Тайрин. Семь прях. Книга 3

И он побежал за своим мастером, а Тайрин вышла из строя и побрела домой.

Она чуть не плакала. Библиотека! Что ей там делать? Целыми днями перерисовывать картинки? Ладно, может, это не самое страшное, но у нее все равно ничего не выйдет! Уж она-то знает, она ведь даже во время обеда встает из-за стола пару раз, потому что не может долго сидеть на одном месте. Ее с позором выгонят из Библиотеки и отправят работать в выгребные ямы. Всех неудачников туда отправляют. Фу!

Скоро ее догнал Тинбо.

– Почему ты меня не подождала?

– Прости, я… – Она смахнула слезы. Заметила, что брат страшно доволен, и спросила: – Куда тебя определили?

– К стеклодувам, представляешь? Вот это удача, да? Понятное дело, что я там буду пока просто подметать пол или огонь разводить, но потом-то все равно начну учиться мастерству! Это так здорово! Это не в музей какой-нибудь попасть, да?

Тайрин просияла. Ну конечно! Ее взяли совсем не для того, чтобы рисовать! Ведь и в Библиотеке кто-то должен мыть полы! И переносить книжки с места на место! И относить новые книги заказчикам. Ух! Зря она испугалась. Тайрин порывисто обняла брата и закружилась на месте. Как здорово! Теперь они с Тинбо совсем взрослые, они «при деле»!

– Бежим домой, сегодня же праздничный обед!

– Нужно переносить огонь Хофоларии в другой дом, – вот первое, что сказала бабушка, когда узнала о назначении Тайрин. – Обысков не избежать.

Взрослые закивали. Тайрин расстроилась. Ей нравился огонек в их подвале, он учил ее танцевать. А еще она почувствовала себя немного виноватой, что теперь из-за нее все будут ждать обыска.

– Не представляю, как ты там справишься, моя белочка, – вздохнула мама, поглаживая живот. Она носила малыша, и ее сейчас легко было расстроить.

– Ничего, – сказал папа. – Может, хоть они научат нашу белку терпению.

Эту девочку мастер над словами Гута увидел сразу, она бросалась в глаза. И не только своей огненной гривой, укрощенной сложной прической, но выбивающейся прядками и колечками, не только большими темными глазами. Да, все это было красиво, а мастер Гута ценил красоту. Эта рыженькая понравилась ему своими порывистыми, но вместе с тем грациозными движениями и тем, как нетерпеливо она притоптывала, стоя в шеренге притихших ровесниц, будто хотела пуститься в пляс. Такие шустрые девочки бывают, как правило, очень сообразительными, всё схватывают на лету. А Гута любил сообразительных. Поэтому он сразу выбрал ее. И взял еще двух, чтобы той, первой, было не скучно.

Он усмехнулся. «Хочу в театр…» Да, тебе там самое место. Сверкать на сцене, купаться в овациях. Но ты рождена… а вот, кстати, кто ты по рождению? Спрашивать бывшую национальность не рекомендуется, ведь мы теперь единый народ, жители Империи Вандербутов, но все-таки интересно. Такие кудрявые волосы были у хофоларов, но их не осталось, погибла целая культура, древняя, как горы, где они жили. Да и цвет глаз у девочки необычен, считается, что хофолары были синеглазые, а такие темные глаза у халаимов или каесанов. Может, кто-то из ее предков был хофоларом? Да, такое возможно, но маловероятно, легче уговорить солнце не светить, чем хофолара – на межнациональный брак. «А ведь все было бы иначе, разреши им император сохранять свою культуру», – промелькнуло в голове у Гуты. Мысль была опасная, крамольная, и он поскорее отогнал ее. Открыл записи секретаря.

Тайрин Литтэр. Дочь Гелы и Лалука Литтэр, плотника. А, значит, хэл-мары, судя по фамилии. Говорят, в своих лесах они занимались ведьмовством… Ну да где теперь эти леса! Что ж, хэл-мары хороший народ, они исполнительны, дружелюбны и честны. Все так, но слишком мало эта порывистая рыжая девочка похожа на хэл-марку.

В Библиотеке

Бабушка застегивала крючки на платье Тайрин и ворчала:

– Кто только придумал так одевать детей? Все эти юбки, корсеты, тесные платья… Дети должны носиться и прыгать в том, что не жалко испачкать и порвать. Дети сами должны суметь надеть свою одежду.

Тайрин была с ней совершенно согласна. Время одевания (две нижние юбки, корсет, платье, шаль) она ненавидела всей душой.

– Стой смирно, белка! Мне и так тяжело, у меня уже не такие проворные пальцы!

Все остальные взрослые ушли на работу, больше некому застегнуть на ней противные мелкие крючки. А бабушку уже два года как освободили от общих работ из-за старости, теперь она дома, ждет семью к ужину. Справившись с крючками, бабушка начинает заплетать внучке косы. Две по бокам вплетаются в одну по центру. Это самая простая прическа, но только ее бабушка и может теперь осилить. Тайрин счастлива: мама или Эйла плели бы целый час! А толку-то? Все равно непослушные прядки вылезут, не успеет она добежать до Библиотеки.

– Ешьте быстрее, – поторопила их с Тинбо бабушка. – И слушайте меня внимательно: ваша работа – ваш долг. Вы должны прилежно выполнять все, что вам скажут, и учиться всему, чему велят книжники. Вы оба получили хорошие места, интересные, чистые и теплые. Маэту вот так не повезло, он к камнетесам попал, тяжелая работа! А Риса будет пасти гусей. Так что радуйтесь, что вам нашлось дело поспокойнее. Тайрин… не танцуй. Я знаю, знаю, что ты не специально, но Библиотека – не место для танцев, а если будешь плохо себя вести, тебя выгонят в какую-нибудь кожевенную мастерскую, и ты там помрешь от одного запаха.

– Кожевники не берут девочек, – промямлила Тайрин, стараясь быстрее прожевать свой кусок хлеба с сыром.

– Посмотрят на тебя и передумают! – припугнула бабушка. – Ну, давайте, бегите уже.

На перекрестке Театральной и Картинной они с Тинбо расстались. Тайрин немножко посмотрела брату вслед. Они впервые расходились по разным дорогам, и она чувствовала себя будто располовиненной. Часть ее продолжала идти рядом с братом по Картинной улице, а часть смотрела ему вслед, стоя на углу. Тинбо почувствовал ее взгляд и оглянулся. Она радостно запрыгала и замахала ему руками. Он помахал в ответ.

Около дверей Библиотеки стояли и переминались с ноги на ногу восемь девочек. Никого из них Тайрин не знала. Она поздоровалась и постучала в двери.

– Еще пять минут до семи, – сказала одна из девочек. – Мы уже стучали, но никто не открыл.

– Они хотят, чтобы мы приучались к дисциплине, – сказала другая, маленькая светленькая. – Сказано – в семь, значит, в семь.

– А ты к мастеру Диталу? – спросил кто-то Тайрин.

– Нет, к мастеру Гуте.

– Я тоже! – обрадовалась маленькая светленькая. – А еще вон она, – и показала на круглолицую девочку, стоящую чуть в стороне. – А остальные к Диталу.

– Зачем нас так много сюда? Каждый год набирают и набирают… неужели здесь так много книг? – удивилась Тайрин.

– Наверное, – ответила светленькая. – А еще говорят, что у рисовальщиц быстро садится зрение, и они не могут больше рисовать, слепнут. Тогда их переводят на другую работу, попроще, а рисовальщиц набирают новеньких. Ты любишь рисовать?

– Нет.

– А я очень! Меня зовут Аута. Я так счастлива, что попала сюда!

Двери Библиотеки отворились. На пороге стояли два человека, в одном из них Тайрин узнала секретаря Тумлиса.

– Тайрин Литтэр, Аута Марофа, Бьёке Чатур, – объявил он и, когда девочки подошли к нему, добавил: – Идите за мной. Не болтайте, не отставайте и запоминайте все, что я вам скажу.

Они втроем вошли за секретарем Тумлисом в высокие резные двери Библиотеки, узким темным коридором двинулись в ее недра, и Тайрин ощутила себя в одной из бабушкиных сказок про пещеру, где хогты хранят самоцветы и золото. Коридор петлял и юлил, будто специально хотел запутать их, не дать вернуться на улицу, туда, где на крыльце остались еще пять девочек. Тусклые лампы висели на длинных цепях, и каждая бросала на каменную бугристую стену желтый неровный круг. Тайрин стало не по себе. Хогты из бабушкиных сказок не любят непрошеных гостей, оставляют в плену на веки вечные. Вдруг книжники, работающие здесь, на самом деле хогты?

Темнота распахнулась – это Тумлис открыл еще одни двери, и они вышли из коридора в просторный зал. Колонны уходили ввысь, и, как ни задирала Тайрин голову, она никак не могла разглядеть крышу. Столп света бил сверху, образуя сияющий круг на мозаичном полу. Потом она поймет, что купол зала Приветствий сделан из прозрачного стекла, но сейчас ее оглушило и ослепило это чудо, эта загадка – солнечный поток в пещере хогтов.

Тайрин стояла ошеломленная, придавленная величием и ощущением невозможности происходящего. Из-за колонны вышел мастер над словами Гута. Девочки поклонились ему, и Тумлису пришлось толкнуть Тайрин в спину, чтобы она очнулась и проявила уважение к мастеру. Гута оглядел их придирчивым взглядом и заговорил. Голос его немного дребезжал, будто плохо вставленное стекло в сильный ветер.

– Вы находитесь в центральной части нашей Библиотеки, в сердце города Рилы, в средоточии знаний, мудрости, мысли. Здесь хранятся все истории, которые когда-либо были рассказаны. Здесь вы будете трудиться на благо Империи, и здесь вас ждет долгая и счастливая жизнь, при условии, что вы будете терпеливы и усердны. Я расскажу вам, что каждая из вас будет делать, и покажу место работы. Тумлис, ты можешь вернуться к своим обязанностям.

Когда проходили мимо сияющего круга, Тайрин успела разглядеть на мозаичном полу какие-то знаки. Она знала, что книжники, их жены и дети умеют читать и писать. Эти закорючки на полу были сделаны для них. И Тайрин они не были интересны. Как завороженная она смотрела на сияющий круг, видела, как танцуют и кружатся в нем пылинки, и каждая казалась ей крохотной женщиной с золотыми волосами до пят. Женщины-пылинки водили хороводы, много-много хороводов со сложным рисунком, они становились единым целым в своем танце, и Тайрин наконец поняла, что здесь, в Библиотеке Рилы, и спрятались крохотные литы – духи света из Хофоларии.

Бабушка рассказывала о них. Они рождаются в самую длинную, самую темную ночь в глубине самого глухого леса, маленькие искорки света, дающие надежду. Сквозь дебри страха и темноты они поднимаются к небу, все выше и выше, и танцуют там свои танцы, такие красивые, что если человек увидит их, то уже никогда не сможет быть несчастным. Свет лит будет согревать его сердце в самую морозную и жуткую ночь. Когда деревни хофоларов сожгли, а выжившие попрятались по пещерам, крохотные литы заплакали, потускнели и разлетелись по миру, и теперь никто не знает, где их искать. Так рассказывала бабушка.

Тайрин не верила своим глазам. Вот они. Малютки литы, они спрятались в этом столпе света, они пришли за ними в Рилу! Они здесь! И так же прячутся от всех, как и хофолары. Тайрин счастливо засмеялась.

– О да! Это величественное зрелище, – кивнул мастер над словами Гута.

Правда, смотрел он совсем не на танец лит, а на мозаичное панно на стене Библиотеки, с которым они только что поравнялись. На панно была изображена битва при Доре. Скукота. Но Гута принялся долго и подробно рассказывать о ней. Другие девочки слушали, а Тайрин все смотрела и смотрела на сияние света в центре зала. «Я сделаю все, чтобы тут остаться, – подумала она. – Раз литы танцуют здесь, я тоже должна быть здесь».

Тайрин вспомнила все, что слышала о Библиотеке. Она – единственная в Империи, в ней хранятся все книги страны. Книги древние, как мир, и совсем новенькие, недавно написанные и сданные сюда авторами. Книги в единственном экземпляре и те, что есть в каждом доме книжников. Книги, рассказывающие волшебные невероятные истории, от которых захватывает дух, и книги, перечисляющие сухие факты. Книги, все как одна прославляющие Империю и ее императоров, от первого до ныне здравствующего. Так говорил папе его друг Тариус Таррсэн, Тайрин слышала однажды.

– Наш труд самый важный не только потому, что мы храним мудрость времени, – вещал между тем мастер над словами Гута, – но еще и потому, что благодаря нам любая книга с библиотечных полок может попасть в дом к людям, пожелавшим иметь ее в своих частных библиотеках. Книги стоят дорого, на то они и книги. Вдумайтесь, сколько труда, сколько сил и терпения вложено в каждую из них! Услышать историю или придумать самому, записать ее так, чтобы каждый мог прожить ее, читая… А потом дело за нами: я переписываю из подлинника текст, вы, девочки, перерисовываете картинки. Новая книга должна выглядеть точь-в-точь как оригинал. Да, это сложно, но это необходимо. Чем больше книг будет в Риле, тем сильнее будет наша Империя, ибо книга – это…

Ему не дали закончить. Секретарь Тумлис, запыхавшись, вбежал в зал Приветствий и крикнул издалека:

– Мастер Гута, глава гильдии зовет вас к себе!