заметив Лун-эра, они засмеялись:

– Ты как раз кстати! Мы не могли угнаться за лошадью нашего господина, который ехал слишком быстро и, чтобы не нарушать приказ, запрещающий ходить ночью, решили остановиться здесь переночевать.

– А меня второй господин прислал сюда передать деньги, – с улыбкой отвечал Лун-эр. – Я уже передал их, но сегодня назад не поеду.

– Почему бы вам немного не поспать? – спросила жена Бао Эра. – Кан у нас свободен.

– Мы уже выпили изрядно, выпей и ты с нами, – предложил Си-эр.

Лун-эр присел к столу, выпил вина, но тут вдруг услышал, что на конюшне подрались лошади. Оказалось, два коня не поладили у одного корыта и перелягались.

Встревоженный Лун-эр побежал на конюшню, утихомирил коней и снова вернулся.

– Идите спать, мальчики! – сказала жена Бао Эра. – Я ухожу.

Но ее не захотели отпускать, стали целовать, щипать за грудь.

Пошумев немного, ее отпустили.

Си-эр, выпив еще несколько чарок вина, совершенно осоловел. Пока Лун-эр и Шоу-эр запирали дверь, он растянулся на кане и захрапел.

– Эй, братец, ложись хорошенько! – кричали они, толкая его под бок. – Думаешь только о себе! А нам что, всю ночь маяться?

– Давайте сегодня печь лепешки на одной сковороде – только по справедливости, чтобы всем досталось! – пробормотал Си-эр.

Видя, что он совсем пьян, Лун-эр и Шоу-эр перестали обращать на него внимание, погасили лампу и легли.

Ю Эр-цзе, услышав ржание, забеспокоилась и хотела болтовней отвлечь Цзя Ляня. Цзя Лянь, выпив несколько кубков, почувствовал, как в нем заиграла «весенняя радость». Он приказал убрать со стола вино и фрукты, запер дверь и стал раздеваться.

Эр-цзе была одета лишь в ярко-красную кофточку, черные волосы ее растрепались, лицо сияло, предвещая радости любви, и от этого она казалась еще пленительнее, чем обычно.