Мама на два дня

Всю дорогу молчали, думая каждый о своём. Когда Михаил с Верой вернули Лену в Детский дом, она только слегка помахала им на прощание рукой…

Ольга Алексеевна работала в «Провинциальных вестях» около двадцати лет. Молоденьким специалистом с красным дипломом её взяли на работу стажёром, потом, когда она проявила себя как безотказный и ответственный работник, выезжающий в самые далёкие сёла области, её перевели на место корреспондента. Но последние пять лет она заведует отделом писем, где в её подчинении всего один человек – молодой специалист Григорий Родин. На все ответственные задания Ольга Алексеевна выезжает, как и раньше, сама.

Отдел писем не считается в редакции престижным, его никто не хотел возглавлять после того, как ушёл на пенсию старейший работник Владимир Николаевич Левшин, добрейшей души человек. На планёрке после того, как в отделе дежурили по очереди корреспонденты и, по сути, никто и ни за что не отвечал, поставили вопрос ребром: «Кто хочет возглавить отдел?». Ольга всегда любила читать искренние, правдивые, отчаянные, полные настоящей житейской мудрости письма из глубинки, поэтому подумала и выдвинула свою кандидатуру. Проголосовали единогласно. Свою рубрику она назвала «Письмо позвало в дорогу», материалы, подписанные Ольгой Михайловой, вызывали искренний и неподдельный интерес читателей. Многие письма в редакцию писали теперь не просто в «Провинциальные вести», а корреспонденту О. Михайловой.

В школе, начиная с пятого класса, когда появилась учительница русского языка, милейшая Нелля Сергеевна, интеллигентная особа с правильной русской речью, Оля полюбила русский язык и литературу всей душой, как и Нелли – именно так ласково она называла её за глаза. Оля писала такие захватывающие сочинения, так умела закрутить сюжет, что учительница просила зачитать рассказ перед классом. Выпускное сочинение на тему «Образ женщины в русской литературе» вызвал восторг у комиссии, и потом оно вошло в сборник лучших сочинений города. В десятом классе Оля написала статью в «Молодёжку» о мальчике из их школы, который спас товарища, вытащив его из полыньи. Статью опубликовали, Оля получила первый в жизни гонорар. Когда она пришла за ним в редакцию, то познакомилась с приветливой женщиной Ириной, корреспондентом газеты. Та расхвалила статью Оли и дала ей задание. К выпуску из школы Ольга имела несколько публикаций, что вместе с её золотой медалью помогло поступить на журфак МГУ. После окончания вуза Оля вернулась в родной Белогорск к маме, похоронившей недавно мужа.

Отца Оля панически боялась, его частые попойки кончались тем, что он поднимал руку на маму, да и маленькой Оле доставалось. Наверное, как и все девочки, Оля в глубине души любила отца, ведь он, когда трезвый, дарил ей подарки, давал деньги на мороженое и ходил с ней в зоопарк. Добрее человека не сыскать! Но дочка искренне не понимала, как этот добрый человек, выпив пару рюмок водки, превращался в настоящего зверя. Не понимала она и того, почему мама его терпит. Любит? Как можно любить человека, который тебя унижает и вытирает о тебя ноги? Когда Оля стала подростком, она поняла, что от пьяного дебошира лучше держаться подальше, и убегала к подружке Миле. Они делали вместе уроки, слушали музыку. Мила жила с мамой, педагогом по образованию, которая выбрала для себя непростую стезю – работала воспитателем в Детском доме. Именно у Милы Оля познакомилась с Машенькой, ставшей их третьей подружкой. Машу в детдоме любили и иногда отпускали в гости к воспитательнице, имеющей дочку того же возраста.

Зная из рассказов подруги, как непросто живётся детдомовским деткам, тоскующим по ночам о своей маме, Ольга Алексеевна не раз бралась за тему, связанную с социальным сиротством. После беседы с Верой Степановной она неоднократно созванивалась с органами опеки, ездила в Детский дом, исписала целый блокнот и наконец-то села за статью. Написав введение, Ольга задумалась, вспомнив о Вере. Ей очень понравилась эта миловидная женщина, её манера разговора, её открытость, но вместе с тем, журналистка нутром чуяла, что не всё у Веры так прекрасно, как может показаться со стороны. В синих глазах собеседницы иногда проглядывала тоска, такая женская тоска, от которой нет ни спасения, ни рецепта избавления. Возможно, именно из-за глубокой раны, не совсем ещё зарубцевавшейся, чтобы создать хотя бы иллюзию счастья, Вера и взяла ребёнка из Детского дома? Ольга часто встречалась с женщинами из разных слоёв населения, в её журналистской практике встречались и малолетние преступницы, и сельские труженицы, и педагоги, и начальницы разного уровня, но вот с модельером, взявшим хотя бы ненадолго ребёнка из приюта, Ольга встретилась впервые. Бывает так в жизни, что встречаешь человека и знаешь, что он дан тебе судьбой не на один раз. Предчувствие? Интуиция?

– Конечно, мы с ней ещё встретимся, я ведь обещала показать ей статью, – Ольга взяла ручку и продолжила писать. Статья получилась большой, а название всплыло само собой: «Семья на два дня?». Именно так, с вопросительным знаком.

«Все начинается с детства. Именно там, в детстве, прячутся корни наших удач и неудач, страхов и неврозов, обид и разочарований. Но исправить что-то во взрослой жизни бывает нелегко или совсем невозможно. Мне кажется, что именно для того, чтобы помочь детям адаптироваться в жизни и исправить что-то уже сейчас, Областной центр опеки и усыновления второй год подряд проводит акцию для воспитанников детских домов и интернатов «Ребёнок на новогодние каникулы». Что даёт она детям и взрослым, решившим пригласить к себе ребёнка, обделённого родительским вниманием и заботой? От чистого сердца проводится или для отчёта? Хочу поделиться своими впечатлениями, побеседовав с участницей акции, модельером по профессии, Верой Степановной Николаевой.

Корреспондент: – Как вам пришла в голову мысль принять участие в акции?

Вера Степановна: – Услышав объявление по радио о проведении акции, я немедленно схватилась за телефон. Я вспомнила себя, рано оставшуюся без мамы, и подумала, что хотя бы одному такому сироте смогу подарить праздник в семье. Наш сын вырос и рано женился, и так получилось, что он живёт очень далеко. Дом без детей, я считаю, лишается чего-то важного. Муж поддержал мою идею.

Когда перед Рождеством я пришла в Детский дом, меня охватило волнение: кого выбрать, вдруг мы не понравимся друг другу? Что делать тогда? Знакомиться ещё с кем-то? Но когда я вошла в комнату с детьми, ко мне подбежала девчушка и сразу назвала меня мамой. Боль и жалость пронзили мою душу. Я взяла её за ручку и спросила: «Как тебя зовут?» Смущаясь, ребёнок ответил: «Надя».

– Ты хочешь пойти к нам в гости? – она кивнула головой.

Увидев синяк около губы, я её спросила, откуда это. «Никитка ударил!». Мне стало ещё жальче девчушку. Я побеседовала с Надюшей, узнав, что она любит, чем занимается. Потом Надю увели. Я дала согласие взять её на два дня, хотя шла с намерениями взять девочку постарше. Мне хотелось позаниматься с ребёнком рукоделием, научить её готовить простейшие блюда, ведь я когда-то преподавала домоводство в колледже. Но выбора у меня уже не было. Впрочем, если бы мне дали девочку постарше, не было бы и интервью. Произошёл именно тот случай, когда не взять ребёнка я просто не могла. Изначально я никому не собиралась говорить о своём порыве взять на праздники ребёнка из детского дома.

Времени на оформление документов ушло, к моему удивлению, всё же много, хотя по сути оно оказалось несложным. Социальный педагог осмотрела нашу квартиру, мне помогли написать заявление о желании взять ребёнка на праздник. За это время Надю собрали и затем передали мне. Практически без всяких наставлений, без психологической подготовки меня и ребёнка, хотя, наверное, стоило бы это сделать. Да, я отчетливо понимала, что с этой минуты полностью взяла на себя ответственность за жизнь и здоровье незнакомой мне маленькой девочки. Но страха вначале не испытывала.

– Мама, дай мне ручку! – сказала Надя, выходя из машины, и с этого момента не отходила от меня ни на шаг.

Я слышала, что маленькие дети в детских домах почти всех женщин называют «мамами», но все равно было как-то не по себе. Для меня, выросшей без матери, это отнюдь не «дежурное» слово. Оно означает нежность, тепло, ласку, любовь и всепрощение, добро и справедливость, внимание и понимание. И когда незнакомый ребёнок говорит мне: «мама», невольно хочется откликнуться на тот смысл, который я лично вкладываю в это слово сама. Я пыталась несколько раз напоминать Наде, как меня зовут, но она через некоторое время забывала. Самое удивительное, что в отличие от меня, мамы, моего мужа девочка называла дедушкой. Наверное, все, кто с седыми волосами и бородой, у неё отнесены к дедушкам.

Корреспондент: – А как она вела себя уже дома?

Вера Степановна: – В первый день Надюша чувствовала себя немного скованной, но потом раскрепостилась. Мы попробовали с ней смотреть мультики, рисовать, читать, играть в куклы. Рисунки девочка рисовала только чёрным карандашом. На любом занятии могла сосредоточиться минут на 10, не больше. Говорила она для пяти лет плохо – многие слова я с трудом могла разобрать. Зато с удовольствием и долго купалась в ванной и усердно кушала «вкусненькое»… Мне уже было понятно, что ребёнок сильно отстает в развитии, ведь мой сын в пять лет уже хорошо читал, рисовал и даже играл с папой в шахматы.

Корреспондент: – А как вы справлялись ночью, ведь у вас давно не было маленьких детей?

Вера Степановна: – Спать мы укладывались часа два. На удивление, сказки о Красной шапочке, трёх поросятах и курочке Рябе Надя не знала. У меня даже возник вопрос: – Какие же сказки читают им воспитатели, и читают ли вообще? Рассказав целую кучу сказок, подоткнув одеяло и выключив свет, я в первый вечер ушла в спальню. Через некоторое время муж насторожился: «Она там плачет».

– Господи, что случилось, что я сделала не так? – я прибежала в детскую, погладила по головке, поцеловала. Девочка успокоилась, почти заснула…

Корреспондент: – А как прошёл второй день?

Вера Степановна: – На второй день она полностью освоилась, но всё равно не отходила от меня ни на шаг. Честно скажу, такое ограничение моей свободы иногда вызывало внутренний протест. Но я ведь сама пригласила ребёнка! Значит, не имею права повышать на неё голос или сказать строго, как своему: «Отстань, пойди поиграй сама!». Приходилось всё время быть с ней рядом и отвечать на удивлявшие меня вопросы, которые обычный ребёнок никогда не задаст. Например, на стуле висела рубашка мужа, а она спросила, что это такое. Когда я ответила, второй вопрос удивил ещё больше – что он с ней делает?

Корреспондент: – Что вас больше всего поразило в поведении девочки и к чему вы не были готовы?

Вера Степановна: – Я была поражена тем, что ребёнок с большим удовольствием моет посуду, (сына приходилась заставлять) подметает полы, купается, а также сама, без капризов, одевается и даёт себя причесать. Я терпеливо объясняла всё, о чём она спрашивала. Но стоило напомнить, что скоро мы с ней поедем в Детский дом, а там планировался рождественский утренник, у неё тут же портилось настроение, на глаза набегали слёзы.