Немецкий идеализм: от Канта до Гегеля

Такое подведение многообразных представлений под одно, связывание многообразия в единство для получения из него знания и есть, по Канту, синтез. Он пишет, что синтез – это «присоединение различных представлений друг к другу и понимание их многообразия в едином акте познания» [1, т. 3, с. 173]. Наличие этого многообразного в чистом созерцании становится одним из важнейших условий синтеза.

Другим таким условием философ считал синтез с помощью «способности воображения»; синтез, по Канту, и есть действие этой нашей способности. Кант полагал, что люди располагают продуктивным творческим воображением и в той мере, в какой они ею обладают, они способны образовывать суждения, объединять многообразные представления в одно, применяя их и понятия к опыту. К этой способности присоединяется рассудок, и они постоянно друг с другом взаимодействуют. Именно способность воображения и помогает рассудку сводить многообразие представлений в единое представление. С помощью воображения рассудок применяет свои обобщенные представления и понятия к опыту. Далее философ пытается прояснить те механизмы познания и сознания, благодаря которым становится возможным возникновение понятий и их применение к опыту. Здесь мы фактически переходим к следующему, третьему, этапу синтеза, суть которого заключается в продуцировании и применении понятий. Но прежде чем перейти к аналитике понятий, резюмируем кратко уже рассмотренные нами основные этапы деятельности синтезирующих механизмов познания. Следует вспомнить, что уже на этапе чувственности многообразие материала наших представлений как бы схватывается и упорядочивается с помощью априорных ее форм – пространства и времени. Затем, на следующем, четвертом, этапе осуществляются своего рода «охват», «просматривание» многообразного в едином акте познания (имеется в виду синтез как образование единого обобщенного представления). Далее в процессе синтеза знаний имеет место движение рассудка и способности воображения на пути к чистым рассудочным понятиям и осуществлению связи этих понятий с опытом (их «опрокидывания» на опыт). А это уже проблематика аналитики понятий.

4.3. Путь к открытию чистых понятий рассудка, или метафизическая дедукция категорий

Как уже отмечалось, трансцендентальная аналитика является таковой потому, что осуществляет не обычный анализ такой познавательной способности, как рассудок, а представляет собой «расчленение всего априорного знания на начала чистого рассудочного знания», т. е. те начала и принципы, без которых нельзя мыслить предмет. В качестве таких начал Кант выделил «понятия» и «основоположения», откуда и последующее деление аналитики на аналитику понятий и аналитику основоположений.

Таким образом, Кант осуществил мало применявшееся до него «расчленение самой способности рассудка с целью изучить возможность априорных понятий, отыскивая их исключительно в рассудке как месте их происхождения и анализируя чистое применение рассудка вообще» [1, т. 3, с. 165]. Несколько забегая вперед, отметим, что аналитика понятий включает в себя метафизическую и трансцендентальную дедукцию чистых понятий рассудка, в основе которых лежит идея о единстве чувственного и рационального в познании. Так, уже в эстетике, вычленив априорные формы чувственности, Кант доказал внеэмпирическое происхождение пространства и времени путем их метафизического истолкования. Подобно этому здесь, в аналитике понятий, он осуществляет метафизическую дедукцию чистых понятий рассудка, цель которой обосновать априорный характер и выстроить таблицу этих понятий. К этой дедукции мы и переходим.

Чистые понятия рассудка – это те матрицы, первичные ячейки нашего мышления, или, как их называет Кант, «начала чистого рассудочного знания, без которых нельзя мыслить ни один предмет». Философ предъявляет к ним ряд требований. Они должны: 1) быть чистыми, а не эмпирическими; 2) принадлежать мышлению (рассудку); 3) быть первоначальными, а не производными; 4) их таблица должна быть полной и заполнять всю сферу чистого рассудка, причем, как считает Кант, эта полнота не может быть каким-то агрегатом знаний, полученных из опыта; она являет собой полноту только априорно-рассудочного знания как целого. Так как чистый рассудок сам составляет это самодовлеющее и абсолютно независимое от познания единство понятий, то и расширить его за счет каких-либо добавлений извне не представляется возможным.

Вся аналитика понятий и выстраивается Кантом таким образом, чтобы раскрыть «тайну» происхождения чистых рассудочных понятий, анализируя их продуцирование и применение к опыту. Единственный путь к открытию чистых рассудочных понятий Кант усматривает через выявление главного действия самого рассудка, выражающего его глубинную сущность. Речь идет о суждении или о способности суждения как познании через понятия, посредством которых рассудок составляет суждения. Понятия являются своего рода формами связи многообразных представлений в суждениях – предикатами возможных суждений, поэтому именно через исследование предикатов в главных видах (классах) суждений и выявление их предметно-истолкованных логических функций единства в этих суждениях Кант и отыскивает так называемые матричные законы, на которые опирается вся деятельность рассудка.

В формальной логике того времени выделяли четыре класса суждений (количества, качества, отношения, модальности) по три вида в каждом классе. Каждый из этих четырех классов суждений и становится возможным только потому, что в его основе лежит особое чисто априорное понятие синтеза, сочетающее данные чувственности с деятельностью рассудка. Это единство чистого синтеза, составляющее главное условие познания являющегося предмета, оказывается возможным только благодаря чистым рассудочным понятиям, которые априори относятся к предметам и которых, по Канту, столько, сколько существует основных форм суждений. Таким образом, к предметам опыта мы всегда обращаемся с помощью уже имеющихся в нас неких формальных образований, которые и сообщают всеобщность и необходимость многообразию чувственности. Этими логическими формами нашего сознания являются чистые рассудочные понятия, или категории, с помощью которых многообразие чувственности как бы просматривается и связывается и через присоединение все новых и новых представлений получается новое знание (как синтез многообразного в едином акте познания). Итак, категории, по Канту, это только логические способности нашего мышления объединять априори в одно сознание многообразие чувственных представлений.

Кант выделил четыре класса таких чистых рассудочных понятий, или категорий, по три в каждом (всего 12): количества (единство, множество, цельность); качества (реальность, отрицание, ограничение); отношения (принадлежность и самостоятельное существование, или субстанция и принадлежность, причинность и зависимость, или причина и действие, общение, или взаимодействие между действующим и страдающим); модальности (возможность – невозможность, существование – несуществование, необходимость – случайность).

Согласно Канту, эта таблица выводится из одного общего принципа и устанавливает тесную связь суждений и понятий; осуществляет субординацию и связь между категориями; показывает их общий источник – логические функции в суждениях, в которых мыслится связь, единство понятий; устанавливает отношения внутри каждого класса через принцип триадичности, где каждая категория является самостоятельным и необходимым целым в триаде и в то же время есть необходимое звено в общей цепи категорий. Философ полагал, что его таблица категорий позволяет дать как бы полный план всей науки как целого, опирающейся на чистые априорные понятия, и разделить эту науку согласно определенным принципам; указывает все моменты и даже порядок спекулятивной науки. В этой схеме изложена «не полнота системы, а полнота ее принципов». Хотя Кант говорил, что при желании мог бы и это сделать, но не в этом он видел свою главную задачу [1, т. 3, с. 212]. Именно благодаря существованию этих категорий и возможно, по Канту, чистое естествознание; эти субъективные условия мышления имеют объективную значимость, т. е. являются условиями возможности всякого познания предметов. У Канта можно найти высказывания, где он толкует категории как «понятия, априори предписывающие законы явлениям, стало быть, природе как совокупности всех явлений», и не категории выводятся из природы, а «природа должна сообразовываться с категориями». Не следует забывать, что речь здесь идет о чисто гносеологическом отношении, когда сама природа понимается не как нечто, существующее независимо от человека, а как совокупность явлений, уже «явленных» человеческому познанию. В таком смысле категории действительно «приписывают» природе свои законы, являясь условиями возможности познания предметов природы.

4.4. Трансцендентальная дедукция: ее назначение и итоги

Считая главной задачей аналитики понятий не только продуцирование категорий, обосновывающее их неэмпирическое происхождение, но и применение категорий к предметам опыта, Кант наряду с метафизической осуществляет и так называемую трансцендентальную дедукцию. Во многом под влиянием Юма, так и не сумевшего на примере категории причинности доказать априорный характер категорий, Кант отыскал, как он полагал, такое строгое доказательство через открытие тождества категорий с логическими функциями рассудка в суждениях. Однако отсюда возник целый ряд вопросов: как возможны такие относящиеся к предмету представления без воздействия предмета? Почему предметы чувств должны необходимо соответствовать понятиям рассудка, имеющим нечувственное происхождение? Почему все события в мире соответствуют правилам рассудка, а не вытекают из вещей и их чувственных восприятий? И вообще, почему без правил рассудка ничего нельзя познать в опыте? Так, на примере категорий причины и следствия Кант показывает, что до опыта мы ничего не знаем о существовании такой связи между вещами и, хотя в опыте такая связь нами обнаруживается, она не может быть выведена из самого этого опыта и коренится исключительно в рассудке, т. е. уже до всякого опыта мы должны располагать категориями причины и следствия.

Отвечая на все эти вопросы, философ вынужден искать доказательства правомерности и необходимости применения категорий в опыте; будучи неэмпирического происхождения, они и доказывают априорный характер нашего знания (его всеобщность и необходимость), а это и составляет существо трансцендентальной дедукции, которая становится своего рода нервом всей критической философии. Кант так и напишет, что она нужна для того, чтобы «не действовать слепо, чтобы довести критическое исследование до завершения». Итак, главной ее целью является попытка объяснить тот способ, каким понятия (категории) априори относятся к предметам, причем само слово «дедукция» обозначает у Канта не просто «выведение», но и «оправдание» (как у юристов) возможности априорного познания и правомерности применения категорий к опыту.

Настаивая на невозможности эмпирической дедукции категорий, так как последние не могут быть получены на основе опыта и не зависят от него, философ сравнивает их с пространством и временем, которые не нуждались в такой дедукции. Будучи априорными формами чувственности, они напрямую апеллируют к наглядным представлениям, т. е. к предметам опыта. В случае же с чистыми понятиями рассудка такого рода дедукция необходима потому, что синтез осуществляется здесь без предметов чувственности. Более того, сами эти предметы могут являться нам и без их отношения к понятиям, так как это не те условия, под которые предметы даются нам в наглядном представлении.

Спрашивается: каким же образом субъективные условия мышления имеют объективное значение и являются условиями возможности всякого познаваемого предмета? Если необходимость сообразовывать предметы с формальными условиями чувственности, по Канту, ясна, то с категориями дело обстоит не так просто. Наглядные представления не нуждаются в категориях, а опыт не доказывает их необходимости. И все же Кант полагает, что существуют два условия познания предмета: наглядные представления и понятия. Только при условии пространства предметы могут являться; но не предваряются ли они также априорными понятиями, как условиями, благодаря которым предмет (не представленный наглядно) мыслится как предмет и все эмпирическое знание о нем должно сообразовываться с понятиями, без которых нет объекта опыта? Понятия о предметах, считает Кант, вообще должны лежать в основе всякого опыта. Объективное значение категорий и заключается в том, что опыт возможен только посредством их, так как они необходимы и априори относятся к предметам опыта. Трансцендентальная дедукция, таким образом, и показывает, что априорные понятия являются условиями возможности всякого опыта.