Горит Сибирь, горят и люди

– Хорошо, хорошо. Я иду к тебе, – бросила она, неуверенно коснувшись ручки двери.

– Прям сейчас же, трепло! – прогорланил он грозно.

Ручка скрипнула, будто кашлянула. Жертва отварила дверь, выглянула и насторожено поднесла чёрному небу угольные ладони.

– Вот, я выхожу. В знак нашего сотрудничества.

Топор висел в руке. Носом к полу. Губы жертвы прогнулись в улыбку. Маньяк закрыл луну, которая вырвалась из облаков. Через обшарпанную куртку пробирался свет. На лучах силуэт его рос. Маска на лице клюнула в жертву. Взгляд будто раскроила её образ топором. Тень пыталась прикрыть разодранные ноги, дорисовывая штанины под неприлично короткие шортики. Лямки торчали из розовой майки. Маньяк вгляделся на ямочку у бюста. Грудки пухли под поролоном и вываливались из облегающей майки. Губы уронили слюну. Маньяк лизнул её, задев хоккейную маску. На миг он представил, что под кончиком языка была вовсе не маска.

– Дипломатия, а ну-ка на колени! – заповеливал маньяк.

Жертва протупила, хлопнула накладными ресницами под толстым слоем туши, натянула на лоб брови, начерченные чёрным карандашом. Маньяк вцепился в топор и захрипел громче.

– Дипломания, на колени!

– Ща-ща-щас, – завопила она и упала на разодранные колени.

Деваха шикнула, громко сглотнула и нахмурила брови. Её нос застыл у паха, где синие рваные джинсы пропитали грязь и угольная пыль.

– Давай дипломатия, – подталкивал маньяк довольно. – Давай.

Она скривила губу. Смущала сама мысль, предположение тембра голоса и неприкрытость намека в куплетах.

– Ты мой миленький, хорошенький мой ко-о-ти-к, – пропела жертва у паха маньяка.

– Положу сосисочку тебе я в ро-о-ти-к, – добавил маньяк, припевая. – Да, дипломатия! Дипломатия с Джейсоном!

– Всё, всё. Теперь я иду? – воодушевлённо привстала жертва с колен.

– Показывать? – переспросил он, но также искажённо-повеливающе.

Когда маньяк спустился с веранды, дерево жалобно проверещало.

– Да, хорошо, ты-ты мой властелин!

Жертва не успела его задобрить. Джейсон вмиг телепортировался на новый шум, приговаривая:

– Я знаю, где они. Мне не нужно показывать.

И вот маньяк пробежался по углю, мульчируя куски до чёрной пыли. Вдали он услышал голоса, где каждое слово подменяло удары в груди. Он прошелестел ботинками по траве, обогнув деревья, раздражённо фыркнул и включил перк. Пролетев над землей и прудом, Джейсон срезал путь. Перк истощен. Теперь маньяк, как буйвол, вновь топает по траве и вбивает пыль в землю. Срезав две тропинки, Джейсон набрёл на черные камни и напрямик понёсся к небольшой группе.

– Ребят, маньяка не видели? – пробасил он глухим тоном.

Жертвы усекли, откуда идёт мелодия.

– Маньяк, он там! Маньяк сюда идет! – трезвонили голоса.

– Не-не-не, ребята, вам показалось, – проязвил маньяк хитрым голоском.

Вдруг споткнулся и прокричал:

– Твою мать, гребанные камни!

Куски угля отлетели, будто в страхе убежали от острого ботинка. Маньяк слышит топот. По рефлексу поднимает голову. Вся группа бежит к нему. Толпа взревела и налегла с мачете, гаечным ключом и битой. Мачете рубанул руку, но увяз в мышцах. Топор Джейсона пал на тропинку. Ключ прогнулся о спину.

– Сука! Вы кого пиздите! – гневно вскрикнул маньяк.

Один налётчик замахнулся битой и врезал ею по жертве с ключом. Раздался медвежий вопль.

– Ты не меня бей, дебил! – провопил ответ, на паузе потерпевший сипел. – Его бей!

– Ой, мля. Сори, – произнес с битой и хохотнул.

– Какие вы дебилы! – вскрикнул маньяк. Его искаженный голос гулко заржал по всему лесу.

– Вы что! Аккуратней, братаны, – прикрикнул с мачете.

– Друг друга не бейте, идиоты! – добавил кто-то у жигуля.

Жертва вновь замахнулась битой. Дерево хрустнуло и разломалось вдребезги. С маньяка слетела маска. Оцепенев, бугай столбом свалился на траву.

– О боже, какой он страшный, – признался один.

– Господи, ну и страшный же, – произнес второй.

– Сука, какой страшный, реально, – подтвердил третий.

Ключи прошелестели. В стороне у дома кряхтит смешок.

– Каждый посчитал своим долгом сказать, какой он страшный.

Рыча, маньяк встает. Налетчики встрепенулись и дали дёру. Чёрные изодранные губы сморщились, когда Джейсон пробрюзжал и притянул к себе топор, шаркая им по дороге. У проржавевшего жигуля некто в наглую копошится в двигателе. Как только рукоять легла в ладонь, маньяк включил перк и пролетел к машине.

Музыка стихла, жертва вскрикнула. Маньяк махнул топором и пробороздил лезвием по спине.

– На падла, – вскрикнул он.

В ответ жертва визгнула. Из раны хлюпнула кровь. И тут, внезапно, будто запоздало осознав, маньяк выпучил глаза.

– Ты что? А ну положил акум!

– Да-да-да-да-да, – вторила жертва, убегая.

Аккумулятор висел в руке, спина горбатилась, пуская по кофте алые капли крови. С губ слетали вздохи и стоны.

– Ты на него ещё не заработал, брось! – вскрикнул маньяк, гоняясь за жертвой с топором, рассекая им, как дровосек.

Из дома машут. Ключи обручены с пальцем и звонко шелестят.