Ронан Бойл и Мост загадок

Когда капитан подняла полено, лепрекон торжествующе хихикнул, довольный своей выходкой, пуская из наглого маленького рта густые колечки дыма, словно дьявольский паровой котел. В его карманах позвякивала целая куча золота.

Шиобан де Валера мечтательно взмахнула шилейлой. «Когда я увидела это полено, столь искусно сделанное, что его и впрямь не отличишь от человеческого ребенка, сразу поняла: под силу такое только самым лучшим резчикам Тир На Ног», – сказала она, расхаживая в полумраке пещеры. Я заметил вылетавший из ее ноздрей пар и догадался, что затычки она не носит. Привыкла, должно быть, к этому мерзкому запаху.

– Такую великолепную работу мог проделать только Таг с Парящих озер, и я уверена в этом, – решительно произнесла капитан, бросив деревяшку одному из младших офицеров, стоящих по кругу у места преступления. – Упакуйте предмет и пометьте: подменное полено, вырезанное Тагом, величайшим мастером среди лепреконов, а не этим жалким любителем. Он даже из куска торфа не смог бы ничего соорудить. Забирайте его, ребята, мы закончили.

В пещере вспыхнуло странное сияние. Я повернулся и увидел лицо маленького монстра, пылающее жаром. От него поднимался пар, а сам лепрекон трясся так, будто стальной чайник, забытый в микроволновке кем-то, кто никогда не читал инструкций и не знал, что чайники в них засовывать не стоит.

Шиобан де Валера повернулась и улыбнулась мне самой изящной улыбкой, какую вы только можете представить. Мгновение спустя это существо вскочило на ноги, рассыпая повсюду золото и вопя на всю пещеру: «ТАГУ С ПАРЯЩИХ ОЗЕР ТАКОЕ ПОЛЕНО НЕ СНИЛОСЬ ДАЖЕ В САМЫХ БЕЗУМНЫХ МЕЧТАХ! ПОТОМУ ЧТО ЕГО СДЕЛАЛ Я! Я, РАУРИ, УБИЙЦА ЕДИНОРОГОВ!».

Тут капитан развернулась, сбив шляпу с головы лепрекона своей шилейлой, и протянула ему руку. «Ага. Раури, Убийца Единорогов. Приятно познакомиться», – прошептала она ему на ухо, обворожительно улыбаясь.

Странное существо, отныне занесенное в архивы как Раури, Убийца Единорогов, было в ярости. Мало того, что его обманом заставили выдать свое имя, он еще и лишился шляпы. А это для всякого представителя чудесного народца самое тяжкое оскорбление.

Сейчас же подскочил один из офицеров с фотоаппаратом, чтобы сделать несколько снимков лепрекона в фас и профиль. Другой измерил его рост и длину бороды специальной бронзовой штукой, а третий, нагнувшись, натер углем подошвы ботинок, сняв отпечатки. Позднее я узнал, что обувь лепреконов – одна из самых искусных вещей и в нашем мире, и в Тир На Ног. Эти существа веками совершенствуют искусство ее изготовления. Застежки на обуви обычно делают из чистого золота. По традиции, короли и королевы лепреконов никогда не танцуют – даже на свадьбах и ceili[9 - Праздник с танцами или вечеринка.].

Некоторые полагают, будто танцевать для королевских «особ» ниже их достоинства, но на самом деле ботинки лепреконов с золотыми инкрустированными драгоценными камнями пряжками просто слишком тяжелы и часто весят больше хозяина. Что касается угольных отпечатков подошв, которые делал офицер, – такова стандартная процедура регистрации нового лепрекона в архивах Специального отдела Тир На Ног. Рисунок подошвы ботинок каждого существа уникален и неповторим, как снежинки или человеческие отпечатки пальцев.

Раури, Убийца Единорогов, был в бешенстве и сделал то, что обычно лепреконы делают, когда очень злы, – с треском сломал свою трубку. Несколько офицеров от удивления даже раскрыли рты.

– Отправь отпечатки в Килларни и, пока будешь там, проверь, не пропадали ли за последнее время в Тир На Ног единороги, – сказал Пэт Финч офицеру, пока Раури беспокойно ерзал на месте, снова закипая от злости и плача над сломанной трубкой.

На тот момент я еще не понимал, но вероятность, что этот лепрекон действительно окажется «убийцей единорогов», почти равнялась нулю. Ростом обычный единорог около пятнадцати ладоней от копыт до холки[10 - Ладонь равна 10 сантиметрам.], да и рог у него на голове не для красоты. Да, с его помощью единороги умеют превращать даже самую мутную воду в кристально чистую, но вообще это серьезное оружие – и не в последнюю очередь для убийства лепреконов. Эти рога или «лозоходцы», как называют их сами единороги, прочные и острые, как алмаз, и могут с легкостью проходить через бронированный танк, словно это и не сталь вовсе, а кусок размякшего сырного сэндвича, забытого в рюкзаке после долгой, чудесной прогулки к пляжу.

Лепреконы вообще обожают хвастливые имена типа Раури, Убийца Единорогов. Чем громче звучит, тем лучше. Позже я познакомлюсь и даже подружусь с Оуэном, Прекраснейшим с Сахарных Болот и Эйлин, Чьи Манящие Глаза Сияют Словно Десять Тысяч Изумрудов на Солнце (на самом деле ни то, ни другое). В любом случае это абсолютно нормальные имена для маленьких существ, как если бы у нас была «Шейла, Лучшая в Пении, чем Адель». Лепреконов удивляют скучные человеческие имена, и они считают их (может быть, вполне справедливо) признаком нашей низкой самооценки.

Капитан де Валера как бы случайно коснулась одной из трубок, висящих у нее на поясе. Раури, словно умирающий от голода человек, так и впился в нее глазами, которые снова наполнялись слезами.

– Хочешь новую трубочку? – спросила она его, прекрасно зная, что ответ будет «тысячу раз да».

– Так точно, мисс. Раури, Убийца Единорогов с удовольствием взял бы одну из ваших! У вас их и так слишком много! – запричитал он со своим лепреконским акцентом, сильно походившим на говор жителей Дингла, если им хорошенько вдохнуть гелия.

– Расскажи мистеру Бойлу из Голуэя как следует, куда ты спрятал ребенка, и посмотрим насчет трубки, – ответила капитан.

Глаза лепрекона метнулись туда-обратно. Ему, как видно, очень не хотелось рассказывать про ребенка, но обещание новой трубки было слишком заманчивым.

– Я имел полное право подменить этого уродца! – закричал он наконец. – Родители тупого младенца поймали меня на конце такой жалкой радуги, какую и представить сложно. Я сразу сказал им, что золота не дам, но если они меня отпустят, то пошепчусь с лошадями на скачках в Баллинроб. Узнаю, какая из них собирается выиграть дерби на следующий день, и они разбогатеют как двадцать султанов.

Капитан де Валера легонько стукнула меня по затылку шилейлой: «А ты чего не записываешь, Бойл?».

Порывшись в карманах брюк, я вынул блокнот и стал прилежно записывать показания лепрекона. Технически это была моя первая работа на службе в Специальном отделе Национальной полиции Ирландии по контролю преступности среди волшебного народца.

– Я сдержал слово, – продолжал Раури. – Эти дураки освободили меня, и я поспешил на ипподром в Баллинроб, остановившись ненадолго пропустить по кружечке с моим приятелем Майком – троллем, он живет под мостом на Роб-Ривер.

– Под каким мостом? – заинтересовалась капитан.

– Каменным, с развилкой на Креа-роуд, – захныкал Раури, не сводя глаз с трубки, которую капитан крутила в пальцах. – Идите и спросите Майка. Он подтвердит, что я был на пути в Баллинроб и сделал все, как и обещал этим дурням.

Пэт Финч кивнул одному из офицеров: «Отправьте машину на Креа-роуд и проверьте, подтвердит ли тролль Майк его показания». Офицер кивнул и вышел[11 - Под каждым мостом в Ирландии живет тролль, что на первый взгляд звучит ужасно, потому что в основном они питаются козами и непослушными детьми. Но с 1963 года ирландские тролли находятся под защитой Республики Ирландия и Фонда охраны дикой природы, потому что за ними безжалостно охотились и почти полностью истребили. В обмен на эту защиту Шэрон, королева троллей, заключила с ирландским правительством соглашение, что живущие под мостами тролли будут поедать только очень больных козлов и самых непослушных детей, из которых все равно ничего путного не вырастет. В основном они сдержали свое обещание в этой части, отчего поголовье коз в Ирландии стало куда здоровее, а дети – более вежливыми и послушными.].

– Ну так вот, мы отлично проводили время с Майком, а затем он надумал присоединиться ко мне, и уже вдвоем отправились на ипподром. Там увидели, что лошади еще не спят и волнуются, ведь скачки на следующий день. Мы с Майком решили, что как минимум можем проявить дружелюбие и угостить славным крепким виски этих бедных тупых животных. Спустя где-то час напиток сделал свое дело: лошадям стало куда веселее, и виски вместе с craic[12 - Веселая болтовня, сплетни.] лились рекой до утра.

Пока я записывал показания, рука замерзла окончательно, и ручка выпала из ладони, покатившись по каменному полу. Пытаясь хоть немного согреть пальцы, я дул на них, но дыхание было немногим теплее в этих промозглых пещерах, и это мало помогало. Капитан де Валера бросила на меня раздраженный взгляд, хотя, может быть, она всегда так смотрела: ее разные глаза и постоянно недовольное выражение лица обещали, что скоро мне опять достанется шилейлой.

– Прошу прощения, – выдавил я, найдя наконец ручку. – Сейчас продолжу.

Пэт Финч хмыкнул и подтянул ремень в бесконечных попытках спасти живот от падения на землю. Капитан тем временем методично набивала трубку табаком из кисета на поясе. Губы Раури задрожали, он потянулся к трубке, но Шиобан де Валера твердо отвела его руки дубинкой.

– Вернемся к теме, – сказала она. – Ребенок-то где?

– Ну, мы с Майком и лошадьми немного выпили, и они все нам рассказали: одна из них по кличке Держи Меня Крепче, Маленький Танцор завтра в дерби[13 - Вид ипподромных состязаний (Прим. ред.).] придет первой. Мы поблагодарили их и ушли. И если Майк слопал еще одного коня поменьше, Бинго Было Его Имя… Ой, не могу вспомнить, было ли это на самом деле, и не знаю, зачем вообще об этом сказал…

– Мне съездить на ипподром и проверить, была ли съедена лошадь? – спросил я во внезапном порыве оказаться полезным.

– Так точно, мистер Бойл, – сказала капитан де Валера. – Еще свяжись с ребятами, которые сейчас направляются к Майку, и скажи им, чтобы пошарили под мостом, нет ли там лошадиных костей. За сожранную ломовую лошадь полагается штраф 50 евро, а за скаковую он отправится на год в Джой, – многозначительно заметила капитан, ткнув лепрекона в грудь концом своей шилейлы.

Джой – это подземные камеры тюрьмы Маунтджой в Дублине, которую все называют просто «Джой».

В надземных камерах общего режима обычно держат преступников-ирландцев. Эти места я хорошо знаю, можете мне поверить: в плохо освещенной приемной мне доводилось проводить третий четверг каждого месяца. После скандала мои родители, Брендан и Фиона Бойл, оказались здесь в качестве заключенных с номерами 477738 и 477739. Но об этом как-нибудь в другой раз.

Кроме надземных, в Джой есть девять подземных уровней с тюремными камерами, озером и даже конюшней для чудесного народца, шири, банши, лепреконов, единорогов и всех прочих, которые нарушили законы Республики Ирландия. Первые три уровня охраняют не так тщательно, нижние шесть предназначены для более опасных преступников. После нескольких лет службы мне довелось увидеть только первые четыре этажа. Девятый, как говорили, специально отведен для банши, увидеть которых для человека значит навлечь на себя неминуемую гибель. В результате самые нижние этажи тюрьмы поручили охранять лепреконам.

– Майк вернулся под мост, а я к родителям того мерзкого ребенка, – продолжил Раури. – Рассказал им про нужную лошадь, и они в тот же день пошли на ипподром, чтобы поставить на кобылу все деньги.

– И она проиграла! – выпалил я с жаром человека, который слишком много смотрел в детстве «Шерлока Холмса» по ящику. – Потому что была слишком пьяна, а напоили ее вы!

– Да нет, кретин, – огрызнулся Раури, – выиграла она. А пьяными были все лошади, ну, кроме той, что сожрал Майк. Может, и не сожрал, я не помню. Родители этого злобного уродца и правда – как я и обещал, – стали богаче двадцати султанов, поэтому мне показалось, что будет справедливо взять с них комиссионные за свои труды, но они почему-то были против и вознамерились прибить меня клюшкой для хёрлинга. Я смылся оттуда, затаился в ближайшем колодце, а под покровом ночи прокрался в дом и подменил их ненаглядное чадо этим великолепным поленом. СТО ПРОЦЕНТОВ ИМЕЛ НА ЭТО ПРАВО! ДА ВЫ ПРОВЕРЬТЕ!

В воздухе на мгновение повисла гнетущая тишина. Капитан де Валера взглянула на Финча: «Он прав. Напишите родителям ребенка о Соглашении второго уровня с чудесным народцем, и Раури получит штраф в сто евро за подмену».

– Слушаюсь, мэм.

– Ребенка ты спрятал там, где я и подозревала? – спросила капитан маленького человечка.

– Так точно, мэм. Внизу, в темнице, – пробурчал лепрекон, после чего она наконец вручила ему набитую ароматным табаком трубку.

Раури чиркнул спичкой по носу и зажег ее, втягивая струйку дыма. Он торжествующе хихикнул, когда Шиобан де Валера повернулась ко мне с точно тем же недовольным выражением лица.

– Темница. Этого-то я и боялась. И именно туда тебе придется лезть, Ронан Бойл, – сказала капитан.

– Сделаю все, что смогу, мэм, – пролепетал я, но мой голос звучал слабее, чем хотелось бы. Я слишком долго таскал в носу затычки, плюс холодный воздух в пещерах, да и спал всего три часа.

– Ты же еще мальчишка, – вздохнула она, пристально разглядывая узкую щель в стене пещеры. – Ты вообще в курсе, что такое темница?

– Нет, мэм.

И мои слова были правдивы. Тогда я и понятия не имел, что это, но находился всего в шаге от того, чтобы уже никогда не забыть.

– Ее название, oubliette, происходит от французского слова, означающего «забывать», – пояснила она, пока двое офицеров энергично цепляли к моему поясу альпинистские тросы. – В некоторых старых замках есть специальные колодцы и каменные мешки, дно которых зачастую усыпано острыми пиками. Хозяева сбрасывали туда тела врагов и после забывали о них навечно.