Великая цифра 7

– А вдруг сейчас мультики интересные покажут, – подумал мальчик, и ему так этого захотелось! Он даже о комарах забыл на время, но в этот момент появился настырный злыдень прямо перед Ваниным носом, стал целиться, как бы впиться своим жалом, да кровушки Ваниной отведать!

Ваня резко взмахнул рукой, отогнал наглеца, и в тот же миг экран вдруг светом озарился, будто включили его, и появились буквы. Они были разбросаны по всему экрану в полном беспорядке. А тут другой комар уселся прямо на лоб, Ваня там его быстренько и прихлопнул. А буквы вдруг зашевелились! Стали смешно подпрыгивать, друг через друга карабкаться, даже иногда бутузили друг друга, а некоторые бегали бегом туда-сюда, будто не могли свое место найти!

– Прямо как в мультике, – удивился Ваня, но буквы уже угомонились, и на экране появились слова: «Ламая черка». Ничего Ваня не понял, думал напряженно, думал, всматривался, стоял тихо, даже комаров не отгонял – боялся, что исчезнет строчка.

Но тут его, сразу несколько раз ужалили, кольнуло руку, ногу, ухо и шею с двух сторон, да как зачешется все сразу! Не утерпел Ваня, ветку взял, да и начал ею хлестать настырных кровопийц! Разлетелось комариное отродье, и в тот же миг экран весь помутнел, буквы расплылись, размазались по всему прямоугольнику.

Затих Ваня – изображение стало улучшаться, снова наверху экрана в беспорядке появились буквы, а внизу, в правом углу экрана меленько высветилась строчка: «Ламая черка». Ну, а крупные буквы побегали, побесились (особенно почему-то буйствовала буква «К»), и сложились в новую длинную строчку: «Ан декре шикши сатрут».

Попытался Ваня расшифровать, что за странные слова, не шевелился, чтоб не исчезла строчка, уж больно буквы пугливые. Опять ничего не понял, взмахнул веткой, отгоняя насекомых, и снова все расплылось на экране.

А затих, перестал шевелиться, повторилось то же самое: строчка: «Ан декре шикши сатрут» стала мельче и сползла вниз. А в верхней части экрана буквы хоровод водили, или танец какой-то отплясывали, а потом сложились в строку: «Жебит чурей».

И вдруг Ваня понял! Надо буквы поменять местами. И в слове шымь, если буквы переставить, то мышь получится. Попытался, и сразу все три строчки прочитал: «Малая речка. На кедре шишки растут. Бежит ручей».

– Здорово! – обрадовался он, можно так с друзьями общаться, а никто другой и не поймет, о чем они разговаривают. Только что же эти строчки ему сказать хотели, было непонятно. В это время по экрану крупно поплыла бегущая строка:

«ШИКША…ШИКША…ШИКША…ШИШ».

Тут уж и отгадывать не надо, Ваня и так уже знал, что ему нужно шишку найти, только вот вопрос: «Где же ее искать?»

Комариная стая с новой силой налетела на Ваню, ну тут уж он совсем рассвирепел: «Вот вам, вот вам, получите, вампиры проклятые!» Хлестал, хлестал Ваня веткой вокруг себя во все стороны, устал даже от этого сражения. Так увлекся, что остановился, только когда услышал: «УУ-У-Х!»

Посмотрел на экран, а буквы исчезли совсем, из экрана вывалилась кедровая шишка, да так далеко упала, будто выплюнул ее кто! Помчался Ваня к тому месту, куда она улетела, да не добежал – проснулся.

7. Костер (сон шестой)

И снова Ваня шел-брел во сне по лесу, и опять его взору предстала поляна, а на ней люди в темных плащах с капюшонами. Они какие-то необычные, что-то не так в них …. Откуда они, кто такие? Лиц не видно совсем, капюшоны низко надвинуты. Ваня долго вглядывался, пытался понять: «Что же в них не так?» Потом сообразил – головы не соответствуют росту этих людей: длинные, как будто на них надели сначала высоченные колпаки, или шапки, а потом уж и капюшоны.

Их было семеро, и жгли они в центре поляны костер, в огонь хворост, ветки подбрасывали. На костре в большом котле что-то булькало, варилось. Люди эти о чем-то меж собой разговаривали, но слышны были только некоторые слова и обрывки фраз.

Один сказал: «Недолго осталось».

– Да, один день всего, – кто-то ответил.

И еще отдельные слова: «Ваня, да, Ваня…, Шымки…, Вдруг не найдет…, Не смей так даже думать, найдет! Ваня… Шымь…, Да, покормил, покормил…, Надеюсь…»

И Ваня вдруг даже не понял, а почувствовал: «А это ведь про него говорят!» И шымь, он слышал уже это слово, вернее не слышал, а просто откуда-то знает, что оно обозначает – эти самые шымки в хоккей играли, это же обычные мыши, только величиной с курицу.

Страшно почему-то стало Ване, аж сердце куда-то провалилось вниз, в желудок, так не по себе. Хорошо, что они его не заметили, притаился под раскидистым, пышным кустом. Что за люди? Вдруг разбойники какие! И откуда про него знают? Подумалось, может уйти, пока не заметили?

Но все-таки, преодолевая страх, решил Ваня остаться. Захотелось узнать, что будут делать эти странные люди дальше. А они сели полукругом, спиной к Ване, зазвенели ложками, стали обедать и продолжили разговор. Потом встал один, веток подкинул в костер, а другой ему что-то подал.

Пригляделся Ваня – шишка кедровая! Понятно стало, сейчас кинет ее незнакомец в костер.… Тут Ваня и про страх забыл, как закричит, как бросится к шишке: «Не-е-ет!» Он ведь точно уже знал, ЧТО ему нужно найти – кедровую шишку, а она ведь сгорит сейчас в костре.

Все незнакомцы от Ваниного крика повернулись к нему, а у того, что шишку держал, капюшон с головы съехал, и Ваня увидел лицо и непривычно длинную шею незнакомца.

Не успел Ваня ни удивиться, ни испугаться. Ухнуло сверху как всегда, и закончился сон.

8. Ручеек (сон седьмой)

Первый раз так долго шагал Ваня во сне. Уже и знакомую поляну миновал, все дальше пробирался он сквозь заросли леса, пока и не вышел на ярко освещенную солнцем опушку. И услышал вдруг нежную мелодию, то ли музыка где тихонько играла, то ли ручеек журчал.

Огляделся, из-под огромного камня и, правда, ручеек пробивался! Вода чистая-чистая, а на дне камешки солнцем подсвеченные. А прошел он чуть подальше вдоль ручья – увидел, что лежит на дне среди мелкой гальки темноватый камешек крупный, на шишку кедровую похож. Присмотрелся – ну, точно, шишка кедровая и есть! Вот ее-то ему и нужно! Окунул руки в воду, чтоб достать находку, защипало правую ладонь, больно!

Вспомнил Ваня, что вчера, когда бегал во дворе, упал, содрал кожу на сгибе руки и на внутренней стороне ладошки. Дома мама промыла, да щедро зеленкой смазала. Терпел Ваня, не плакал, большой ведь, терпел и думал о том, что завтра ему уже семь лет исполнится, стыдно плакать-то. За него Юра поплакал, видел, что старшему брату больно, даже маму пытался от Вани оттащить, за руку тянул, но не смог увести, ссадину все равно обработали. Рука ныла, и даже когда Ваня умывался, старался не замочить свежую ранку, щипало сильно.

А теперь вот отряхнул он воду с ладоней, постоял немного, ушла боль, снова за шишкой потянулся, а шишка пропала куда-то! Стал Ваня искать ее, вглядывался в воду, прошел вдоль всего ручья, он совсем недлинный оказался, нет шишки, как ни бывало!

Около леса вдруг шум услышал, будто крупная птица крыльями взмахнула. Обернулся, посмотрел – ничего нет, но тут как всегда перед пробуждением Ваня услышал раскатистое: «УУ-У-Х», да вместе с этим уханьем и улетучился Ванин сон.

Часть вторая

Триста лет назад

9. Малая речка

Давным-давно это случилось. Тогда в России еще не было президента, никаких сотовых телефонов, планшетов, смартфонов, да и обычной стационарной телефонной связи, а уж компьютера и Интернета и подавно не было. Страной правил царь Петр первый, или как все его называли Петр Великий.

Но царь был далеко, а на обширных сибирских просторах в поисках лучшей доли стали селиться вольные люди.

В маленькой глухой деревеньке, в тайге жили и очень дружили два сибирских парня, звали их Константин и Захарий. Деревня называлась Малая речка, было в ней десятка два больших многодетных семей, а работы не было никакой. То есть, работы как раз было очень много, да не было как сейчас в городах, и селах заводов, фабрик, пекарен, парикмахерских, больниц, школ и прочих предприятий и учреждений, где бы за работу деньги платили. Да надо сказать, что и товар купить было невозможно, в деревне ни тебе магазинов, ни базаров.

Дел у жителей Малой речки было невпроворот: нужно и за скотиной ухаживать, и на полях, огородах пахать, сеять хлебушко, да и овощи выращивать. Ртов-то в каждой семье не меньше десятка (а то и поболе было!), всех накормить, одеть, обуть, да уму-разуму научить. Главные родительские заботы. А чтобы одеть, да обуть, надобно было одежду пошить, да обувку изготовить. Не голыми же, да босыми детям по сибирским морозам бегать.

Вот и промышляли мужики зверя в тайге, а женщины из шкур и обувь шили, и теплые тулупы. Да еще в речке, которая, тоже называлась Малая, рыбку ловили. В лесу грибы да ягоды собирали, коренья съедобные находили, шишку кедровую били, собирали, значит. Так и жили. Детей сызмальства к труду приучали. Совсем крошечным деткам, когда их в люльках укачивали, другие колыбельные пели, не про заиньку и волка, а такие, например:

Баиньки, баиньки,

Спи, покуда маленький.

Будет время – подрастешь,

На работу пойдешь,

Станешь лес рубить,

Рыбку в озере ловить,

Дрова матушке возить,

Избу батюшке чинить.

Станешь всем помогать,

Будет некогда спать!

Мальчишки лет тринадцати-пятнадцати умели и травы накосить, и капкан на зверя поставить, да и когда тятьки позволяли, из самопалов в тайге пуляли не хуже взрослых. А самопалы наловчился изготавливать кузнец-самоучка, мастер на все руки – дядька Кузьма, он же и капканы мастерил. Самопалов всем хватало, только не ленись, а иди в тайгу, да промышляй, она тебя и всю семью накормит.