Стратегия оборотня. Космическая академия

– Заблудились?

– Нет, – ответила ему дипломатичная Триш. – Просто здесь удобнее. Тише.

– Ну да, – не поверил он.

Но и выгонять нас не стал. Да и как бы ему это удалось? Вот так, в напряженном и молчаливом согласии мы теперь и обедали.

Странности начались уже в конце недели, когда ко мне в коридоре поднырнул курсант из старших и тихо спросил:

– Еще есть? Возьму, если по той же цене.

– Что возьмешь?

– Не делай вид, что не понимаешь, – он озирался по сторонам. – У меня перенапряжение, Дая. Только ты и смогла помочь, я давно уже так спокойно не спал.

И я поняла – как если бы мне прямым текстом сказали обо всем, что произошло. Многие курсанты борются со стрессами психотропами, но легальные психотропы вряд ли способны вызвать такой блеск в глазах. И я… находившаяся на территории академии, когда там не находилась, потому табло КПП меня и не пропускало. И он, сейчас с таким отчаяньем ждущий ответа.

Отрицательно покачала головой и зашагала по коридору. Запрещенными психотропами чаще всего торгуют перевертыши. Перевертыш украл мое удостоверение и теперь спокойно проникает на территорию управления, принимая мой облик. В полицейском квадрате на сто процентов уверены, что старое удостоверение заблокировано, и нет никакого способа доказать обратное. Это значит, что перевертыш либо изготовил новое, действующее, удостоверение с помощью старого чипа, или взломал полицейскую базу. И то, и другое говорило только об одном: речь идет не о каком-то одиночке, приторговывающим в подворотнях. В деле очень влиятельная преступная сеть – только она способна действовать с таким размахом. Она может меня подставить так, что в жизни не отмоюсь.

Может, стоит бежать в полицейский квадрат и все честно рассказать? А если доказательств так и не найдут? Ведь я совсем недавно была свидетелем, с какой легкостью закрываются дела, если расследовать нечего. А тут как раз и нечего – кто-то с моим лицом и моим удостоверением продает запрещенные препараты, да еще в таком месте, где подобного никогда не было. Если меня заключить в тюремном квадрате, то преступление прекратится само собой. И даже неважно, кто на самом деле этим занимался – я или перевертыш. Он уже не сможет использовать мое лицо и имя. И дело будет улажено.

Дерьяковы перевертыши! Дерьяковы оборотни, чтобы им всем сдохнуть! Дерьякова полиция, которая ради порядка готова пойти на любую несправедливость! После окончания буду просить распределения в защитные организации. Там хоть ясно, кто враг – видишь оборотня, стреляешь в оборотня. А во внутренних органах превыше всего создание видимости, что все вопросы решаются. Порядок, дерьяк его дери, лишь бы был порядок.

Я испугалась так сильно, что даже с Триш не смогла поделиться.

Глава 4

Вечером в пятницу Триш так и не удалось меня вытащить на прогулку. Я сослалась на усталость и настояла, чтобы она пошла в клуб с одногруппниками. Подруга придумала себе, что у меня обострилась экономия денег и настаивала, что пока вполне может и делиться своими. Я повторила про усталость и изобразила плохое самочувствие – лишь бы она уже ушла. На самом деле причина была в растущей паранойе: мне казалось, что едва я только покину территорию академии, как перевертыш сразу здесь объявится. У них точно были какие-то способы слежения за моими перемещениями! Ведь если кто-нибудь застанет нас обоих, то даже полиция вынуждена будет признать факт моей невиновности. Свидетельские показания просто так в стол не уберешь.

А еще у меня были планы. Как только подруга, как и большая часть курсантов, оставили территорию, намереваясь вернуться только за полночь или к утру, я вышла из своего корпуса и направилась к мужскому общежитию. Пора было признать, что мне требуется помощь. Хотя бы дельный совет. И, перебрав все кандидатуры, я остановилась на одной – если он не сможет помочь, то остальные вообще вряд ли.

Просмотрела в холле на первом этаже списки. Одир Вейр жил в комнате один – неудивительно. Коменданты наверняка тем самым предотвратили множество возможных конфликтов. Седьмой этаж. Оборотень явно не из тех, кто склонен тусить с остальными, потому я надеялась его застать. И, конечно, по всем законам подлости, на лестнице столкнулась с большой компанией, где были парни и девчонки. Явно собирались в одном месте, чтобы куда-нибудь отправиться. На меня не обратили внимания – в академии нет запрета заходить в другие корпуса, но один остановился. Я тяжело вздохнула и, не поднимая взгляда, поздоровалась:

– Добрый вечер, Эрк. В клуб собираетесь?

– Собираемся. Не хочешь составить компанию?

Сердце бешено заколотилось – это ведь почти приглашение на свидание! Пусть мы и будем в компании, но это приглашение! И я бы обязательно согласилась, если бы не паранойя.

– Не сегодня, Эрк. Может быть, на следующей неделе?

– Может быть, – он все никак не уходил. – Дая, у тебя есть парень?

Вопрос-катастрофа. И притом очень логичный, приходящий первым на ум. А что еще мне делать в мужском общежитии в пятничный вечер? Да еще и одной, пробивающейся к кому-то. Возразить – и тогда надо хотя бы что-то объяснить. Согласиться – и на следующей неделе Эрк меня уже не позовет. Потому вместо ответа я просто широко улыбнулась и неопределенно повела плечами. А потом рванула дальше по лестнице. Сначала все равно придется уладить свои проблемы, а уж потом разгребать романтические переживания.

Тихо постучала. Одир открыл и удивленно уставился на меня. Отступил на шаг, пропуская.

– Так и знал, что вы ко мне неспроста прицепились! Ну, что вам обеим нужно?

Я махнула рукой назад, показывая, что Триш со мной нет, так что если нам обеим что-то и нужно, то обойдемся без множественного числа. Одир закрыл дверь.

Обстановка меня не интересовала. Я решительно направилась к одной из двух кроватей и села. Оборотень помедлил, потом сел напротив, ожидая, когда я уже созрею до объяснений. Я, не отрывая взгляда от собственных пальцев, выдала все, что произошло – от воровства удостоверения до торговли психотропами в самой академии. В конце разволновалась так сильно, что встала и зашагала по комнате туда и обратно.

Одир тоже поднялся, перехватил меня за плечи и заставил остановиться. Руки у него очень сильные – еще чуть-чуть и кости захрустят. Оборотень, что с него взять. Наклонился, вынуждая посмотреть в его глаза. И тогда я отчаянно выдала:

– Понятия не имею, что делать! Хотя бы расскажи, что сам об этом думаешь, может, это как-то поможет и мне.

– Во-первых, успокойся, – он говорил тихо, медленно. – Они не будут подставлять тебя. И сами вряд ли попадутся. Если уж они с таким трудом и впервые проникли сюда, то сделают все возможное, чтобы здесь задержаться. И, судя по всему, они знают расположение всех камер и о твоем присутствии на территории, потому и не попались до сих пор.

– Я это понимаю! Но и понимаю, что любой из их покупателей может проговориться! На меня показать!

– Зависимые от психотропов не бегают с признаниями, – попытался успокоить он снова.

– Сами не бегают. Но после первого же медицинского осмотра кураторы могут заподозрить и допросить. И расколоть, конечно!

Одир отпустил меня и уставился на окно, признал после раздумий:

– Да, если перевертыши где-то проколятся, то попадешь ты. Если сама признаешься, то попадешь ты.

– А я о чем говорю!

Я уже едва не плакала, хотя слезливость вообще не была в моем духе. Просто дошла до точки на краю нервного срыва. Мне бессонницы, связанной со сновидениями, хватало, чтобы быть в постоянном напряжении, а тут еще и это.

– Почему ты пришла ко мне, Дая? – задумчиво спросил Одир. – Решила, что раз мы обедаем за одним столом, то стали друзьями?

– Ты оборотень! – я ответила очевидное. – Если кто и понимает, как вычислить оборотня, то только ты.

– Я ракшас, а за тебя взялись перевертыши.

Я от усталости хотела рухнуть на кровать, но на месте все равно находиться не могла – дергалась от нервов. И потому снова принялась шагать – к нему, обратно, к нему. Кажется, Одир от моих метаний раздражался, потому что резко развернулся и снова схватил своими клешнями за плечи.

– Ладно. Давай подумаем вместе, только хватит скакать.

Я улыбнулась ему с настоящей благодарностью. Пусть даже не поможет, но одно намерение уже много значит.

– Одир, а есть какие-то признаки, как отличить перевертыша?

– Конечно. Мы же изучали их поведенческие модели. Перевертыш не может воспроизвести мысли человека – спроси у него, о чем он не может знать, и провалится.

– Ну да, – я обреченно вздохнула. – Если я себя же увижу, то мне и спрашивать ни о чем не понадобится! Еще какие-то признаки?

Я не заметила, как его руки медленно переместились ко мне на спину, и мы приблизились друг к другу. Очнулась, только когда рука нежно прошлась вниз и снова наверх. И его голос стал мягче, почти убаюкивал:

– Вот тебе признак ракшаса. Если я вижу сексуально привлекательный объект, то невольно испытываю желание. Мне стоит больших трудов сдерживаться во время занятий. И я очень рад, что все держатся подальше. И я очень разозлился, когда вы двое начали меня донимать. Как будто осознанно провоцируете.

Я не отпихнула его, просто подумала над словами. А ведь я еще до академии знала, что ракшасы помешаны на сексе, но Одира воспринимала иначе. Но это его природа! Он и гладит меня сейчас совсем не потому, что об этом яростно мечтал. Уточнила осторожно:

– Может, мне тогда на другой конец комнаты отойти? Или наоборот, стоять так?