Принимая жизнь

– Спасибо тебе, мам, спасибо.

– Ты не хочешь приехать?

– Не знаю, – я задумался. Может и вправду вернуться обратно к ней, в свой город, в свой дом. Может хватит всего этого? – Знаешь, это хорошая идея. Наверное, я так и поступлю.

– Конечно, приезжай, я буду рада. Жду тебя.

– Хорошо, я тогда подумаю и, наверное, так и сделаю, – внутри проснулась надежда, которая говорила вернуться домой, где всё наладиться. Может быть это голос мамы так повлиял на меня, но он успокоил меня. Всё-таки мы всегда нуждаемся в этом голосе, даже если разменяли третий десяток.

В этих мыслях о светлом будущем я зашел в метро. От подземной прохлады я съежился, весь задрожав. Гул подъезжающего поезда раздался в тоннеле, от чего у меня закружилась голова. Закрыв глаза, я начал вдыхать запах сырой земли. И вдруг кто-то одернул меня, резко оттащив обратно от проезжающего на всей скорости поезда. Я пришел в себя и промямлил «спасибо». В вагоне было очень много людей, отчего воздух стал спертым; ужасно душно. Я дрожал от холода и при этом задыхался от жары одновременно. Не понимая, что со мной происходит, я попытался отвлечься, но сердце начало стучать так быстро, что я почувствовал, как кровь прилила к моему лицу. Ноги онемели, я не чувствовал их, словно это был отдельный организм, они не слушались меня, лишаясь сил, поэтому я схватился за поручень, чтобы не упасть. И тогда я почувствовал дикий страх. В глазах потемнело и меня охватило ощущение надвигающейся беды. Что меня напугало? Я не понимал. Но страх был таким сильным, что пытаться контролировать его было бы безуспешно. Воронка паники затягивала меня на дно; в голове смешались мысли; легкие сдавило; шею словно затянули канатом, не давая мне сделать вдох; не слышно слов, в ушах стоит страшный гул; жизнь стерлась перед глазами; на вопрос «что дальше?» не было никакого ответа; все смотрят на меня, как на безумного. Почему они смотрят на меня? И тут я вдруг слышу, как сторонний наблюдатель, что кто-то кричит. Пронзительный вопль о помощи – это был я. В ужасе выскочив на ближайшей остановке, я что есть силы побежал на поверхность; забившись под какое-то дерево, обняв колени, я пытался дышать, мысленно обещая себе, что если это закончится, я больше никогда не прикоснусь к бутылке. Я снова рыдаю, но на этот раз от страха, животного страха, который накрыл меня огромной волной; с ним сложно бороться; с ним сложно спорить; он забирает человеческий облик, растворяя его в своей пучине. Тревога, словно ночь, заглатывает свет и все твои мечты. В таком состоянии я находился около часа, не понимая где я, не понимая кто я. Подняв голову, я увидел, как на улице уже потемнело. Последние лучи солнца ушли за горизонт; сгустки ночи наполнялись всевластием, отражая моё внутренне состояние.

Тревога поубавилась и дышать стало легче, лишь сердцебиение сводило с ума. Я встал и направился в аптеку, где купил набор успокоительных, но вместо того, чтобы запить их водой, я купил себе пива, напрочь забыв о клятвах, которые произносил, сидя под деревом. У меня даже не было никаких оправданий, я просто забыл о том, что хотел прекратить пить. Одну таблетку я запиваю бутылкой пива. Вторую таблетку еще одной бутылкой. В итоге, мне полностью полегчало – не знаю, что помогло больше, то ли лекарства, то ли алкоголь. Я пошел домой пешком, прихватив добавки. Так, гуляя по ночному городу, я снова был одурманен ложным спокойствием, забыв о приступе, внезапно настигшем меня в метро. Люди проносились мимо, словно в ускоренном фильме, глядя себе под ноги. Как удивительно, что они не сталкиваются друг с другом, подумал я. И в этом быстром потоке уходящего дня, я словно медленно плыл, не в силах выбраться на берег.

Когда я подходил к дому, то зашел в магазин, чтобы купить водки – тот самый ночной магазин с неприветливой продавщицей. На этот раз у меня была не собранная по полу мелочь, а карточка. Ухмыляясь этой женщине, думая, что ставлю ее на место, я расплатился за покупку и молча вышел. Я был доволен собой. В этот раз она не назвала меня придурком. Но если бы я обернулся, то увидел бы взгляд, полный жалости.

* * *

Ничего нового, но я проснулся не на кровати. И если бы это был просто пол моей квартиры. Но я был не дома. Обстановка была другая. Тело окоченело от холода, а ноги находились в какой-то луже; промокшие; прозябшие; их сводило судорогой. Скорчившись от боли, я попытался встать, но на что-то наступил и грохнулся обратно – вокруг была такая темнота, что хоть глаз выколи. На ощупь я стал аккуратно двигаться, ко всему прочему голова шла кругом, поэтому задача была не из простых. Выйдя на свет, я понял, что спал в подвале какого-то дома. Без сил я рухнул на ступеньки у подъезда и нащупал в заднем кармане пачку сигарет, которая напрочь промокла. Надеюсь, штаны были мокрые не от того, что я обоссался, подумал я, и начал пытаться подпалить мокрую сигарету. Одна за одной они ломались у меня в руках. Я начал злиться. «Черт», – прокричал я, бросив пачку подальше. В этот момент за моей спиной открылись двери, больно ударив меня по спине. Мужчина с мусорным ведром прошел мимо меня, сначала извинившись, но когда разглядел меня получше, его тон стал более жестким.

– А ну пошел отсюда! От тебя воняет, как от мусорного бака. Иди ищи себе ночлежку в другом месте, – он гаркнул на меня, как на последнего бомжа, что меня вывело из себя. Все эти взгляды, полные брезгливости, уже сидели у меня поперек горла, и это было последней каплей. – Эй, кому говорят, пошел вон!

Всё это время я молча сидел, не поднимая головы. Ярость во мне нарастала, и когда он прикоснулся к моему плечу, я резко встал и ударил его в живот. Реакция была незамедлительная. Уже через секунду я лежал на земле, а он бил меня ногами. Вот сука! В этот момент я хотел убить этого человека, но у меня не было сил даже на то, чтобы защититься. Поэтому я просто лежал, закрыв лицо руками. Не знаю, сколько он меня так бил, но потом крикнул «Еще раз увижу тебя здесь, прикончу» и ушел, захлопнув за собой железную дверь. Я распростерся на асфальте, словно Иисус на кресте; извиваясь от боли, как змея, я не мог издать ни звука, вместо крика получился сдавленный хрип; кровь текла по моему лицу. Сквозь эту кровавую пелену я смотрел вверх и рыдал, вопрошая к небу; не понимая, почему оно ко мне так жестоко; обвиняя жизнь в том, что она ко мне несправедлива. Этот мужик, который избил меня, представлялся мне сейчас олицетворением жизни, которая избивает незащищенного, обессиленного перед ее испытаниями человека. Часто нам рассказывают о том, что существует некий бог; но если бы он существовал, разве возможны были бы все эти страдания? За что всё это, ведь я не сделал никому никогда ничего плохого? Я не понимал, почему люди так ко мне относятся, ведь если бы я мог что-то исправить, если бы я знал, как это сделать, я бы с радостью всё изменил. Возможно, это были мои оправдания; а, возможно, у меня действительно не было инструментов.

Небо было чистым. Ни облачка. Ярко светило солнце. Но слезы мешали мне это увидеть – передо мной был мрак.

Добравшись до дома, я упал на кровать и мгновенно заснул. Какой бы ни была моя квартира, было приятно лечь на кровать, где тебя никто не тронет. В комнате было очень холодно, потому что я оставил окно открытым, когда уходил отсюда в последний раз; скрутившись в позу эмбриона, я напоминал собой новорожденного – весь в крови, трясущийся, жаждущий защиты. А если серьезно, я был абсолютно не прочь родиться заново.

Не знаю, сколько я так спал, но когда проснулся посреди ночи и посмотрел в зеркало, я не сразу узнал себя. Сгустки крови намертво засохли на моем лице, глаза превратились в огромные налившиеся бугры с красными прожилками крови; сверху и снизу блестели ссадины и раны; губы разбиты; на лице не было ни одного живого места. Кровь застыла и на моей черной бороде, придавая ей то ли комичный, то ли трагичный вид. Ни разу не мытое зеркало показывало мне меня во всей красе, а я больше не испытывал никаких эмоций. Ни жалости, ни злости, ни боли. Я даже не пытался умыться, а просто справил свою нужду и снова лег спать. Так продолжалось несколько суток. Я просто просыпался на несколько минут и засыпал, просыпался и вновь засыпал. Я не пил. И мой организм понемногу начал очищаться от алкоголя. И если я думал, что худшее позади, то оно было только впереди. В эти короткие минуты, во время которых я приходил в реальность, я испытывал ужасные приступы страха. Холодный пот градом катился по моему лицу, волны жара, словно ток, проходили сквозь всё моё тело. Мне снились кошмары, во время которых я неистово кричал. А просыпаясь, кошмар не заканчивался.

Я открываю глаза и иду на кухню, пью воду, но вдруг стены вокруг меня начинают рушиться, предметы набрасываются на меня, я задыхаюсь и снова просыпаюсь. Выдыхая, что это был сон, иду в ванную, чтобы умыться, а когда поднимаю голову, чтобы посмотреть в зеркало, из него на меня набрасывается моя копия. И я снова просыпаюсь. И так до бесконечности, когда не знаешь, где реальность, а где сон; когда не понимаешь, как наконец проснуться; когда с каждым ложным пробуждением тебе всё сложнее и сложнее дышать; ты просто сходишь с ума, задыхаясь и теряя контроль над собой. Это были ужасные дни и ночи, которые смешались в один страшный кошмар.

В очередной раз я проснулся от диких судорог. Меня наполнил страх от ожидания того, что это снова сон, из которого теперь не выбраться. Но, к счастью, это была реальность. Я встал и понял, что могу снова жить. Побрел в ванную, чтобы, наконец, отмыться от всего того дерьма, в котором жил, которым пропитался. Я не знаю, когда последний раз мылся, но от меня воняло так, что даже я чувствовал к себе отвращение. Мне казалось, что вода смоет с меня всё это, очистит не только тело, но и душу, в которой было так грязно, что нельзя было разобраться, что там хранится. Горячей воды не было – ледяной душ привел меня в себя, словно кто-то надавал мне пощечин, чтобы взбодрить. Я сдирал засохшую кровь пальцами; она отходила очень тяжело, что вызывало дикую боль, и оставляло на моем лице глубокие шрамы. Я сел на кровать и посмотрел в окно – там было темно. Не понимая, какой был час, я уставился в пол, думая, что делать дальше. И тут меня снова накрыла паника – тревога заполнила мою душу и я начал задыхаться. Мгновенно выпив успокоительные, которых у меня теперь было очень много, я почувствовал, как страх притупился. Попытался уснуть, но ничего не вышло – тогда я решил посмотреть телевизор. На первом попавшемся канале показывали мир животных. Я почти успокоился, наблюдая за тем, как спариваются морские львы, как вдруг вокруг все резко зашумело. Я постучал себе по голове и шум прошел. Но лучше бы шум остался, потому что после этого я услышал голос.

– Ты убьешь его? – волна пронзительного холода окатила меня с ног до головы. Я задрожал от испуга, не понимая, что делать и куда бежать. В этом голосе было что-то мистическое, но самое ужасное заключалось в том, что я не понимал, откуда он доносится.

– Твою мать! Кто это со мной говорит?

– Ты убьешь его? – повторял какой-то голос.

– Кого?

– Ты убьешь его?

– Ты кто, черт возьми? Что происходит?

– Ты убьешь его?

Фраза не менялась, а голос лишь становился всё громче и громче, агрессивно повторяя тоже самое. Казалось, я слышал это прям около себя, словно кто-то кричал мне в ухо. Мне стало не по себе. Я сделал телевизор погромче и вроде бы заглушил это безумие, как вдруг услышал стук в дверь. Подскочив на кресле, я посмотрел в прихожую. Стук продолжался, а я смотрел и смотрел в ту сторону, не шевелясь, словно это поможет. Но это не помогло. Мои руки дрожали. Я чувствовал какую-то опасность. Как мне хотелось куда-то сейчас спрятаться, но вместо этого я подошел к двери и посмотрел в зрачок; никого не увидел; мои ладони вспотели; а сердце снова начало вылетать из груди. Не смотря на то, что я никого не видел, стук продолжался. Может это кто-то смеется надо мной? Если это так, то это чертовски плохой розыгрыш.

Набравшись смелости, в совершенно смешанных ощущениях – ярость и испуг – я медленно открыл двери. И каково было мое удивление, когда я увидел, кто это! Это был чертов бухгалтер, который увел у меня жену. Неужели ему донесли соседи, что я был под их дверью? И что, пришел ко мне разбираться? Ну я ему сейчас устрою. Но не успел я вымолвить и слова, как он молча зашел в мою квартиру и прошел в комнату, даже не разувшись. «Эй, вообще-то в гостях нужно разуваться, придурок!» Я крикнул ему вслед, но он никак не отреагировал. Вместо этого уселся в мое кресло перед телевизором и молча стал смотреть, как спариваются морские львы. Что за черт происходит? Я впал в ступор, наблюдая за своим непрошенным гостем. Я не мог понять, как реагировать на такую бестактность и к чему готовиться. Но вдруг снова раздался этот чертов голос:

– Убей его!

– Что происходит?! Кто это говорит? Эй, это ты говоришь? – словно моля, я смотрел на бухгалтера, в надежде, что он скажет, что это он. Пусть он побьет меня, пусть, только бы это безумие закончилось. Я просто хотел, чтобы все это прекратилось!

– Убей его! Убей его! Убей его! Убей его! Убей его! Убей его! Убей его!

Дикий пронзительный сигнал трощил мою голову напополам. Я закрыл уши, присев на пол, пытаясь остановить то, что происходит. Я кричал, перекрикивая этот звук. Но голос продолжал кричать «Убей его», а этот придурок просто сидел и молча смотрел в телевизор. Дальше всё было, как в тумане. Я побежал на кухню, схватил нож и начал колоть его. Он даже не сопротивлялся. Я кричал и колол его в живот, лицо, шею, везде, куда попадал. Кровь фонтаном брызгала вокруг. А потом я просто сел рядом на пол и дико засмеялся. Морские львы закончили спариваться и теперь на экране показывали, как они пожирали рыбу. В это время я запихивал труп в шкаф. Закончив свои дела, я услышал чертового Шопена и отключился.